Я неторопливо подхожу к столу, не зная как себя вести с этим Странным человеком, наблюдающим за мной так пронзительно. Но он сам развеивает мои сомнения…
‑ Садись, ‑ говорит он не размыкая губ, показывая на огромный стул напротив. – Ты же так долго искал меня…‑ Мне кажется, что его голос звучит просто внутри моей черепной коробки. У Странного человека мощный и властный тембр. Он обволакивает меня, погружает в некий необъяснимый транс. Я сажусь на огромный стул и глупо смотрю на пустую тарелку перед собой…
‑ Что же ты хочешь? – спрашивает у меня старец. – Зачем ты пришёл?
Я не знаю ответа на его вопрос. Ведь это всего лишь мой сон. И я не привык думать о том, что грёзы могут быть настолько реальными. Я смотрю на него, пытаясь найти ответ на границах его морщин, но он лишь загадочно улыбается и подмигивает мне мрачным третьим глазом посреди лба. Веко вокруг мрачной глазницы похоже на раскалённый металл. Мне становится страшно, но любопытство держит меня на месте…
‑ Я съел бы немного свинины…, ‑ говорю не уверенно, боясь обидеть Странного человека своей глупостью…
‑ Хорошо, ‑ он беззвучно хлопает в ладоши и моя тарелка наполняется. Кубок возле моей правой ладони полон до краёв ароматно-пахнущим вином. – Сначала поешь…и не спеши никуда, ‑ он встаёт со своего места и идёт ко мне. Все три его глаза сморят прямо на меня, дробя сухожилия моей смелости. – Время здесь не имеет значения…
‑ А что? Что важно здесь? – я вопросительно смотрю на него.
‑ Память…только твоя память…
Мне становится неловко от неизбежности происходящего. Я пытаюсь выбраться из сковывающего мою сущность кошмара и просыпаюсь. На пляже всё ещё солнечно, хотя лучи потеряли полуденную силу. Спина чувствуется очень остро. Без сомнения я немного подгорел. На часах тихо бежит секундная стрелка, напоминая о том, что неплохо было бы что-то перекусить.
Я быстро одеваюсь, забираю японского графомана с собой и бреду в своё бунгало. В холодильнике много продуктов, но практически все нужно готовить. У меня сейчас нет никакого желания заниматься кулинарными экспериментами. Я вспоминаю о Марии и ресторанчике, что она так хвалила, и проклиная свою кобелиную сущность иду ловить машину.
Я подъезжаю к милой кафешке «Бригантина» около четырёх. Мария, конечно же, уже там. Женщины очень предсказуемы в своём одиночестве, как впрочем, и мужчины. Я подсаживаюсь к ней, легко целуя подставленную ею щёку. По её глазам вижу, что она очень рада видеть меня. Мне же просто скучно обедать одному, да и вообще искать сейчас себе новую подругу на ночь нет никакого желания.
‑ Ты свинья – говорит она не зло, – к тому же ещё и подгоревшая…‑ она нежно проводит по моим волосам. ‑ А если бы пришёл на пляж, я бы намазала тебя кремом…
‑ Книжку читал и заснул, ‑ я не пытаюсь оправдываться или придумывать для неё какую-то ложь. – Честно говоря я даже не собирался сюда приходить…
‑ Я знаю, ‑ она грустно кивает. – Ты же просто отдыхаешь…, ‑ она молча смотрит на море, ‑ ты знаешь, когда ты подошёл ко мне тогда и начал говорить, то я подумала, что было бы неплохо переспать с тобой. Просто попробовать как это? Я замужем с семнадцати лет и никогда не изменяла мужу. Я смотрела на то, как ты держись сигарету, как ты говоришь о литературе и мне казалось, что я встретила свой идеал. Мне было хорошо с тобой вчера…действительно. С мужем у нас всё не так…мы даже в разных комнатах спим.
