Глава 4

В школу я возвращалась сытая и расслабленная, чувствуя во всем теле довольство и томную негу.

Ну, что тут скажешь? Хорош, паскудник!

Мои приятельницы любили перемыть косточки своим парням, часто и со вкусом полушепотом обсуждая подробности личной жизни, и нередко жаловались друг другу на невнимательных приятелей. На то, что парни — бесчувственные бревна, и им лишь бы свое удовольствие получить, а партнерше не думают. На «сунул, вынул и бежать» тоже жаловались.

Я только изумлялась. У меня подобного не было. Черт, да с Феррерсом даже «сунул, вынул и бежать» вышло фантастически — как показала сегодняшняя практика. И дело вовсе не в том, что после мы заложили курс на следующий заход, и я добралась. Мне и на первом круге захорошело. Дело в том, что он просто чувствовал партнершу, как другие чувствуют гармонию, как я чувствую рабочие заклинания. Дело в том, что ему было не все равно.

Или в том, что в аристократических домах, поговаривают, существует традиция — выводить вошедшее в возраст чадушко в соответствующее заведение, к профессионалкам, набираться опыта.

Прочие же страдания… Что кому не так сказали, кто на кого не так посмотрел, кому и как внимания не доуделили… Я предпочитала отмалчиваться, твердо веруя, что стоит мне только раскрыть рот, сказать словечко хоть одной — и все, через час вся школа, включая канареек в кабинете миссис Блау, будет в курсе подробностей моей личной жизни. Но слушать — слушала. Проклятое любопытство так просто не обуздаешь.

Проблемы подружек меня часто изумляли.

Какой запутанный ужас, эти ваши отношения!

Слава богу, у меня есть моя старая добрая вражда…

Извлекать выгоду из этой самой вражды с представителем старого магического рода я научилась давно, и без зазрения совести использовала его и его приятелей в качестве подопытных мышей, проверяя на них свои выкладки, а потом — и испытывая разработки.

Продолжалось это довольно долго, до одного случая.

В тот раз меня зажали в парке, на тропинке от озера к зданию школы. С гадкими ухмылками отрезали пути к отступлению, и я со сноровкой, выработанной за регулярными тренировками, мгновенно раскрыла щит очередной улучшенной модификации. Прошлый эти сволочи раздолбали за три с половиной минуты.

— Привет, котеночек! — начал светскую беседу Кристиан Грай, один из приятелей Феррерса, нависая надо мной массивной глыбой.

— Привет, жирный мудак, — любезно отозвалась я.

Приврала, вообще-то. Грай не толстый, а скорее плотный — но чего не скажешь для поддержания разговора? Они так долго распинаться и запугивать могут, а мне надо бы, чтобы скорее к делу перешли.

К делу перешли почти сразу. Даже не знаю, что его больше взъярило — «мудак» или «жирный», но на меня он бросился с налитыми кровью глазами, наткнулся на щит, с ходу врезал по нему «клином», потом «молотом Тора», потом…

М-да. Сильный магический род — это вам не девчонка из городского предместья. Арсенал у Грая был внушительный, и пользовался он им умело. Половину заклинаний, которые он использовал, я не знала — в школе такому не учили.

Я вцепилась в чары всеми конечностями, включая фибры души, уперлась ногами в землю, укрепилась, и собралась стоять намертво — продержаться надо было всего-то минут семь, потом прозвенит звонок, и им волей — неволей придется оставить меня в покое, наставники в Андервуде суровые, и поблажек не делают никому.

У меня начали затекать руки — ставить щитовые чары без активирующих жестов, а тем паче — на ходу, я еще не умела, и теперь каждый удар отдавался в мышцах. Под жеребачье ржание приятелей, Кристиан долбил в мою защиту заклинаниями, как стенобитным тараном, щит дрожал и вибрировал, но держался.

Держать щит, как известно, всегда проще, чем ломать, и, по моим прогнозам, у меня были неплохие шансы на успех — если бы не вмешались два других урода.

Но они вмешались, и стало еще страшней — сидеть под вскрываемым щитом и так удовольствие ниже среднего, а если ты еще и видишь, как неотвратимо истончается твоя защита, снижается мейцерова напряженность поля, и жить щиту осталось от силы три — три с половиной минуты, а надо еще минимум пять, а у Грая рожа перекошена жаждой крови — моей, между прочим, крови, — и у дух других на лицах ничего человеческого, один только яростный азарт травли…

Если задумка не выгорит — мне конец.

Когда личинки аристократов перестали ломиться ко мне домик каждый сам по себе, а взялись за дело коллективно, организованной группой, мне натурально подурнело. На острие встал кровно заинтересованный Грай, с боем вырвав это почетное место у Феррерса, и теперь монотонно вколачивал в мои чары простой и надежный «сокол», а Феррерс и Ароу изобразили из себя заклинательную пару Алкори-Престона, в массах более известную, как «тандем «тиски». Силищи в аристократах было немерено.

Я начала паниковать.

Напряженность поля падала в геометрической прогрессии, уроды долбили в защиту все уверенней и уверенней, руки затеки и напрочь утратили чувствительность, ягодицы мучительно сжались в предчувствии неприятностей. Щит утратил стабильность и перешел мерцающую фазу, мигнул раз, другой, и лопнул, отдачей болезненно уронив меня на пятую точку. Ошметки его структуры развернулись в энергетические плети, а сила, частично заложенная при создании, частично собранная от атаки, перешла в ударную волну, распространяясь, как ей и положено, кольцом…

Я смотрела на разбросанных по кустам семикурсников круглыми от ужаса глазами.

