Глава 5
Наверное, если бы мне отрубили все конечности, включая член, так паршиво не было бы. Словно сердце мне из груди выдрала своими кошачьими когтями и разорвала на части на моих глазах.
Блядство. Да я ожидал от неё чего угодно, но чтобы так… Полоснула по живому просто.
Замахнулся, а Стешка руками закрылась и в сторону отбежала. Дура.
– Повезло тебе, сучка, что ты беременна. Убил бы сейчас, дрянь.
И ушёл. Капитулировал перед малявкой. Лучше так, чем не сдержаться и отметелить её. А хотелось. Невыносимо хотелось заехать ей по губам, чтобы больше не смела рот открывать без разрешения. Но мы-то оба понимаем, что сие невозможно. Эта дура будет выводить меня до последнего. Пока либо я с ума не сойду, либо её не прибью.
Разумеется, я не поверил в её россказни. Ежу понятно, что ребёнок мой, но… Что-то снова заскребло под ложечкой. Как-то гадко внутри стало от осознания… Да нет же. Нет. Не может того быть. Кошка моя, конечно, та ещё стерва, но чтобы с другим лечь… Нет.
Вызвал охрану и с неспокойной душой ушёл. В себя нужно прийти. Очухаться от этого морального насилия. Все мозги мне уже Стешка затрахала и я просто не представлял, как продержусь до родов. Ведь после рождения мелкого всё должно наладиться. Так ведь?
Ушёл. Хлопнул дверью и свалил, трус несчастный. А меня колотило от бешенства. По сути, я, конечно, была не права, когда сказала, что беременна не от него. Да, я осознаю, что сделала ему больно, но вот совесть по этому поводу не мучила абсолютно.
Я, которая выросла на сказках о вечной, непобедимой любви, в полной уверенности, что любимый должен быть один и навсегда, точно так же, как и любимая – просто не могла принять его измену и непонимание своей вины. Хотя, скорее, это было просто неприятие. Ведь ему можно, он же мужик!
Это неправильно. Так не должно быть. Только кому я это доказываю? Человеку, который считает измену аксиомой отношений.
И всего-то я хотела, чтобы он начал прислушиваться ко мне. Я ему даже простила бы это подлое предательство, зная, что не будет больше других женщин. Да только Матвей не планировал что-то менять в своей жизни. Его всё устраивает.
Правильно. Зачем менять свою жизнь, если и так всё замечательно. Ну и что, что эта дура не согласна? Ей же легко можно закрыть рот пощёчиной.
Из дома меня не выпустили невесть откуда взявшиеся два амбала. Хотя, в принципе, понятно откуда они взялись. Север решил снова ломать меня под себя. Что ж… Посмотрим, кто кого. У меня теперь есть очень весомый козырь, хоть и нехорошо так называть своего ребёнка.
– Ничего, малыш, мы твоего папку приведём в чувство. А для начала позвоним Елене Львовне.
Пил ведрами, а толку ноль. Ни в одном глазу. Как будто мало мне всей этой херни, так теперь ещё и нажраться не могу. Мозг плавился от постоянных попыток решить, как дальше-то жить. Казалось бы, всё должно быть отлично: от дел отошёл с малыми потерями, мать более менее на ноги поставил, девчонку свою вернул, ребёнок будет, опять же. Живи да радуйся! Ан-нет. Стеша вдруг решила, что может мною вертеть, как пожелает.
В итоге, конечно, алкоголь победил и хреновые мысли стали чуть менее хреновыми.
– Скучаешь, красавчик? – пропищало что-то на ухо и я уже немного пьяным взором зацепил полуголую, губастую блондинку.
В короткой юбке под кожу, маечка какая-то драная… Или это лифчик? Впрочем, неважно. Обычная соска, каких до хера.
И я… Красавчик, блядь. Аж смешно стало. Да такими как я детей пугают.
– А ты уверена, что сможешь меня развлечь? – вопрос риторический, не требующий ответа, хоть деваха и открыла свой силиконовый рот, как рыба, пытаясь сообразить своим куриным мозгом, что ответить.
И это она ещё не знает, что клеит хозяина клуба, так бы сразу кончила, прикинув, насколько толстый у меня кошелёк. Правда, она и так уже мои часы заценила, ещё немного и слюнями истечёт.
