Глава 5

Вернувшись после обеда на рабочее место, Карина с головой погрузилась в любовные приключения выдуманной жизни. Книга, над переводом которой она сейчас работала, была очень захватывающей и очень чувственной. Вообще, перевод таких книг именно ей и предпочитал поручать ее начальник. Смеясь, он говорил, что там, где у одних получалась переведенная сухим механическим языком порнуха, у Карины рождался настоящий эротический шедевр. Это вызывало ядовитые замечания сослуживиц о том, что, наверное, у нее нет реальных переживаний в этом плане, если она столько уделяет внимания вымышленным. И Карина на них не обижалась, потому как правда конечно ранила, но обижаться на нее было глупо.

Вернувшись с полными сумками домой, она, на удивление, застала там мужа. Хмуро кивнув ей, он ушел в кабинет.

– Что, завтра опять в свою деревню уезжаешь? – крикнул он оттуда.

– Ты же знаешь, что баба Поля меня ждет, – слегка напрягшись, ответила Карина.

– А что, во всем вашем семействе больше некому туда ездить? Или твои родители не могут ее к себе забрать? Почему ты уже столько лет таскаешься туда почти каждую неделю? – в голосе мужа явно повышался градус раздражения.

Карина уже поняла, что он специально накручивает себя, собираясь в очередной раз поскандалить.

– Баба Поля – деревенский житель и в городе не сможет. И ты же знаешь, что папа болеет и мама все время с ним.

– И что? Нельзя послать водителя с продуктами и всем необходимым? Ты ведь даже после нашего медового месяца умчалась туда прямо из аэропорта! Просто повернулась и свалила, будто я какой-то забытый багаж, мать твою!

Карина закрыла глаза и вспомнила, как испугалась тогда по прилету, получив тревожное сообщение от бабы Поли, что у Тимошки высокая температура и рвота. Пожалуй, Андрей прав: в тот момент она просто забыла о его существовании. Когда она вернулась из деревни на следующий день, тогда и состоялся их первый скандал.

– Я уже неоднократно просила у тебя прощения за тот эпизод. Сколько ты еще будешь об этом вспоминать? – как можно мягче ответила Карина.

– Просила прощения? – взвился Андрей. – Да ты всю нашу семейную жизнь превратила в какой-то долбаный фарс! Я ведь в отличие от тебя вступил в брак, потому что испытывал к тебе чувства! Я надеялся, что у нас получится нормальная семья! Родятся дети, и мы станем наконец близкими людьми! Но за все эти четыре года ты не стала теплее ни на один сраный градус! Ты мне всю душу вымотала своей холодностью. Ах, как мне все завидуют! Боже, Андрей Петрович у Вас такая красивая жена, такая умница, такие манеры! Как все тобой восхищаются, потому что не знают, что все эти годы я живу с гребаной Снежной королевой!

– И поэтому ты таскаешь девок у всех на виду и позоришь меня на каждом углу? – неожиданно взорвалась Карина. – Думаешь, мне об этом неизвестно!

– А, ну наконец-то! Хоть какие-то эмоции! А я все ждал, когда же тебе донесут! Что, не нравится? Эти женщины, в отличие от тебя, в постели горячие штучки!

– Ну да, на деньги моего отца они будут более чем горячи! – сузила глаза Карина.

– Твоего отца? Возможно, ты не в курсе, но уже два месяца все бабки твоей семьи у меня в руках! Твой папаша передал мне все управление делами, перед тем как лечь в больницу. Теперь ты принадлежишь мне со всеми потрохами! Так что будешь терпеть все как миленькая! Захочу привести бабу хоть сюда – будешь стоять под дверью и кофе нам варить, – яростно зашипел Андрей.

– А не разорвет ли тебя от перебора! Можешь шляться со своими девками сколько угодно, только не забывай, что эта квартира лично моя! И терпеть тебя я больше не хочу, ясно? Так что собирай свои манатки и выметайся! С меня хватит!

Андрей, с дергающимся от ярости лицом, пошел на нее, сжимая кулаки.

– Ах ты дрянь! – зарычал он, поднимая руку.

– Только посмей! – ответила ему Карина таким жестким взглядом, что занесенная рука опустилась.

– Гонишь меня? Думаешь, сможешь прожить без меня, а, Кариночка? – неожиданно холодным голосом спросил муж.

