Глава 8

Сегодня я не спускаюсь утром за кофе, так как боюсь пересечься с Алексом на кухне. После того как вчера он застукал меня в шкафу, я чувствую себя нашкодившей кошкой и хочу, поджав хвост, спрятаться, а не нарываться на новые неприятности. 

Стоя перед зеркалом и критично рассматривая в отражении знакомую физиономию, я несколько раз подправляю макияж, чтобы выглядеть идеально. Возможно, я хочу спрятаться от него под слоем косметики, как за маской, а может быть, банально хоть немного понравиться.

Спустившись к завтраку, я вдруг внезапно отчетливо осознаю, что сегодня последний день моего пребывания в родительском доме и завтра мы с Алексом улетаем в Питер, а потом расстаемся навсегда. От этой мысли противно сосет под ложечкой, но я упрямо отмахиваюсь от этого обстоятельства и заявляю самой себе, что это просто от голода.

Красавчик приходит без опоздания и дарит присутствующим свою улыбку. Это единственное время, когда я могу лицезреть ее на его лице, ведь когда Алекс общается со мной, его улыбка трансформируется в раздражающую меня усмешку.

Все рассаживаются по своим местам, и я, оказавшись, как обычно, напротив смущающего меня мужчины, чувствую, что сегодня мне особенно неуютно и я вообще не могу смотреть на него. Букет наших отношений стал объемнее, и к сумасшедшей прелюдии в его квартире, которую я немного помню, к моему подглядыванию в окно, к моменту, когда упала в его объятья и дрожала, к волнующему каждую клеточку моего тела танцу в ресторане добавился еще и вчерашний «стриптиз» для особо любопытных. Из-за этого я даже не могу спокойно сидеть на стуле и то и дело ерзаю, но не нахожу себе места.

– Даша, что с тобой сегодня?! – мама внимательно смотрит на меня, и я, оттого что она заострила внимание на моем нервозном поведении, еще больше чувствую неловкость.

– Прекрати крутиться и ешь!

Легко сказать «не крутись и ешь», когда в глотку кусок не лезет от мыслей, гложущих меня, а кожей чувствую изучающий взгляд, периодически останавливающийся на мне.

К моему облегчению отец заводит разговор на какую-то постороннюю тему, и я получаю передышку от всеобщего внимания.

– Алекс, чем планируешь сегодня заниматься? – спустя какое-то время спрашивает дед.

Мужчина пожимает плечами.

– Пока не определился.

– А ты, Даша?

Я тоже пожимаю плечами, молча говоря, что тоже не знаю.

– Тогда развлеките друг друга!

Я едва не закатываю глаза. Что это так деду хочется навязать мне Алекса?! Он решил проверить на прочность наши с фиктивным Кириллом чувства?!

– Посмотрите вместе кино, – присоединяется мама.

«Господи, и ты туда же!» – глазами кричу я ей.

 Не понимаю, это они нарочно, или у меня паранойя на почве невроза?! Мне показалось, что Влад всем понравился, а сейчас создается такое впечатление, что они занимаются сводничеством.

– Думаю, Алексу будет со мной скучно. Мне нравятся мелодрамы да комедии, – возражаю я, пытаясь натянуть на лицо безразличное выражение.

Он буравит меня взглядом, и я первый раз за утро поднимаю на него глаза. Но там ничего нового – непонятная голубая бездна.

– Отчего же?! Я не против посмеяться!

Да, надо мной! Понимая, что меня приперли к стенке, я бормочу:

– Если договоримся в выборе фильма.

– Даша, договориться можно всегда и во всем, было бы желание, – резюмирует дед, и я вздыхаю: мне уже никак не отвертеться. Чтобы как-то смягчить неизбежное, я, хватаясь за первую возникшую в голове идею, как за соломинку, произношу:

– А кто хочет составить нам компанию?!