Я смотрел на неё, а понимал, что смотрю на себя. На своё отражение, на свой интерес, на своё любопытство, на свою измену. Я понимал. Что она устала жить одна, что она в своей жизни не видела ничего хорошего, потому что взрослый мужчина ещё тогда, в молодости лишил её юности. Он научил её жить по своим правилам, показал как вести себя в постели, вырастил её под себя. Как ручного зверька, который готовит тебе кушать, убирает, стирает и с которым можно неплохо провести время. А она медленно умирала. Её жизнь прекращала своё течение, вода в озере её возраста обрастала тиной и портилась. Она перестала верить в себя. И я сейчас, быть может, помогаю ей раскрыться заново, распустится, превратится в прекрасную, цветущую бабочку, у которой ещё всё впереди…Но зачем мне это? Зачем мне нужно спасать её, и ещё больше терять себя. Для чего все это мне?
Я заказываю себе окрошку и большой стейк с гарниром. Она смотрит как я ем, и говорит, что во мне ещё очень много от ребёнка. У неё присутствует маленький материнский комплекс, но я склонен относить это скорее к теперешнему периоду её жизни, чем к серьёзному психическому отклонению. У неё красивые плечи, с маленьким звёздочками родинок и жадные глаза. Она хищница, вырвавшаяся на свободу, а я лишь мелкий травоядный зверёк, случайно попавшейся ей на пути. И только сейчас, глядя на нее, я осознаю, что жертва как раз я, а она, скучающая нимфа, решившая расслабится и отдохнуть. Как известно всех нас выбирают. Мужское самолюбие яркими красками рисует картины любовных похождений, а на самом деле женщины правят миром. Они уходят в тень кажущегося патриархата, прячась за теплом семейного очага и кошельком любимого мужа. Они знают кто им нужен, они знают в кого влюбляться и как правильно найти подход к сердцу избранника. Они даже могут простить, если им это действительно выгодно…Мужчине многого не нужно ‑ всего лишь иллюзия полного контроля. Кто же кроме любимой, сможет создать столь качественный муляж? Задумайтесь об этом, когда приходя домой чуть позже обычного вы наталкиваетесь на осуждающий взгляд жены: она не говорит ничего, целует вас, подаёт ужин и, возможно, вас даже ждёт интимное продолжение вечера. Но в следующий раз вы позвоните, если будете опаздывать, а через раз вы постараетесь прийти вовремя. И так каждый вечер вы будете подвержены контролю любимого человека, который приковывает вас невидимыми цепями. Да, иногда это называется любовью…А иногда вызывает ужас навалившейся ответственностью, когда, вспоминая своё время без «неё», вы знаете, что никогда не думали о времени. И не думали ни о ком, кроме себя…
Зарываясь глубже в проблему человеческих отношений, можно найти много параллелей и, конечно же, исключений из правил. В любой системе бывают неполадки и сбои. Просто нужно запомнить лишь одну вещь: когда система выходит из строя, нужно сделать профилактику. Поменять масло, сменить бензин, проверить свечи и хорошенько перебрать весь двигатель…У каждого своя станция технического обслуживания, свой сервис-центр. В большинстве своём южное побережье больше всего способствует правильному прохождению процесса…
‑ Ты не любишь его? – я достаю сигарету и спокойно закуриваю.
‑ Наверное, я никогда его не любила, ‑ она тоже затягивается длинной дамской сигаретой и грустно отводит глаза. – А тогда просто так думала…
‑ Странно, что обычно все думают, что любят в семнадцать лет, ‑ задумчиво говорю я, ‑ что же это за возраст такой загадочный?
