Владимир
Я с облегчением выдохнул. Можно было сказать, что «бермудский треугольник» разрядился, нас пронесло! Выключая двигатель, я подумал: «Надо же, ни визгов, ни лазерных указок, ни тыканий наманикюренным пальчиком в приборы!»
Она вела себя весьма прилично. Жаль, я надеялся разочароваться...
Но мимо шуток, я ответил Милене уклончиво на вопрос, боюсь ли летать, а на самом деле страх присутствует всегда. Садясь за штурвал и отрываясь от земли, ты всегда рискуешь своей жизнью, а если рискуешь ещё чьей-нибудь, груз ответственности растёт в геометрической прогрессии.
Небо непредсказуемо, расслабляться тут – непозволительная роскошь. Все, кто считают себя непревзойдёнными асами и теряют страх, разбиваются рано или
МиленаЯ вернулась в дом и тут же спохватилась, поставила себе двойку за подготовку. О чём я только думала? Электрическому чайнику и современной плитке теперь тут не место. Я утащила их в каморку, где уже лежали за цветастой занавесочкой мои красивые чемоданы, аккумулятор, ноутбук и прочие прелести современности, а на виду томилась рядом с допотопной тумбочкой одинокая кушетка «здравствуй, сколиоз». Надеюсь, спина меня простит... На какие только жертвы не пойдёшь ради того, чтобы вытащить себя за волосы из болота!В квесте что главное? Сюжет! А по нашему сюжету красотки с Рублёвки должны о своей рублёвской жизни забыть. Иначе не видать им ночного с конём в легендарном месте, как Чупа-Чупсу секса со мной! В идеале моих туристок стоило запульнуть в Дикое Средневековье, но бюджет не тот, хотя в моём воображении и королевства ма
МиленаСколько бы я не бегала, не готовилась, не крутилась, как жареная лягушка в руках француза, но час Икс приближался, а с ним и волнение. Почти как на первой свадьбе, которую мне доверили провести!Наконец, я достала из шкафа приготовленный заранее наряд, который мне с трудом и уговорами выдала во временное пользование подруга Марины, поющая в казачьем хоре. Несколько мгновений, и в старом, местами потемневшем зеркале в тяжёлой раме стояла натуральная героиня «Тихого Дона» в синей «парочке» – кофте с воротником-стойкой, флиской и взбитыми рукавами, на запястьях застегивающихся на множество обтянутых тканью пуговок, и в длинной юбке с широкими рюшами понизу. Полуботиночки от Кристиан Лубутен сейчас даже не намекали на Париж, а выглядели натурально казачьими. Любая мода вторична.
Милена«Тиха украинская ночь, но сало нужно перепрятать», – не к месту подумала я, проваливаясь в сладкую дрёму и толщу деревенской, сверчковой тиши.После прекрасного ужина с борщом от Надежды, настоечкой, донскими закусками и круассанами всех сортов, после воплей несмываемого ужаса моих гостей при виде туалета типа сортир, душа и джакузи а ля ковшик&тазик, после вечерних посиделок при свечах и потрескивающем огне в печи, уговариваний дать смартфон хоть на секундочку и вживанием в роли, все гости были на своих местах и начинали мирно сопеть.И вдруг блаженную тишину взорвал дикий крик Джули:– Пропал! Украли!«Что? Сало
Милена– Мыла! Мыла! – прорвалось сквозь сон.Я оторвала голову от подушки, резко возвращаясь из сладкого сна в реальность. В распахнутые глаза бросился в предрассветных сумерках кривой, побеленный угол моей каморки. Неизводимый паучок дрогнул на паутине. Проспала?!Глянула на свои умные часы и выдохнула: нет, это Ванька, постреленок нетерпеливый, раньше прибежал.– Мыла!– Да иду уже! – крикнула я в форточку и с сожалением вылезла из-под одеяла.– Мы-ыла! – вопил под окнами Ванька.
МиленаПохищение показалось мне отчаянно долгим. Мы остановились только за третьей лесополосой в сторожке между зелёным полем с озимыми и садом, покрытым сплошь белыми лепестками и жужжанием пчёл. Аромат вишнёвого цвета коснулся моего носа и гудящая голова закружилась ещё больше.Степан спрыгнул с коня и заглянул мне в лицо заботливо:– Ну, ты как, Мылена?– С-с-сними меня.Чернявая физиономия скрылась. Я почувствовала две ладони на талии, придерживаясь за коня, съехала на твердь и обрела вертикальное положение. Земля продолжала подпрыгивать перед глазами. Я ухватилась за Бумера, чтобы не грохнуться и рявкнула на лихого удальца:
МиленаПока Степан торговался по-взрослому, я стояла спокойно, только хихикала через каждое подслушанное слово носом в щель, рискуя смачно хрюкнуть. Смешливые комментарии Кирилла, фырканья лошадей, невозмутимые замечания Леры, возмущения Томы и Ланы с угрозами о прокурорах и префектах всея Москвы под блеющий аккомпанемент козы – всё это было очень забавно. Но когда мои мажорки поняли, что солнце уже высоко, одуванчики не собраны, а тайная записка от ведьмы находится у похищенной меня, они всё-таки сдались. И началось страшное! Очень страшно было, что я заржу аки племенной жеребец и вывалюсь от смеха из своей темницы под торжественный скрип хлипкой дверцы.В щёлку было плохо видно, но, судя по всему, Тома добралась до вымени и пробормотала в смятении:– О май
Милена– Зачем мы здесь? – громко зашептал Владимир.Я опустила бинокль ночного видения, который у него же и выпросила, приложила палец к губам.– Тшшш... Блюдём.– Кого? И зачем? – уточнил он.Смотреть на Владимира в темноте ночи было не менее приятно, чем днём. Тем более теперь, когда он будто отмер и распрощался с образом каменного истукана. Тени причудливо ложились на лицо Владимира, раскрашивая его под стать романтическому герою. И от каждого взгляда в моей душе теплилось что-то приятное и немножко щекотное, как и его дыхание, слишком близкое сейчас в заса
МиленаНе знаю, сколько длилось это сумасшествие — сплетение рук, жаркие касания, исследование губами. Его руки под моим свитером. Мои — в его волосах. Хотелось больше. До одури, до самозабвения. Мы целовались, как вырвавшиеся из одиночного заточения, как два обезумевших от буйства гормонов подростка. Вдруг на лоб мне упала она крупная капля, вторая... И с неба полил дождь.Ошеломлённые, мы оторвались друг от друга. Посмотрели в небо. Самое время протрезветь. Но глаза в глаза, и ничего не вышло. Он будто никогда не был чужим, но ведь так не бывает! Сердце билось, как после забега. И, кажется, прижатая к его груди, я чувствовала: так же стучит его. Губы саднили и просили ещё. Тело требовало большего. О спасительный дождь, я же зарекалась!– Это никуда н