ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Игнир

Мне до зубовного скрежета надоели экзамены. Кажется, даже сильнее, чем вечные игры темных, окончательно перешедших на болотных гадов, и прочую скользкую и ползущую мерзость, вызывающую у меня невыносимую брезгливость.

— Итак… — Я сухо посмотрел на девушку третий раз пытающуюся сдать экзамен. Но все ее попытки вызвать из земли росток дерева, эльфийской лозы сплетающей походную палатку, не увенчались успехом. — Это волнение тебе мешает исполнить практическую часть экзамена…

— Да-да, — еще сильней разволновалась девица, — дома это с легкостью делала, даже не думала, что здесь… — Она расстроено всхлипнула.

Я про себя поморщился, но так как лжи в ее словах не уловил, кивнул и сообщил:

— Я уверен, что так все и было. Лексаэль, ступайте отдыхать, экзамен засчитан.

В признательности ее взгляда можно было захлебнуться, и я великодуш