– Думаю, как-то справлюсь, – упрямо дернула головой женщина.

– Ну-ну, я посмотрю! Ты на свои жалкие гроши из редакции не сможешь даже за свет в этой квартире заплатить! А как же щедрые подарочки деревенской бабуле? А как шмотки и все прочее? Я заблокирую все твои карты, и ты через неделю ко мне на пузе приползешь и ноги целовать будешь!

– Ты не посмеешь!

– А что ты сделаешь? Побежишь к своему лежащему при смерти папаше и расскажешь, что сама меня из дома выгнала? Он будет в восторге от того, что его доченька собирается устроить грандиозный скандал за его спиной!

– Какой же ты урод, Андрей! Пошел вон! – дрожа от отвращения, прошептала Карина.

– Да не вопрос, я уйду. Посиди, подумай. Дам тебе время. А как одумаешься, придешь и смиренно попросишь вернуться. А я так и быть – вернусь, если пообещаешь стать поласковей в постели. Ты ведь можешь, я знаю! Я ведь столько лет наблюдаю, как ты почти каждую ночь стонешь и извиваешься во сне как течная кошка! Что, любовничка своего все вспоминаешь?

Карина отшатнулась как от пощечины и в отчаянии завопила:

– Убирайся! Вон отсюда!

– О, Снежная королева оттаяла, – язвительно усмехнулся Андрей и ушел с кухни.

Карина еще долго сидела там, глядя пустым взглядом в стену.

– До встречи, дорогая! – раздался через какое-то время насмешливый голос Андрея и щелчок закрываемой двери.

Дрожащей рукой Карина взяла телефон.

– Надюша, ты можешь ко мне приехать? Ну, или можно я к тебе? – робко спросила Карина.

– Карина, что случилось? – сразу встревожилась подруга.

– Я его выгнала. Выгнала Андрея, – произнося это, она, кажется, сама только начинала осознавать, что сделала.

– Аллилуйя!!! – заорала в трубку Надя. – Жди! Через полчаса я у тебя!

Надя отключилась, а Карина потерянно огляделась на кухне. Смысл произошедшего медленно доходил до нее. Она просто взяла и выгнала вон мужа, с которым прожила четыре года. Мужа, которого ей навязали родители, стремясь скрыть ее позор. Хотя в глубине души Карина никогда не считала ту ночь с Тимуром своим позором или ошибкой. Пусть все говорят, что любви с первого взгляда не бывает. Пусть они так думают. Уж она-то знает, что она есть. Самая настоящая и, наверное, единственная для нее. И пусть для Тимура она не стала ничем важным, это было таковым для нее! Это ее личное бесценное сокровище, что она хранит в душе все эти годы и не позволит другим коснутся и запятнать грязными словами или руками. И рождение Тимошки – это не позор, а великий дар, хоть он и так дорого ей достался.

***

Мать увезла Карину в тот же день, как отец принял решение. Они уехали к дальней родственнице матери, бабе Поле в глухую деревеньку из трех дворов. Отец настоял на том, чтобы у Карины отобрали и телефон, и ноутбук. Он велел не давать ей возможности с кем-либо общаться. Его маниакальное стремление скрыть положение, в котором оказалась Карина, было просто иррационально. Мать и один из доверенных телохранителей отца были при ней круглосуточными надсмотрщиками. Ей не разрешали покидать даже пределов двора. Баба Поля, видя все эти драконовские методы, только плакала и тихо негодовала.

Дни тянулись медленно. Вскоре Карина, по мере сил и чтобы не сдвинуться от однообразия и тоски, стала помогать бабе Поле и по двору, и в огороде. К скотине ее бабуля категорически не допускала, опасаясь травм, однако Карина все равно ходила за ней повсюду хвостиком и слушала неспешную речь пожилой женщины, ее бесконечные поговорки и прибаутки, житейские мудрости, сказанные простым языком, но при этом бывшие настоящими откровениями.

Вечерами баба Поля учила Карину вязать, тихим голосом рассказывая ей настоящие сказки, и Карина с тихой радостью прислушивалась к движениям малыша внутри, словно он тоже хотел впитать в себя эти сказки.

