Глава 7

Со временем я привыкла к его присутствию, смирилась с тем, что он рядом со мной, всегда рядом. Наверное, причина была еще в том, что Карельский не проявлял ко мне ну никакого внимания, и я расслабилась.

Оказалось, зря.

В один из вечеров он пришел в кабинет позже обычного, сначала сидел с ноутбуком, а потом, отставив его, просто смотрел перед собой, о чем-то думая. Я как раз заканчивала работать, часы показывали десять вечера.

Мои внутренние часы начали отсчет последних двух недель из озвученных трех месяцев, дел было еще достаточно, но надежда внутри росла, хотя я и пыталась не особенно радоваться, неизвестно, что еще придет в голову Карельскому.

Откинувшись в кресле, я собрала бумаги и потерла глаза руками. Пожалуй, пора в ванную и спать. Взяв документы, сделала пару шагов, когда Арсений вдруг, переведя на меня взгляд, похлопал рукой по подлокотнику своего кресла. Периодически за это время мы обсуждали дела, и я подумала, что сейчас именно такой момент.

Приблизившись с прижатыми к груди бумагами, замерла возле кресла, а Карельский потянул меня за локоть. Бумаги чуть не рассыпались, пришлось присесть на подлокотник.

- Что? – спросила его, хмурясь.

Арсений прикоснулся пальцами к моей руке и, едва касаясь, повел вверх. Я замерла, как каменное изваяние, чувствуя, что по коже бегут мурашки. Что он делает? Что. Он. Делает?!

На мне были домашние просторные штаны и обычная майка на тонких бретельках. Лето в этом году было жаркое, и я с удовольствием бы надела шорты, но не решалась. Сейчас и майка казалась мне слабым прикрытием.

Пальцы Арсения достигли лямки и замерли, а я напрягла плечи до боли. И почему-то не могла перевести на мужчину взгляд, сидела, прижимая к себе бумаги и смотрела в пол. Пальцы скользнули по плечу и опустились вниз по спине, а через мгновенье касания пропали, Карельский поднялся и, бросив:

- Ты слишком много работаешь, - ушел из кабинета.

Я же еще сколько-то времени сидела, не двигаясь. Что это было? Что он хотел показать? На что намекал? Зачем касался? Вопросы сыпались на меня так быстро, что я не успевала их осмысливать. И только одна мысль билась в голове все время: а если он захочет… захочет меня?

На следующий день, чтобы не провоцировать Арсения, я надела просторную футболку с узким горлом и рукавами три четверти. Был выходной, когда я появилась на кухне, мужчина уже сидел с чашкой кофе в руках.

- Доброе утро, - буркнула я, беря чашку и вставая возле кофемашины.

Она была моей головной болью. За три месяца наши отношения слабо двигались вперед, сварить нормально капучино с первого раза была победа, причем редкая. Черт знает, почему мы не ладили, тем более что у Карельского таких проблем не наблюдалось. Правда, он пьет эспрессо.

Машина шипела, фыркала, а я наблюдала, как она почти выплевывает из себя мой кофе. И почему-то в спине зрело напряжение. Мне казалось, что Арсений сейчас за мной наблюдает, смотрит этим своим привычно равнодушным взглядом, сканирует.

На счастье, кофе получился с первого раза, мысленно порадовавшись, я аккуратно вытянула свою чашку, но не успела больше шевельнуться, потому как на столешницу по обеим сторонам от меня легли крепкие мужские ладони.

Я застыла, нервно сглотнув, руки предательски дрогнули, кофе, выплеснувшись, лужицей начал растекаться по столу. Дыхание Арсения оказалось на моей шее, хотя сам он не касался моего тела, но разделяли нас сантиметры.

- Думаешь, если я захочу, то одежда мне помешает? – произнес он тихо и насмешливо.

Я не двигалась, смотрела на растекающийся кофе, он был уже на краю столешницы, мгновенье, и я почувствовала, как стало горячо коже. Я вжималась животом в столешницу, только вряд ли это помогло бы мне спастись от Арсения.

Глубоко вздохнула: не размякать, Карина, не время. Повернись и дай ему отпор. Но одно сознание того, насколько близко я окажусь перед ним, не позволяло шевелиться.

И вдруг руки исчезли со столешницы, и сразу стало легче дышать. Я слышала, как Арсений отошел, как сел на стул, но все еще смотрела на лужицу кофе, не двигаясь.

Наконец, отставив кружку, резко развернулась, Арсений сидел, уставившись в телефон, и на меня никак не отреагировал. Обведя глазами кухню, я быстрым шагом ушла в комнату.

Стянув футболку, надела вчерашнюю майку, но тут же стянула и ее. Что за чертовщина? Он же просто издевается надо мной. Увидел, что я среагировала на вчерашний жест, вот и… Я видела его равнодушный взгляд, и не стоит переоценивать его отношение ко мне.

Карельский красив и богат, если у него возникнет желание с кем-нибудь переспать, проблем найти подходящую девушку не будет. И все его жесты и слова – просто насмешки надо мной, желание в очередной раз показать свою власть.

Пнув ногой ни в чем не повинную кровать, я вытащила новую футболку, натянув ее, сделала пару шагов в сторону двери, а потом слабовольно подумала: подожду, пока Арсений уйдет из кухни.

Ждать пришлось недолго, минут через десять Карельский ушел в свою комнату, а еще через полчаса и вовсе уехал. Ну и отлично, надеюсь, он не появится до позднего вечера.

Последние две недели пролетели незаметно. Большую часть времени я проводила в офисе, проверяя работу всех и вся, мне хотелось, чтобы все было идеально, и Карельский не смог бы ни к чему придраться.