– Мне на работу, – тут же отказывается отец, а мама подхватывает:

– А мне обед надо готовить.

– А мы хотим погулять, – завершает дедушка.

Расстроено перевожу взгляд с бросивших меня родственников на остатки еды в тарелке и хмурюсь перспективе провести два часа наедине и в темноте с мужчиной, которого мне для моей же безопасности необходимо избегать.

Когда завтрак заканчивается и все поднимаются из-за стола, я, желая отсрочить неизбежное, хватаюсь за грязную посуду с большим желанием помочь маме.

– Даш, я справлюсь! – по-предательски отшивает меня она, и мне ничего не остается как идти вместе с Алексом смотреть фильм.

Минуя гостиную, я указываю ему направление, и мы заходим в комнату, оборудованную под кинозал. Мужчина по-хозяйски подходит к столику, берет пульт и, вальяжно развалившись в кресле, включает ivi на большом экране домашнего кинотеатра. Листая пультом варианты фильмов, он произносит:

– Говори, что тебе нравится.

Я, сев в кресло через одно от него, бурчу:

– Мне все равно.

– Так не бывает.

Я закатываю глаза и молчу. Он снова спрашивает:

– Какие твои любимые комедии?

Я задумываюсь, но из-за нервозности в голове полная неразбериха, и никак не найти нужную информацию. Наконец вспоминаю один из любимых фильмов и произношу:

– Чего хотят женщины.

– Тебе нравится Мел Гибсон?

– Мне нравится фильм!

Алекс неожиданно встает и, подойдя к моему креслу, нагибается, опираясь руками о его спинки так, что его лицо находится на опасном расстоянии от моего, и я нервно сглатываю.

– Что ты постоянно дергаешься?!

Я?! Неужели это так заметно?!

– Если ты боишься, что я тебя разоблачу перед твоими родственниками, то успокойся, я оставлю в тайне твои шалости.

В его голосе насмешка и… Презрение?! Я не уверена в этом, но малейшее подозрение на эти чувства уже неприятно. Я вспыхиваю. Как он может так думать обо мне?! Я что шалава какая-то?! Не успевают эти мысли появиться в моей голове, как я осознаю, что все мои поступки со стороны выглядят именно так. Для него я девушка, с легкостью переспавшая с незнакомым мужчиной, несмотря на то, что имеет обязательства перед другим. Вспыхивает желание все объяснить, но я отбрасываю эту мысль. Кто он такой, чтобы я оправдывалась?! Он сам привел к себе первую встречную для секса без обязательств, так что он ненамного лучше меня! Я не считаю, что действия людей надо различать по гендерной принадлежности.

– Я ничего не боюсь! – заявляю ему, отважно смотря в надменные глаза, которые сейчас неимоверно меня раздражают, и стараюсь прогнать из головы мысли о том, что он сейчас находится катастрофически близко.

– Вот как? Впрочем, девушка, которая едет к первому встречному...

Я снова вспыхиваю и едва подавляю желание заехать ему по лицу. Я цивилизованный человек и должна все проблемы решать умом, а не эмоциями!

– Так же, как и мужчина, который делает тоже самое! – бросаю ему в лицо слова и вызов испепеляющим взглядом.

– А меня другие отношения не интересуют! Меня устраивает ни к чему не обязывающий секс!  

Несмотря на все неприятное, что озвучил Алекс, я ощущаю, что помимо здравого смысла и своих желаний я начинаю тонуть в его глазах и чувствовать озноб от злости, трансформировавшейся в сексуальное напряжение. Мне неприятно в этом признаваться, но рядом с этим мужчиной я остро, каждым атомом осознаю, что я женщина, особенно если как сейчас кожей чувствую его дыхание, от которого разбегаются мурашки по всему телу. Мы смотрим друг на друга сумасшедшими взглядами, и мне кажется, что его глаза превратились в темные синие круги, поскольку я совсем не замечаю лед его радужки. Буквально через секунду он хватает меня за руки, и, резко подняв меня из кресла, притягивает к себе, впиваясь в мои губы так же решительно и страстно, как в тот первый раз в клубе. Я, как песочная крепость волне, сдаюсь без боя. Где-то глубоко внутри понимаю, что надо вырваться, залепить ему пощечину, может, даже посмеяться над ним, но я дрожу в его руках, как осенний лист на ветру, и позволяю его губам накрыть мои губы, его языку хозяйничать в моем рту и даже, пытаясь отвечать на его грубый, но такой крышесносный поцелуй, обнимаю его руками за шею.