‑ Хороший возраст. Искренний…, ‑ она смотрит на меня глазами полными такой разрывающей сердце тоски, что мне становится не по себе. Как же больно тебе сейчас, и как же страдала ты все эти годы. Сколько ещё ты будешь страдать, думая о том, что всё прошло и новая жизнь началась. Ничего не забывается. Оно просто уходит на глубину, а потом вдруг, возвращается, лишь что-то напомнит о том, что было. И тогда становится ещё больнее. Потому что взрослеешь и понимаешь, что всё могло быть иначе, если бы это произошло сейчас. Но сейчас ничего не происходит. Оно осталось там, где ты уже ничего не можешь изменить…
‑ Пойдём отсюда, ‑ я расплачиваюсь по счёту и беру её з руку. – Давай представим, что мы давно знакомы и приехали отдыхать вместе…
‑ Давай оставим всё как есть, ‑ она улыбается. – Если бы я знала тебя давно, то никогда в жизни не поехала с тобой отдыхать…
В поезде довольно душно. У нас большая, шумная компания, занимающая целый плацкарт. Летом в поездах всегда нечем дышать и нечего делать, особенно когда твой поезд отходит в обеденное время. У нас с собой два ящика пива на пятерых, две палатки и рюкзаки, немного еды из дома и большой магнитофон с пятью дисками, которые мы специально записали для столь важного мероприятия. Первый раз мы едем отдыхать без родителей. Без контроля и завтрака по расписанию. Мы едем отрываться так, как нашей душе угодно...Конечный пункт нашего путешествия один милый приморский город. Мы никогда не любили засиживаться на одном месте, поэтому не сомневаемся, что за две недели сможем исколесить всё побережье. Мы идём курить в тамбур ещё до того, как отправляется поезд. Все купили по блоку сигарет и думаем, что нам хватит этого хотя бы на неделю. Вообще-то мы не курим, но на отдыхе можно делать всё, что не позволено в домашних условиях…Рядом на боковушке едет бабушка с внуком. Нам как обычно не везёт с
Почему-то в этот день я знал, что напьюсь. Просто было вот такое странное ощущение оттого, как начался этот день. У меня было жуткое настроение. В такие моменты всегда хочется швырнуть что-то об стену, нахамить кому-то или перечитать личный дневник, думая о том, что несчастнее тебя на этой земле человек ещё не рождён. Я как раз переехал на собственную квартиру. С родителями жить было просто невмоготу, а тут как раз подвернулся удачный случай: родственники переехали жить в частный домик, а квартиру решили просто сдавать. И поскольку незнакомым людям отдавать свою квартиру они не хотели, то я был просто спасением. Все остались довольны. Я жил, конечно, не в центре, но в гордом одиночестве. Зарабатывал вполне прилично и мог позволить себе даже иногда пригласить какую-нибудь девушку в кафе. Постоянную подругу я заводить не хотел, поскольку на то время был убеждённым холостяком и верил, что свобода отношений и сексуальная независимость спасёт мир. Таких как я иногда называли крутыми, а в
Сегодня у нас на ужин форель. Я люблю рыбу, а тем более с прекрасным белым вином. Странный человек сидит рядом со мной и ждёт пока я смогу насытиться. Набить свой воображаемый сонный желудок несуществующей пищей. Я знаю, что всего этого нет, что это плод моего воспалённого ума, но я ничего не могу с собой поделать. Сегодня Учитель немногословен. Истина никогда не скрывалась в словах, в этих пустых звуках, извлекаемых глотками не менее пустых людей. Она всегда была внутри, скрывалась где-то в глубине каждого из нас. Просто очень немногие могли понять это. ‑ Что есть твой мир? – спрашивает меня странный человек насмешливо. – Ты побывал в начале своего коридора и возможно можешь ответить на этот вопрос. Удивительно, что этот, казалось бы, простой вопрос ставит меня в тупик. Я начинаю думать, делая ещё большую ошибку. На такие вопросы не отвечают используя логическое мышление – это лишь отвлекает. Здесь кроется что-то совсем другое, потустороннее, дикое. Мне кажется, что
Уже за полночь. На пирсе прохладно, но мы продолжаем сидеть, укрываясь друг другом. Мы смотрим на прогулочные огни, на пьяную компанию на берегу, которая пытается запустить очередной фейерверк, на одинокий плеск волн. Мария сидит у меня на коленях, положив голову мне на плечо. Когда я целую её, волосы щекочут мне ноздри. Они пахнут ночью и желанием. ‑ Ты не похож на женатого человека, ‑ она не поднимает головы… ‑ Почему? – мне даже интересно послушать её теорию. ‑ Потому что в тебе слишком много нежности… Я молчу. Откуда ей знать, что это не нежность, а дежурная ласка. Зачем ей говорить об этом и развеивать великолепный миф? Портить вечернюю идиллию морской тишины и приморской суеты? Что это мне даст, кроме обиды и ещё одного расставания? ‑ Мы с женой, наверное, разведёмся, ‑ зачем-то говорю я. – Мы совсем не понимаем друг друга… Теперь уже молчит она. Думает о своём, совмещает наши переживания, пытаясь понять насколько может быть откр
