Он разминался (если так можно выразиться), то есть держал на раскрытых ладонях сгустки энергии, между которыми протянулась дрожащая искрящая нить. Я впервые видела магию въерхов, поэтому сейчас просто залипла. Да, определенно, залипла я исключительно из-за магии, магия земли переливалась всеми оттенками огня, запертого в силовой ловушке, и смотрела я исключительно на сомкнутые контуры, созданные парнем.
То, что при этом он был обнажен по пояс, до меня дошло не сразу. Не сразу, но дошло, равно как и то, что перекатывающиеся под кожей мышцы, отзывающиеся на стихию, которую он удерживал под контролем, достойны быть увековеченными в какой-то киноэпопее.
Несмотря на погоду, на смуглой коже блестели капельки пота.
К’ярд отпустил стихию, и она ударом вонзилась в землю, расколовшуюся трещиной. Корпус даже не тряхнуло, а вот по отгораживающему полигон силовому щиту прошла рябь, взметнулись брызги земли, которые тут же собрались в комья, а потом втянулись обратно, з
Вирна Мэйс в коротких спортивных шортах — я бы ни за что на свете не упустил подобное зрелище. Икры у нее действительно были красивые. И не только икры: шорты открывали вид на линию бедер и подчеркивали ягодицы. У меня даже пульс участился, стоило ей выйти из раздевалки в этих шортах.— А она ничего так, — присвистнул Хар, кивнув на девчонку.— Она — моя, — напомнил другу, и тот примиряюще поднял руки.— Никто с этим не спорит, брат. Но не оценить я не мог.— Теперь буду называть тебя ценителем.Хар одобрительно хохотнул:— Мне нравится.Судя по взгляду калейдоскопницы, не только мне нужно было беспокоиться о тахикардии. Я знал этот взгляд у девчонок, и он означал, что равнодушной она не осталась. Ни к силе въерха, ни к моему виду. Впрочем, сегодня было прохладно, поэтому сейчас пришлось надеть футболку.Тем более что свой перерыв между парами я решил провести на стадионе: д
У меня потемнело перед глазами, кулаки сжались сами собой, концентрируя в центре ладоней силу. Я шагнул вперед, желая вытрясти из нее имя мерзавца, который это сделал, но Вирна отшатнулась, и это меня отрезвило. Немного.Как же ей, наверное, больно. За всю свою жизнь я получал разные травмы. На тренировках, в море… Но я — это я.— Кто это сделал?— Не твое дело. — Она даже не повернулась ко мне, только выпрямилась.— Сделайте ей полное восстановление, — приказал я доктору.Въерх изменился в лице, но не двинулся с места.— Э-м-м… Ньестер К’ярд, по правилам академии я не могу использовать восстановление для людей.Что?!— Ее избил какой-то псих, а вы мне говорите про правила?— Эта процедура доступна только въерхам.— Сделайте на мое имя, — прорычал я.— Не нужно, — отозвалась Вирна. Пока мы спорили, она успела н
Дома было неожиданно тихо (Тай и Митри еще не вернулись из школы), а для меня было непривычно возвращаться днем. В медпункте меня намазали какой-то вонючей дрянью, рассасывающей и заживляющей, как пояснил доктор, поэтому спина почти не болела и колено тоже. Заливающее кухню солнце обнажило щербины старых дощатых полов, потертые ножки стола и стульев, зато по дороге я успела купить еды. Лапша оказалась острой и местами подгоревшей, но в целом вполне сносной, соевые фрикадельки и того лучше. И уж куда вкуснее гипотетической еды в столовой Кэйпдора, куда мне даже соваться не имело смысла с такими ценами.Подхватив коробочку со стола (две такие же, только без острого соуса я купила для сестер), накинула на плечи куртку и вышла из дома. Сколько себя помню, нам внушали подсознательный, чуть ли не животный страх к воде, но моря я не боялась. Спустившись по насыпи, остановилась у заграждения, которое волны то и дело подбрасывали вверх. Шум моря казался мне умиротворяющим, штормовой р
— Кто назовет самого известного подводного обитателя нашего мира? Не только самого известного, но и самого древнего?Преподаватель сцепил руки на груди, окинув собравшихся в аудитории пристальным цепким взглядом.— Тот, кто еще не сдох со скуки, — донеслось откуда-то слева едва различимое под аккомпанемент смешка.Я покосилась в ту сторону и, к своему изумлению, увидела Ромину Н’ерри. Вместе со своей свитой она сидела на предпоследнем ряду, хотя в прошлый раз была на первом, рядом с К’ярдом и его сопровождением. Стоило об этом подумать, как парень обернулся и посмотрел аккурат на меня. Я моментально уткнулась в планшет, потому что играть с ним в гляделки в мои планы совершенно точно не входило.«Эй?» — полыхнул экран тапета сообщением.— Что ж, раз желающих нет, послушаем вас, ньестр К’ярд, — сухо заметил преподаватель.— Судя по всему, вы меня просто обожаете, — з