Развязка наступила неожиданно. За три недели до срока, ночью у Карины отошли воды. За день до этого прошел сильный ливень, и дорога из деревни превратилась в сплошное месиво. Даже мощный внедорожник пробирался по глубокой колее с черепашьей скоростью, и дорога до районного центра, которая обычно на этой машине занимала не больше получаса, растянулась на два часа. Когда они все же добрались, выяснилось, что врача на месте не было. Его долго разыскивали и нашли сильно пьяным. Карина к тому времени была почти без сознания. Ситуацию спас отцовский телохранитель Ибрагим. Он практически под дулом пистолета заставил акушерку показать, где живет завотделением, и так же под конвоем привез его в роддом. Обследовав изможденную Карину, доктор принял решения делать операцию, так как вопрос стоял о жизни Карины. Последнее, что помнила Карина о той ночи, это как ее тело расслабляется и мучительная боль отступает под действием препаратов. От облегчения и счастья из ее глаз градом полились слезы, затем темнота накрыла ее усталый мозг.

Очнулась она на следующий день в белоснежной палате. На потолке, несмотря на свежую побелку, ясно просматривались старые трещинки. Очень хотелось пить. Мать, заметив, что она проснулась, захлопотала рядом. Едва напоив ее, мать стала подсовывать ей какую-то бумагу, упрашивая подписать. Еще замутненный, мозг Карины готов был, как обычно, подчиниться. Буквы расплывались в глазах.

– Мама, что там написано? Прочти мне, пожалуйста, – прохрипела Карина.

– Доченька, это будет правильно. Так будет лучше для всех… – зачастила мать.

– Мама, что это за бумага? – В голове жестко запульсировало.

– Это отказ. Отказ от ребенка. Родная, подпиши, умоляю! Отец велел подписать! – всхлипнула мать.

– Вы с ума сошли? Я не откажусь от своего ребенка. Ни за что! – закричала Карина, чувствуя жуткую режущую боль внизу живота.

– Деточка моя, да ты же сама чудом выжила. Это ребенок едва не убил тебя! И он вообще недоразвитый! Зачем он тебе? Отец же не позволит тебе с ним домой вернуться. Куда ты пойдешь после операции с больным ребенком на руках? Ты же сама еще дитя, тебе учиться надо!

– Я не буду подписывать! Я не буду подписывать!!! – Карина в ужасе металась по кровати. – Где мой ребенок?!! Покажите мне моего ребенка!!!

В палату влетел оперировавший Карину врач.

– Что здесь происходит? Вы до чего роженицу доводите?!! У нее же шов разойдется! Как Вам не стыдно, в конце-то концов. Такого в моем отделении еще не было! Ну ладно я еще понимаю, меня притащили: тут никуда не деться, ситуация была экстренная. Но, черт возьми, предлагать деньги акушерками, чтобы ребенка мертворожденным записали! Это же ни в какие ворота! У нас, может, и скромные зарплаты, но мы же не звери, в самом деле. Может, у вас в столице такое в порядке вещей, но у нас так не делают! Оставьте роженицу в покое! Кто вас пустил вообще? Немедленно покиньте палату!

– Подумай, доченька, – сказала мать, выходя из палаты под тяжелым взглядом доктора.

– Тише, деточка, успокойся, – положил мужчина широкую ладонь на ее лоб. – Ты сейчас тихонечко лежи и выздоравливай. Об остальном после думать будешь. Ты сыну своему нужна. Он у тебя красивенький, здоровенький. На тебя, правда, не похож – волосенки светленькие. Ты ему имя-то придумала?

– Да, – устало ответила Карина, все еще вздрагивая. – Тимофей.

– Тимошка, значит.

– Да, Тимофей Тимурович, – прошептала Карина, закрывая глаза.

***

Трель дверного звонка заставила Карину вздрогнуть, и она вынырнула из воспоминаний.

– Так, держи, – сунула Надя ей в руки пакет, в котором что-то отчетливо звякало и булькало. – Мы сегодня гуляем! Празднуем возвращение моей любимой подруги в мир живых людей.

Надя обняла Карину и потащила на кухню.

– Так, давай бокалы, мы шампусик пить будем. Ох, как жалко, что Римка еще из Туниса не вернулась! Мы б такую гулянку устроили! Всем врагам бы жарко стало.

– Надь, я много пить не буду, – сказала Карина, нарезая сыр.