Вот этим они все и отличаются от моей Стешки. Ей ничего не надо, кроме… А чего ей надо, собственно? Я? Верность моя? Из-за этого ведь сыр-бор весь, так?
– Я очень постараюсь, – замурлыкала мне в ухо, обдавая алкогольными парами и приторными духами. – К тебе или ко мне?
Чуть не поперхнулся, как представил картину, где я заваливаюсь домой, к кошке моей бешеной, с этой овцой. Честно говоря, боялся за ребёнка, а так бы проверил, что моя тигрица делать будет. По-любому, эту шкуру пришлось бы потом прикапывать.
– К тебе. Иди на улицу, жди меня, сейчас приду, – шлёпнул деваху по жопе и та, взвизгнув, понеслась к выходу. – Позвони Мише, скажи, чтобы эту овцу больше не пускали, – бармен кивнул и наполнил мне рюмку.
Хочет моя кошка верности? Что ж, будет ей верность. Пусть попробует ещё что-нибудь вякнуть или заерепениться в своем репертуаре. И замуж пойдёт, как миленькая. Вот только дядя Север бухнёт от души и домой, к кошечке…
За вечер я пожалела раз десять, что позвонила Елене Львовне. Столько упреков и нотаций я не слышала даже от тётки.
– Это что у тебя на кухне творится, а? – остервенело выбрасывала из холодильника продукты, швыряя их мне в лицо. – По-твоему, кофе должен быть здесь, а яблоки на полке с колбасой?!
Я переминалась с ноги на ногу и ловила летящие в меня снаряды.
– Ну… Это не я продукты раскладывала… Это Матвей.
Лучше бы я этого не говорила. Лучше бы признала свою вину и получила в наказание зелёным луком по лицу.
– По-твоему, это оправдание? Разве мужик должен беспокоиться о порядке на кухне? – похоже, я наступила на больной мозоль тётушки. – Вот с этого всё и начинается! Сначала ты не заботишься о нём, а потом он находит себе бабу.
Я хмыкнула. У нас, скорее, всё пошло в обратном порядке. Сначала он себе бабу нашёл. И как-то не тянет меня заниматься домашним хозяйством в то время, когда Север по бабам ходит. Да и не обязана, так, на минуточку. Я ему не жена.
Вот и сейчас… Он ведь совершенно точно у той, сладкоголосой. Впервые в жизни я ненавидела человека, которого даже никогда не видела.
Стало так горько, так паршиво от осознания того, что я столько всего вытерпела от этого кобеля, а забеременев, осталась не у дел. А он – в объятиях какой-то девицы лёгкого поведения. Больно и до невозможности обидно.
– Эй, ты чего это ревешь? Ну ладно… – даже тётушка растерялась. – Я тебе сейчас сложу продукты, а ты внимательно смотри и запоминай. Стоит ли из-за этого потоп устраивать. Да что это с тобой?
И я не выдержала. Выложила всё, как на духу, захлебываясь слезами и приправляя рассказ пародией на голос той девицы.
Елена Львовна, прищурившись и всё время поправляя очки, внимательно меня слушала, иногда вставляя бранное словцо.
– И ты, значит, как современная клуша, решила вытравить его шлюх скандалами?
Я неловко потупилась.
– А вы бы что делали на моём месте?
Тётушка фыркнула.
– Я, милая моя, всю жизнь прожила с таким же сумасшедшим, как твой Северов. И, поверь мне, если посмела устраивать ему скандалы без повода и без – давно была бы в стену замурована. Странно, что Северов тебя ещё не пришиб. Но я бы не стала прикрываться беременностью. Это может сработать раз или два, а потом… Ты ведь осознаешь, с каким человеком живёшь?
Я осознавала. Наверное. В любом случае, понимала, что только ребёночек меня и спасает от него. Вспомнить только, как он обращался со мной раньше, до беременности…
Напомните мне кто-нибудь, за что я полюбила эту сволочь? Разве возможно такое? Мазохистка несчатная.
– Но я не смогу так… Понимаете? Не смогу молча строить из себя примерную жену, когда он изменяет мне! Я никогда не привыкну к этому!