В клубе слишком громко играет музыка, и я практически не слышу ни слова из того, что говорит Мария. Мы заказали бутылку шампанского, но нам почему-то принесли белое вино. У меня нет настроения ругаться с официантками, тем более одна из них похожа на одну из моих бывших подружек. Мы просто пьём то, что нам принесли… Вокруг танцует пьяная молодёжь, уверенная в том, что весь мир принадлежит им. В принципе, всё довольно прилично. Возможно, это из-за цен заведения. У меня немного болит желудок, скорее всего, это от голода, а может быть просто наступает тот период, когда тело начинает сдавать и вести самостоятельную жизнь. Мы ждём лёгкого ужина, но расторопности официанткам и поварам явно не хватает… ‑ Тебе здесь нравится? – наклоняюсь к ней очень близко, потому что иначе невозможно общаться. ‑ Не очень, ‑ кричит Мария, ‑ ты хочешь уйти? ‑ Да, нет, ‑ я целую её, ‑ хочу с тобой потанцевать. Ты только сумочку не оставляй на столике… Мария кива
Ночь. На улице очень тепло. Мы только что проводили девчонок домой и теперь можем спокойно спеть любимую песню Бобби Макферрина. Мы поём довольно громко, иногда даже пытаясь разойтись на несколько голосов. Странно, что нам так легко. Сегодня мы бросили своих первых знакомых и почти добились вторых. Я просидел с черноволосой красавицей почти всю ночь, напился в дым, но всё же добился её поцелуя. Мы потратили практически половину своих денег, зато заказали всё, что хотели и повеселились на славу. В первые дни отдыха никто не считает свои финансы. Осознание и подсчёт бюджета приходит позже, вместе с истинным отдыхом. Потому что когда у тебя нет денег, ты можешь наконец-то дойти до пляжа и вечером лечь спать не позже двенадцати… ‑ Может ещё по пиву? ‑ Давай…‑ мы подходим к вечно открытым курортным латкам и берём себе местного дешёвого. До дома идти минут пятнадцать, но нас это не смущает. Мы идём по маленьким пустым улочкам, попивая добивающую наши мозги жидкость и верим
Сегодня настроение у меня совсем разладилось. За последнюю неделю холодильник опустел, пиво закончилось, да ещё вчера горячая вода шла строго по расписанию. Как ни странно, расписание подачи воды никак не совпадало с моим расписанием водных процедур и приготовления пищи. Это было необычно, потому что раньше такого беспредела в нашем элитном районе я не наблюдал. Если такое положение вещей продлится ещё хотя бы один день, то в ЖЕКе сменится руководство а я, наконец, установлю себе бойлер. Я был в этом уверен, да и они сами хорошо себе представляли, чем им грозят подобные неудобства жильцов, поэтому и не сомневался, что в скором времени всё будет нормально и нам даже сделают льготный тариф за коммунальные услуги. Я вышел покурить на балкон – погода была мерзкая. Лил дождь, небо было серым и беспробудным… За эту неделю, погружённый в иллюзии своих снов и распятия воспоминаний, я совершенно упустил из виду, что мне нужно пойти на работу и проверить как идут дела. На мобильном уж
У меня начали болеть глаза. Не знаю почему, но после общения с этим непонятным животным, оказавшимся к тому же ещё и гомиком, мне захотелось резко изменить свою жизнь. Остро хотелось выпить и загулять с какой-то красоткой до самого утра. Внезапно я осознал, что у меня уже почти полгода не было секса, если не считать непонятный половой акт на даче у моего сотрудника. Не помню как выглядела девушка, с которой я забавлялся в маленьком чуланчике. Помню, что там было очень пыльно и я часто чихал. На следующий день она звонила мне по телефону и извинялась за то вчера так быстро уехала. Мне было абсолютно всё-равно куда она уехала и с кем, потому что после этого мимолётного приключения я так напился с директором отдела рекламы, что проснулся с ним в обнимку на узкой панцирной кровати. На полу стояло два стакана, а в углу покрывалась плесенью бутылка джина… Я послал девушку на три исконно русских буквы и попросил больше никогда мне не звонить. Она оказалась моей новой секретаршей и