— Как по мне, так это отличный шанс, — заметила Алетта, уплетая сдобную булку с хирри[1].Сегодня солнце не только светило, еще и грело, поэтому мы расположились на скамейке, которых вдоль аллей Кэйпдора стояло бесчисленное множество. Я бы с удовольствием скрестила ноги, но форма не располагала, поэтому приходилось сидеть, как примерной студентке. Ну или не совсем примерной: запрокинув голову, глядя на играющее в разноцветной листве солнце. Преподавательница, которая вкатила мне минусы за невнимательность, действительно заболела, и у нас образовалось окно. Поскольку погода была хорошая, мы решили, что сидеть в библиотеке не стоит.— Эй, ты меня слышишь?— Слышу, — ответила я, возвращаясь в реальность вместе с головой. Шея немного затекла, поэтому я ее потянула вправо и влево, как перед тренировками. — Ты предлагаешь мне продаться К’ярду.— Не продаться, а заключить взаимовыгодное соглашение, — хмыкнула
Оно сводит меня с ума весь день, возможно, именно поэтому я возвращаюсь от Доггинса с одним-единственным желанием: накрыть голову подушкой и спать, спать, спать. Мама говорила, что если в жизни оказываешься перед каким-то нелегким выбором, именно это и стоит сделать, а утром все предстанет в совершенно ином свете. Боюсь, этот свет не изменится, даже если лампу покрасить со всех сторон.Если бы мама была жива, я могла бы поговорить с ней, спросить совета, но ее больше нет. Равно как нет никого, к кому я могу обратиться. Митри слишком юная, чтобы такое выслушивать, да если честно, нет никакого толка в подобных разговорах. Любое решение, какое я ни приму — это только моя ответственность. Перекладывать ее на кого-то другого бессмысленно и по-детски, а я ведь давно уже не ребенок.С этой мыслью я спрыгиваю с платформы и шагаю в сторону улицы, по которой обычно иду домой, но спотыкаюсь взглядом о плавучие фонари. Сегодня они не покачиваются над головой потревоженной па
— Мы познакомились чуть больше года назад, — поскольку Вартас категорически отказался садиться, я стояла тоже, что касается Митри и Тай, сестры глядели на него во все глаза, сидя за столом. Поначалу я не хотела приглашать его в дом, но потом решила, что так будет лучше: все-таки девочки тоже имеют право знать все, а еще… он действительно меня спас. Почему-то после его откровенности смириться с этой мыслью оказалось гораздо проще. — Лэйс вышла из эйрлата…— Из эйрлата?! — недоверчиво спросила Митри.— Ее подвозил кто-то из коллег, — Вартас махнул рукой. — Неподалеку от точки техобслуживания, где я работаю, станция гусеницы. В общем, она вышла из эйрлата на своих шпильках… и я понял, что пропал.Тай хихикнула.Да, Лэйси на шпильках — то еще зрелище, она на них двигалась так, как я в принципе никогда не смогу. И всегда говорила, что каблук придает женщине соблазнительности, а ее поход
После ухода Вартаса спать уже не хотелось, поэтому я пошла к себе и, устроившись на диване, включила тапет. В чате с К’ярдом мигало последнее сообщение: «За то, что ты все еще здесь, синеглазка».Нет, я серьезно об этом думаю?До выходных осталось два дня: в Раверхарне рабочая неделя длится одиннадцать дней, и еще три отводится на выходные. Три такие недели складываются в месяц, и только два раза в год встречается месяц укороченный: первый знаменует начало зимы, второй — начало лета, состоят они из двух недель по десять рабочих и два выходных дня. Вот такая занимательная арифметика.Впрочем, сейчас я готова была заниматься чем угодно, лишь бы не думать о выходных, поэтому открыла удаленную библиотеку, чтобы заранее подготовиться к практике во время посещения океанариума, но не судьба. Дверь негромко скрипнула, прерывая протянувшуюся от масляной лампы полосу света, и на пороге появилась Митри.— Привет, — сказала сестра