– А кто сказал, привыкать, дурья твоя башка? – всплеснула руками Елена Львовна. – Нужно сделать так, чтобы кроме тебя никого не хотел больше! Да, это ежедневный труд, но как ты хотела? А своими капризными топаньями ножкой ты ничего не добьешься, он лишь ломать тебя будет, пока не сломает.
Тётушка была права. Вот закатила я ему скандал и где он теперь? Впрочем, я надеялась, что просто напивается, а не то, что во второй раз вряд ли смогу простить.
– Ладно, давайте сюда эти яблоки.
От боли разламывалась на части башка, а во рту пересохло, как в пустыне. Отлично. Бодун.
Сто лет не напивался, как свинья. Думал, это давно осталось в прошлом, когда я гульбанил после колонии, бухая всё, что жидкое и трахая всё, что с сиськами.
Ну хоть Стешка рядом, обнимает меня. Голенькая… Значит, помирились. Что ж, наверное, жизнь налаживается.
Ущипнул свою кошку за попку и потянул на себя, чтобы в следующий момент охренеть. В моих объятиях была никак не моя кошка…
– Алина, блядь! – впрочем, я не был уверен, что назвал её имя правильно.
– Ну вот всё время забываешь! – наигранно надула губы. – Я – Аля. Александра, а не Алина!
Ох ты ж, мать твою. Это с каких пор у нас Сашки Алями стали?
– Какого хера я опять здесь делаю? – схватил её за подбородок, а девица на меня глаза свои разукрашенные вытаращила.
– Матвейка, ты чего? Ты же сам пришёл… – а меня затошнило, то ли от похмелья, то ли от её «Матвейки».
Твою же мать. Там же Стешка моя одна. С топором небось меня поджидает. Хотя, лучше уж топор, чем слёзы. Ребёнок же, нельзя ей нервничать.
А я тот ещё мудозвон. Вчера же решил всё, всё устраивало меня. С хрена опять сюда припёрся? Дебил.
Оттолкнул девку от себя и поднялся. Заценил ситуацию и нихрена не обрадовался. Я голый, мои шмотки разбросаны по комнате, вперемешку с бабскими трусами и чулками. Вот, блядь, и сохранил верность будущей жене.
– Куда ты? Не уходи! Я так долго тебя ждала, Матвей! – запрыгнула мне на спину и вцепилась в плечи, как краб.
– Слушай, уймись! – стряхнул её с себя и начал одеваться, на ходу сочиняя сказку для Стеши.
Дожил, Север. Красавчик, блядь.
– Ты же обещал, что мы будем вместе! – вскочила на ноги, потрясывая голыми сиськами. – Ты обещал!
– Когда это? – опять замутило.
Неужели я действительно так ужрался, что последние крохи разума растерял? Да нет, не мог я. Такие обещания никому никогда не давал, даже Стеше. С чего бы я стал какой-то тёлке залётной что-то обещать.
– Ночью, – растерянно прошептала и, осознав, что я прощаю всем, кому что-либо обещал, упала на кровать, зашлась в истерике.
Ну ясно. Пора домой.
Натянул на себя пропахшие сигаретным дымом шмотки и пошёл к двери.
– Ты женат, да? – догнала меня уже двери и снова повисла на руке. – Скажи, прошу! Не уходи вот так вот!
– Да, я женат! Ещё вопросы? Гуляй, Алинка, – отодвинул её в сторону и, наконец, выбрался из кукольной квартирки с розовыми – розовыми, блядь! – обоями!
– Я Александра! Слышишь, гад? Александра! – до ушей донёсся истерический визг, благо, я уже спустился на два пролёта.
Дома меня ждала кошка. Не бешеная, нет. Спокойная, как стадо слонов. И это охренеть как настораживало. Я ожидал чего угодно. Ведро кипятка на голову, летящую в морду сковородку, на худой конец, по старинке – чем-нибудь тяжёлым по башке. Но нет.
Взяла меня за руку и потащила в ванную комнату.
– Помойся и переоденься, а то воняешь.