Внезапно также резко как схватил, Алекс отпускает меня, и я не в силах удержать себя на ногах плюхаюсь обратно в кресло, но продолжаю дрожать от только что пережитых эмоций. Мы смотрим друг на друга обнаженными, неприкрытыми взглядами – в них растерянность и удивление. Мы оба не понимаем, что это было, и какой черт толкнул нас на это безумие. Произошедшее даже не списать на затуманенный алкоголем разум. Чувствуя, что рядом с ним я по-прежнему не в безопасности, я вскакиваю и поворачиваюсь, чтобы сбежать, но он хватает меня за запястье, снова обжигая кожу прикосновением, и останавливает.

– Давай не будем вызывать вопросы у твоих родителей.

Я оборачиваюсь и вопросительно смотрю на него.

– Если ты сейчас вылетишь, как ошпаренная кошка, думаю: у твоей любознательной мамы появится множество вопросов.

Я молча перевариваю его слова, а мужчина серьезно добавляет:

– Я больше не прикоснусь к тебе. Не бойся.

Я возвращаюсь в кресло и вдруг отчетливо понимаю, что совсем не рада его последним словам. Я сама не знаю, чего я хочу! Но от его поцелуя еще горят губы, дрожат руки, а сердце бешено колотится в груди, словно хочет достучаться и сказать: «Признайся, он тебе безумно нравится!»

Не спрашивая меня больше о моих пристрастиях, Алекс находит фильм «Чего хотят женщины» и включает его, а я все еще под властью пережитых эмоций не могу расслабиться и погрузиться в другую реальность. Я украдкой смотрю на сидящего неподалеку мужчину и вижу, что он тоже напряжен и далек от происходящего на экране. Мужественно мы высиживаем время, пока на экране не появляются титры, и, фальшиво улыбнувшись на прощанье, расходимся в разные стороны.

Когда я оказываюсь в спасающих от всего мира стенах своей комнаты и заваливаюсь на кровать, то невольно начинаю перебирать в голове произошедшее и признаюсь самой себе, что после этого поцелуя смешно прятать голову в песок и отрицать очевидное. Я действительно что-то чувствую к Алексу. Но что?! Что вызывает во мне этот непонятный мужчина?! Страсть?! Симпатию?! Притяжение?! Да, все это – ингредиенты моего чувства, но это совсем не любовь. Я не верю в любовь с первого взгляда! Да и после нескольких дней тоже. Да и вообще то, что я сейчас ощущаю, совсем не похоже на то, что я когда-то чувствовала к Кириллу. К тому же я не хочу любить человека, который открыто заявляет, что мужчины полигамны и ему от женщин нужен только ни к чему не обязывающий секс. Только этого мне не хватало! Переворачиваюсь на другой бок и пытаюсь думать о том, как быть с со своим молодым человеком. Я не грущу о нем двадцать четыре часа в сутки, как должна, по мнению дедушки, но совместный год и привязанность никуда не выкинуть, к тому же не только он изменил мне, но и я ему, и еще я хочу вымести из своей головы все воспоминания об Алексе, а как известно, клин клином вышибают. Думаю, если Кирилл не передумал возвращаться ко мне, нам надо попробовать построить наши отношения еще раз.