– Это еще почему? Завтра суббота – успеешь оклематься! – бодро заявила подруга, с хлопком открывая бутылку.

– Я в деревню завтра еду.

– Так забей! Поедешь в другой раз, – Надя сделала большой глоток.

– Не могу. Меня сын ждет, – тихо сказала Карина.

Шампанское фонтаном полетело из носа и рта Нади, и она, выпучив глаза, дико закашлялась. Карина поспешила похлопать подругу по спине.

–Ты смерти моей хочешь?– проскрипела Надя. – Ты что мне только что сказала?

– Я сказала, что меня в деревне ждет мой сын, – глядя прямо на подругу, ответила Карина.

– Усыновленный? – сделала попытку подруга.

– Нет, родной. Ему четыре.

– У тебя есть сын, которому четыре, а я узнаю об этом только сейчас? – сощурив глаза, прошипела Надя.

– Прости. Этого требовал мой отец. Он стыдится моего ребенка и не желает, чтобы о нем кто-нибудь узнал.

– Карина!!! Я не кто-нибудь! Я Надя Лепешева, и мы дружим хрен знает сколько лет! Как ты могла мне-то не сказать?!! – уперев руки в бока как базарная торговка, заорала Надя.

– Теперь же говорю.

Надя залпом осушила бокал. И налила еще. Опять выпила.

– Я не понимаю… Как это вообще?!.. Кто отец-то? – Карина молча смотрела на нее.

– Его отчество Тимурович.

– Тимурович… Тимурович… Ты хочешь сказать, что… Да ладно!! Ты же не говорила, что у вас что-то было!!! Хотя о чем я? – Надя махнула рукой. – Ты и о сыне мне только спустя столько лет рассказала, а тут мужик. Карина, у меня в голове не укладывается. А муж твой знает?

– Нет. Это было условие отца. Он позволяет мне оставить ребенка и даже помогает содержать, но я никому ничего не рассказываю. В противном случае – жесткие репрессии.

– Да знаю я репутацию твоего папашки. Извини, конечно, но он натуральный уголовник, и методы у него такие же. Неужели он и на тебе бы решился их применить? Ты же дочь его единственная, а пацан – внук.

– Я никогда не собиралась проверять, насколько далеко он готов зайти. Согласись, мне было что терять. Мой отец не считает Тимошку внуком. И меня из своей жизни исключил. Мы последний раз на моей свадьбе виделись. С тех пор он со мной только через Андрея и общался. И даже сейчас не позволяет его в больнице навещать. Я для него – позор, а Тимофей – доказательство этого позора. И ты права, отец очень жесткий человек.

– Позор?!! Да сам он такой! Тоже мне, Средневековье! И все равно, Карина! Нам-то с Римкой можно было бы сказать. Мы ведь могила!

– Прости меня. Просто я уже так привыкла молчать.

– Бедная ты моя, Каринка! – обняла ее за плечи Надя. – Вот ведь никогда бы не подумала, что ты и решишься на такое приключение. Ладно мы с Римкой оторвы, но ты-то, тихоня наша! Хотя постой… Может, Тимур этот тебя…

– Нет, что ты, Надя! Он не такой совсем. Если честно, он остановиться хотел в последний момент, это все я сама!

– Поверить в это не могу! Ты и сама! Ну и как он был, Каринка? Насколько помню, мальчики были просто суперские, горячие и сладкие.

– Я не могу тебе ничего тут сказать. Особого опыта-то у меня нет. Но он – лучшее, что у меня было.

– Карин, а как же Андрей? Вы ведь четыре года прожили как-никак.

– Андрей… У нас с ним не получалось… У меня не получалось. Он касался меня, но я ничего не чувствовала. Попривыкла, не было уже так тяжко. Но все равно. Ни разу так, как с Тимуром, не было.

– Да-а-а, Карин. Ты прям убила меня сегодня. Столько лет, и ни сном ни духом! Да Зоя ты наша Космодемьянская. Тебя б в шпионы – никогда бы не провалилась. Слушай, Карин, а можно мне завтра с тобой. Хочу я на сынулю твоего посмотреть!

– Если хочешь. Только там на электричке больше часа ехать.

– И зачем? Поедем на моей.

– Хорошо, только там дорога убитая.

– Да доберемся как-нибудь!