Вот оно как…
Глава 6Стеша намыливала мне грудь, стоя рядом, под струями душа. Вода стекала по её лицу и я не сразу заметил, что она плачет. Мать же твою. Остановил её руку, остервенело натирающую меня мочалкой.–Успокойся. Не надо, кошка, не плачь,– притянул к себе и Стеша поддалась, уткнулась носом в мою шею и затихла.Почувствовал себя подонком грёбаным. Вот в этот раз я накосячил и невозможно это не признать. Но, блядь… Не помню нихренищи. Словно стена кирпичная в сознании.
Глава 7–Ну что могу сказать,– следак закурил, выдыхая дым с наслаждением.– Попал ты, Север.Смотрел на меня с таким превосходством, что, казалось, вот-вот кончит от чувства своей непоколебимой охуительности. Победного клича не хватает.–Знал бы ты, сколько раз я слышал эту фразу,– хотелось ржать над потугами полулысого мусора.–Видишь ли, Север. Дело в том, что тебя слили. Слили, как дерьмо в
Глава 8–Маленькая моя, кошка моя,– сжимал меня в объятиях до хруста костей.– Стешка моя!Словно слепая из-за слёз, что застилали глаза, изучала руками его лицо, отмечая новые шрамы и свежие гематомы. В груди сердце то останавливалось, то грозилось сломать ребра своим неистовым стуком. Он убирал мои руки со своего лица, целовал их и что-то шептал, но я не слышала из-за оглушающего шума в глазах.Сколько я его не видела? Месяц? Всего лишь месяц, а ощущение, как будто вечность целая прошла. И его запах, этот его сумасшедши
Глава 9–Никогда от тебя не откажусь. Никогда не брошу. Слышишь, Северов? Не бывать этому. Пусть они говорят, что душе угодно, но я не попрощалась с тобой. Ни за что не оставлю тебя,– шептала, прижимая телефон с его фотографией к груди и давясь слезами.В тот момент я и правда свято верила в это. Настолько, что даже представить не могла, что скоро сама стану в ряды предателей, хоть и не по своей воле.Прошёл ещё один месяц, а я всё так же оставалась в полузабытье. Ненавидела каждый день, прожитый без него и, вспоминая наши с Севером
Глава 10–Давайте! Живее, блять, культями двигайте!– мент толкал в спины «новобранцев», выгоняя их на прогулку, как скот.Разумеется, такое они могли себе позволить только с молодыми пацанами. К примеру, меня толкать никто из них не стал бы, хорошо зная, что за это можно лишиться глаза или той же руки. Да и мне ни к чему потасовка с мусорами. Как-то не горел желанием продлять себе срок.–Северов, тебе особое приглашение надо?– сморчок не решался применять в отношении меня силу, отчего топтался у в
Глава 11В промышленную зону тюрьмы нас привели вовремя и тут же конвоир испарился, что вселяло спокойствие, но только моему «попутчику». Меня же что-то корежило и напрягало. Не бывает так всё просто. Я живу в этом мире не первый день и на зоне уже бывал. Видел, как проваливались побеги воров, у которых на киче всё по жизни схвачено. Видел, как их с удовольствием отстреливали, как псов бродячих. Тут только повод дай.–Да пошли быстрее, чего ты оглядываешься всё время!– прошипел Лысый, согнулся в три погибели, крадучись вдоль забора.
Глава 12Боль не даёт забыться и я снова возвращаюсь в реальность. В гребаную реальность, где меня лишили всего. Когда-то я лишал так же других, а теперь всё забрали у меня. Восторжествовала справедливость? Нихера подобного. Я зубами своё вырву! С мясом! Кусками!Физическая боль ничто по сравнению с той, которая жжёт изнутри. Лишь одна больная, озверелая мысль бьётся в голове. Сводит с ума, заставляет впасть в бешенство.–Где она?– еле шевелю пересохшими губами.– Стеша где?!– силюсь встать, но Ворон толкает м
Глава 13–Ну здравствуй, уродец,– я стащил с башки Синего мешок, а тот, увидев меня, завизжал, как баба.–Север?! Ты же сдох!С больным наслаждением упивался его испуганным взглядом нашкодившей крысы и купался в волнах дикого страха. Только и этого оказалось мало. Хотелось больше. Хотелось крови. Чтобы ублюдочная мразь захлёбывалась в ней и давилась собственными зубами.–Ты серьезно рассчитывал на это? Думал, тебе по