Обедать сегодня пришли только мама, бабушка и дедушка, и меня так и подмывает спросить, почему нет Алекса. Может, он кому-то сказал об этом?! Но никто не упоминает о нем, а мне неловко спрашивать просто так,и я пытаюсь отвлечься, слушая бабушкины и дедушкины рассказы о прогулке и прочие истории из их жизни.

На ужине возмутитель моего спокойствия тоже не появился, и я всерьез начинаю беспокоиться. Такого еще не было. Мужчина всегда приходил есть. Стараясь придать лицу самое бесстрастное выражение, на которое только способна, я спрашиваю маму:

– А куда пропал Алекс?

– Он решил поехать на экскурсию. Сегодня он последний день в Москве.

– Понятно, – цежу я и почему-то думаю, что после утреннего поцелуя мужчина решил меня избегать. Ковыряю вилкой в тарелке и вместо того, чтобы радоваться, что его нет и мне не надо нервничать под прицелом его взгляда, я похоже грущу.

– Даша, что с тобой сегодня? – поднимаю глаза и смотрю на деда. Вот правда, что со мной? Не найдя ничего лучше, я говорю правду:

– Грущу.

Кислая улыбка тому подтверждение, все сочувственно улыбаются мне и думают, что я соскучилась по Кириллу.

Около восьми снедаемая желанием увидеть Алекса я выхожу на улицу, и все мои отговорки, что я просто хочу подышать свежим воздухом, не убеждают даже меня. Дойдя до дорожки, ведущей к его домику, я сразу понимаю, что его нет, дом погружается в темноту вместе с окружающим его ландшафтом, и ни одного, даже слабого намека на внутреннее освещение нет. Походив бессмысленно взад-вперед, я возвращаюсь домой с непонятным и неприятным ощущением в груди.  Посидев со всеми полчаса у телевизора, нервно перебирая пальцами пластмассовую крученую резиночку для волос, я опять возвращаюсь к его дому, но ничего, кроме еще большей темноты, не наблюдаю. Где же он?! Куда и почему уехал?!

Вернувшись, я подлавливаю маму на кухне и, стараясь говорить спокойно, спрашиваю:

– Мам, а тебе не звонил Алекс? Я недавно гуляла – в домике темно. Ему бы давно пора вернуться с экскурсии.

Несмотря на то, что я решила не думать о нем и забыть, сейчас это у меня не получается, и все мои отмазки по поводу того, что это обычное беспокойство за человека, выглядят неубедительно. Очень надеюсь, что мама не замечает этого.

– Даша, он взрослый человек.

– Да, но… он наш гость. Мы… мы за него отвечаем!

Она задумывается. Потом достает свой мобильный.

– Где-то у меня был его номер.

Проковырявшись в своем телефоне, мама нажимает вызов и прикладывает iPhone к уху.

– Алекс, добрый вечер. Это Ольга Алексеевна.

Я выдыхаю уже оттого, что он взял трубку, ведь это означает, что с ним ничего не случилось.

– Уже почти десять, а вас нет. Я беспокоюсь, с вами все в порядке?!

– Да. Да. Хорошо. Извините.

Мама отсоединяется, а я устремляю на нее вопросительный взгляд, пытаясь при этом выглядеть просто любопытной. Она качает головой и хмурится.

– Послушалась тебя, а он… похоже что не один… А я его побеспокоила!

Мама делает многозначительный взгляд и оставляет меня один на один с новой полученной неприятной информацией.

Не один?! Что?! Мне не хватает воздуха, и резко создается такое ощущение, что я проглотила что-то большое и тяжелое и оно давит, распирает меня изнутри и не дает думать ни о чем другом.

На ватных ногах я добираюсь до комнаты и падаю на кровать, чтобы поскорее уснуть и забыться. Это единственная спасительная идея, которая приходит мне на ум. Завтра наступит новый день! Завтра я вернусь в Питер! Завтра я забуду о нем, и мне не будет так плохо.