Я продолжала верить в то, что все это скоро кончится, и что я буду свободна. Что я буду делать с этой свободой – тогда я не думала.

После последнего совещания с моим присутствием, мы остались с Арсением вдвоем. Он сидел во главе стола, я рядом, ожидая, когда мужчина заговорит.

- Я доволен, - наконец заявил Карельский, - ты отлично справилась с работой.

Против воли стало приятно, а еще внутри вспыхнул огонек надежды. Арсений усмехнулся.

- Глаза-то уже загорелись, - заметил мне, - представляю, где у тебя все это уже сидит.

- Не представляешь, - ответила я, он только сощурился, продолжая смотреть. Потом выдал:

- Красивое платье, тебе очень идет.

Я даже хмыкнула, качая головой и складывая на груди руки. Арсений снова усмехнулся.

- Ты ждешь от меня особого распоряжения? – спросил, склонив голову набок. Я посмотрела на него. Ну да, выходит, жду. Он кивнул. – Ты свободна.

И все же это звучало странно. То есть я так долго этого ждала, что сейчас просто не могла поверить: неужели правда?

- Вот так просто? – спросила глупо.

- Хочешь, красную дорожку постелю?

- И со Стасом все будет в порядке? – не обратила я внимания на его шутку. Карельский на этот вопрос только поморщился.

- Если не будешь нарушать условия, я гарантирую его безопасность, я уже говорил. Свое слово всегда держу.

Кивнув, я поднялась и почему-то затопталась на месте. Карельский, посмотрев, сказал:

- Ну чего стоишь? Иди уже.

Я зачем-то кивнула и неуверенно двинула к двери. Возле нее остановилась, взявшись за ручку, попыталась проанализировать свои чувства, но так и не поняла, что испытываю. Обернувшись, произнесла:

- Прощай, - звучало, скорее, вопросительно, но Карельский, вперив в меня тяжелый взгляд, бросил уверенное:

- Прощай, - и не оставалось ничего другого, как уйти.

По улице я шла в эмоциональном раздрае. Вроде бы я должна радоваться, все кончилось, я свободна, Стасу ничего не угрожает, надо мной не довлеет Карельский, а было почему-то тяжело.

- Ну и дура же ты, Карина, - пробормотала сама себе, доставая телефон, чтобы вызвать такси.

Наверное, я должна была ненавидеть Карельского, но я чувствовала только усталость, а ещё страх, который и заставил вести себя, как идиотку, в кабинете Арсения.

Это был страх перед новым прыжком в неизвестность. Хотя я уже догадывалась, что там: пустота и одиночество. С которыми надо будет как-то жить. Я никогда не считала себя сильным или слабым человеком, просто жила, принимая события жизни. И вот это конкретное мне только предстояло переварить.

В свою квартиру я уехала еще до того, как Арсений вернулся домой. Входила в нее с какой-то даже опаской, давно я тут не была, однако. После квартир Стаса и Арсения она казалась теперь совсем маленькой. Усевшись на край кровати, я вздохнула. Что ж, вот она – новая жизнь, будем учиться жить в ней.

Медленным шагом я вошла во двор дома. Дрянной вечер с привычным завершением: буду лежать на кровати и пытаться не думать.

Первое время после возвращения сюда это было мое обычное времяпрепровождение. Потом стало понятно, что надо что-то делать, просто для того, чтобы не загнуться на этой же кровати от безысходности. Такой одинокой, как тогда, я не чувствовала себя даже после смерти тети.

Я подала заявление в несколько школ в своем районе, но мне ответили отказом, не знаю, правда ли не нуждались в учителе математики или моя слава дошла… Хотя после развода я сменила фамилию обратно на девичью.

В итоге мне нашлось место в одной из школ города, добираться до которой надо было около сорока пяти минут. Но мне было все равно, чем меньше свободного времени - тем лучше.

Я с трудом дождалась сентября, а когда начались занятия, погрузилась в них с головой, с радостью взяв классное руководство, не отказывалась и от организации различных мероприятий, короче, хваталась за все, что давали.

Это помогало, по крайней мере, днем я действительно меньше думала о случившемся и о прошлом. К ночи обычно была такая усталая, что валилась с ног. Выходные я не любила, потому что не знала, куда себя деть, и волей неволей начинала думать.

О жизни Стаса я ничего не знала и не узнавала целенаправленно. Я отлично уяснила, что его не должно быть в моей, и лучше не бередить раны, не выяснять, как он живет. А я знала, начну – не смогу остановиться. Могла уехать, но не сделала этого, мое присутствие казалось мне самой неким гарантом безопасности Стаса.

Словно находясь рядом, я держу ситуацию под контролем, хотя головой понимала: ничего это не значит. Если Карельский захочет избавиться от Стаса, никакое моё присутствие и данное обещание не спасёт. И все равно рядом, хоть и относительно, мне было спокойней.

Так и шло время, боль постепенно притуплялась, не уходила, но пряталась в дальние уголки сердца, позволяя себе выныривать на поверхность и немного дышать воздухом. И хотя меня по-прежнему мало что интересовало, я все же начинала походить на человека, а не на робота, как было все это время.

После нового года я начала заниматься репетиторством и познакомилась с Людкой, которая чуть ли не первая за это время стала мне подругой. Мы не были очень близки, но общались часто, могли сходить в кино или кафе. Жизнь таким образом постепенно вытаскивала меня из ямы, пока не вытащила настолько, что мне захотелось опять вернуться туда.

Если признаться самой себе, я все это время ждала нашей встречи со Стасом. Подсознательно хотела увидеть его, хотя бы издали. Лучше, если издали, просто посмотреть, как он выглядит, как идет, смеется, говорит. Но не то, не то, что случилось сегодня.