Господи, спасибо тебе, спасибо! Спасибо, что надоумил убавить заложенные значения в половину от задуманных! Спасибо, что отвел мою руку от первоначальной идеи с лезвиями! Спасибо тебе, Господи!

Феррерс медленно поднялся из садовых зарослей, ладонью вытирая разбитый нос и глядя на меня в упор непонятным взглядом. Грай, принявший на себя основной удар, стоял на четвереньках и тряс головой — похоже, его слегка контузило, а то и приложило о ближайший платан. Ароу сидя, тоже тряс головой, склонив ее на бок — как будто пытался вытряхнуть из уха попавшую туда воду.

Глядя в глаза нетвердо стоящего на ногах Феррерса, я сама поднялась на ноги. Отряхнула ладони. Обвела их всех надменным взглядом, и неторопливо прошествовала к повороту освободившейся тропы, от души надеясь, что им не видно, как дрожат у меня ноги.

И как только густые заросли платанов и живых изгородей скрыли меня от цвета современной аристократии, припустила бежать со всех ног, врубив спурт.

Одновременно с началом расчетов теоретической части щита со вшитой ловушкой, я плотно занялась бегом на средние дистанции, и вот уже более трех месяцев исправно тренировалась каждый день. До сих пор считаю это своим наиболее гениальным решением.

С тех пор подобных выкладок я на однокашниках больше не испытывала, даже на таких противных, и перешла на более безопасные эксперименты.

На ком, по-вашему, я тестировала отвод глаз, когда оказалось, что на Феррерсе он не работает? А когда поняла, что маскировка действующая, просто Ферррерс ее как-то обходит, то нацепила маркер на Феррерса, и начала проверять, как быстро он меня на ходит при различных исходных условиях. Предварительно, конечно, попытавшись вычислить метод, которым он это делает, и не преуспев. Маячков на мне не было, или были они существенно выше нашего школьного уровня знаний, и мне не по зубам…

Кстати, больше двадцати минут для того, чтобы меня обнаружить, ему ни разу не понадобилось.

И примерно тогда же экспериментальным путем я установила, что прятаться от взбешенного Феррерса нужно не в укромных уголках, а в наиболее людных местах — найти все равно и там, и там найдет, но при свидетелях хоть убить не посмеет!

У гостей из Шельгары оказалось расписание, составленное довольно причудливым образом, и с нашими группами они пересекались непредсказуемо. Первым занятием, на котором мне довелось заниматься вместе с обменниками, оказалась теория магии.

Теорию магии у нас вел мистер Роджер Вилсон. Я его откровенно любила — во-первых, он был моим тьютором с первого курса, а во-вторых, в своей сфере и во многих смежных, он был очень грамотным специалистом. Да и просто — хорошим человеком.

— Запишите тему лекции, — велел куратор, после того как поздоровался и посадил класс. — Инициация стихийного мага.

В общем и целом, с понятием инициации мы были знакомы еще с первого курса. Но именно что в общем. И целом. А сейчас этому вопросу пришла пора уделить внимание всерьез — каждый из нас, магов, подходил к моменту, когда инициация придвигалась вплотную. Можно сказать — маячила перед носом.

— Инициация — это переход индивида из одного состояния в другое. Магическая инициация представляет собой обряд, ориентирующий силы мага по выбранному направлению, исходя из возможностей, естественных склонностей и предпочтений мага, и облегчающий манипуляции в родной стихии и выбранной специализации Энергетически, инициация стихийного мага — это единовременное, одноразовое высвобождение большого объема энергии, ограниченной ритуалом, которая проходит через энергетическую структуру мага и калибрует ее, расширяя энергоканалы и закрепляя их в соответствии с выбранной стихией и специализацией, прописанной в обряде.

Мистер Вилсон прошелся вдоль доски, окинул нас всех серьезным взглядом и продолжил:

— Структурирующей основой обряда традиционно служит египетская звезда, чертеж номер 189 в ваших учебниках, обратите внимание на двойной наружный контур — внешний обеспечивает безопасность обряда, внутренний служит для стабилизации потока. Формирующая часть обряда обеспечивается рунной составляющей. Запишите формулу, для стихийных магов она имеет общую основу и различается по последней трети.

Мы послушно скрипели ручками, выводя цепочку рун, диктуемую профессором.

— Давайте подробнее рассмотрим условия, которые формируют наш выбор при вхождении в обряд. Возможности. Подчеркните! Это ваши врожденные данные. Стихийная принадлежность, уровень магического потенциала и прочие природные таланты. К примеру, мага, предрасположенного к воздуху, можно инициировать по огненной стихии, но это нерационально, на выходе получим потерю в мощности и потенциале. Если ваш магический потенциал ниже среднего уровня, а вы желаете заниматься пространственной магией, то пройти обряд вы можете. Но сил вам это не добавит.

По группе склонившихся над конспектами студентов прошел смешок. Уж это-то нам было понятно. Как и читаемый в словах намек — не гонитесь, ребятки, за престижными направлениями. Лучше быть хорошим целителем, чем паршивым пространственным магом!

— Склонности. Подчеркните! Это то, к чему вы выказали предпочтение за годы обучения магии. Кто-то тяготеет к целительской стезе, кто-то виртуозно управляется с боевыми заклинаниями. Один имеет склонность к зверомагии, у другой талант к защитным чарам.

Я склонилась над партой пониже — это явно было камушком в мой огород. Мой личный тьютор, считая, что у меня явный дар к защитной магии, не оставлял надежд уговорить меня выбрать ее специализацией.