Глава 3

Через месяц после того, как семья майора Здоровякина въехала в новый дом (им досталась четырехкомнатная квартира под номером 11 в симпатичной многоэтажке, выкрашенной в жизнерадостный изумрудный цвет), жена майора, Маша Здоровякина,  собрала в пакет резиновые сланцы, полотенце, зубную щетку и изъявила желание отбыть в роддом. Был один из ясных дней золотого и солнечного бабьего лета

У майора тут же случился сердечный приступ. Да, он, конечно, догадывался, что когда-нибудь Мария выкинет подобный фортель (у нее уже было 39 недель беременности). Но вот так сразу, без предупреждения!

Илья пристально вгляделся в лицо жены с высоты своего монументального роста. Он не видел признаков явной необходимости немедленно отправляться в роддом - Маша не была скорченной или взъерошенной, не ломала мебель в приступе невыносимой боли. Она расслабленно жевала булочку с курагой и выглядела умиротворенной.

- Уже? Сейчас?  Мария! Скажи мне правду! - требовал Илья.

Сгусток мужества и воли, центнер упругих мышц, квинтэссенция ловкости и энергии - вот кем обычно являлся майор Здоровякин. Но сейчас его размазало по линолеуму от страха. Неотвратимость  близкой развязки заставляла его трепетать.

- Думаю, еще неделю протяну, - успокоила Маша. - Но как-то мне не по себе.  Поехали сдаваться. А-то потом и «скорую» вызвать не успеем.

Это было мудрым решением. Илья подивился прозорливости и предусмотрительности жены, ее умению мыслить стратегически… 

Сплавив любимый колобок в надежные руки врачей, майор вздохнул с облегчением. Но на него тут же навалились проблемы многодетного отца. Теперь, в отсутствие Маши, он должен был самостоятельно организовывать жизнь домочадцев - трех пацанов и овчарки Рекса.

К восьми утра он отвозил детей в садик, в шесть вечера короедов почему-то нужно было забирать домой. Какое странное правило! Ведь на следующий день в восемь утра Илья опять вез пацанов по заданному маршруту. Более логичным было бы оставить детей в садике до утра. Но почему-то подобная мысль казалась разумной одному лишь Здоровякину, и не находила поддержки ни у Здоровякинских отпрысков, ни у воспитателей, ни у Марии.

- Ты что! - прокричала она в трубку. - Не вздумай!   Как тебе подобное пришло в голову!

А  у майора нашлось  немало блистательных идей по оптимизации быта. Например, очумев от процедуры раскладывания по тарелкам «флотских» макарон, Илья предложил всем есть  прямо из кастрюли. Как в старину, в деревенской избе. Этакая милая фольклорная стилизация…   Но дети  скривили наглые мордочки.

- Ты что, папа!  Не-е-ет… А где салфетки?

- Какие салфетки?! - обалдел Илья.

- А мама всегда нам давала.

- Пошевеливайтесь, сэр! (Это прозвучало из уст младшего - Эдика).

В общем, Здоровякин потерпел фиаско. Кроме того, отцовские заботы никак не монтировались с  распорядком службы майора. Коллеги очень удивились, когда он три раза подряд покинул кабинет без пятнадцати шесть. Такая пунктуальность была не свойственна Здоровякину. Раньше он предоставлял себя в служебное пользование круглосуточно -  все-таки, оперативник, а не канцелярская крыса.

Более того, майора накрыло лавиной разнообразных домашних дел.  Детям постоянно что-то требовалось в садик - то индейские костюмы с бахромой, то нитки-мулине, то блины (обязательно по две штуки!).   В ступор ввергла Здоровякина просьба принести пророщенную фасоль. Так как о фасоли парни вспомнили только в одиннадцать вечера, то ночь у майора выдалась бурной. До восхода солнца он упорно проращивал бобовые, поддерживал уровень влажности и оптимальный температурный режим. Он никогда не сдавался без боя!

Он ездил к Маше в роддом, это тоже отнимало время. Еще майор невероятно мучился вопросом, откуда берется чистое, отглаженное белье. Незаметно появляется, как дед Мороз, в полночь? Ничего подобного! Куча грязных футболок, бермудов и носков росла.  Илья утрамбовывал ее в корзину, прессовал, сдавливал - благо силы ему было не занимать. А стопка чистых маек в комоде стремительно таяла. И никакой надежды, что подобное положение вещей внезапно изменится!

Проведя вечер в пришивании «индейской» бахромы к рубашкам сыновей, исколов до крови пальцы, Илья, в конце концов, понял: все, чего он ждет от судьбы - это право спокойно заниматься любимым делом. Ловить преступников, выезжать на место преступления, осматривать трупы.

 И  майор позвал на помощь маму. Раиса Андреевна временно переселилась к сыну, и все тут же встало на свои места. Утром дети уходили в садик, вечером они ели суп из красивых тарелок, Рекс чавкал в углу мясными обрезками, наволочки на подушках хрустели от свежести. 

А в середине октября, позвонив Маше на сотовый, вместо голоса жены майор услышал бодрый бас медсестры.

- Здоровякина? Только что родила! Говорить не может.

- Почему не может?! - сполз в кресло Илья, теряя сознание. - Что с ней? Что вы с ней сделали?

- Да ничего мы с ней не сделали! Вы папаша или кто?

- Что значит - кто?! - взревел майор.

- Поняла, не нервничайте. Поздравляю! У вас мальчик! Четыре сто, пятьдесят пять сантиметров.  Богатырь! Шварценеггер! 

- При чем здесь Шварценеггер? И потом… Почему мальчик? Мне обещали двух девочек!

- Берите, что дают! - обиделась медсестра. - Какие вы все привередливые! Что изготовили, то и получайте! Надо же! Двух девочек ему подавай!