ВТОРАЯ ГЛАВА. РАБОТА

 ***

 День отправки в прошлое настал. С утра одевшись в костюм ХIХ века, нетерпеливо носясь из угла в угол, я ждала в своей квартире команду отправляющих.

Мое первое дело... Ужас… Не верится!

 Потом я ерзала от нетерпения на диване, нервно теребя пальцами оборки на платье. Наконец, отвечавшая за подготовку проекта Наташа появилась у меня на пороге и с пониманием улыбнулась столь явному волнению с моей стороны.

 — Джи, не волнуйся, а то губы съешь! Я за тебя вот так сильно кулачки держать буду!

 Я кивнула помощнице и, быстро поднявшись, направилась по коридору вслед за ней, прижав к груди шляпку. Прелестная деталь гардероба, но очень уж громоздкая на мой взгляд и это притом, что у меня довольно компактный дорожный вариант.

 Наташа проводила меня и двоих молодых мужчин до зала подготовки — огромного помещения больше похожего на гигантский хрустальный бассейн — чтобы мы прошли процедуру обеззараживания для защиты населения ХIХ века от современных бактерий. Наташа, высокая темноволосая красавица, умница и почти подруга обнимая историков по очереди от всей души желала:

 — Удачи, ребята!

 Обняв меня еще раз, она вдобавок поцеловала в щеку и негромко добавила:

 — Графиня уже в курсе, что вот-вот появится ее внучка. Она недовольна этим, поэтому держись! Придется терпеть причуды старой карги. — Ната печально вздохнула. — Твое наследство уже прибыло из Китая и переведено в ценные бумаги по разным банкам и закладным. Так что ты у нас богатая наследница. Надеюсь, это облегчит тебе задание и позволит подобраться к графу как можно ближе! В идеале, стать его невестой.

 Я посмотрела на нее с благодарностью, еще раз обняв напоследок.

Сейчас меня поглотило безумное волнение — первое серьезное дело, а вдруг все провалю?

 — Спасибо, Наташенька!

 Я знала, как она хочет отправиться в прошлое и очень ей сочувствовала. Наташа, слегка смутившись, продолжила:

 — Поверенного из солидной фирмы предупредить ее светлость я послала. Временные порталы уложила вместе с одеждой в сундук… Состояние из наследства "отца" перевела в крупные банки на твое имя. Так, об этом я уже говорила... Что еще?!

 Она на миг запнулась, нервно продолжив:

 — Весь гардероб здесь... Там же твои "удобные" корсеты и прочее... — Наташа указала на солидный сундук из дорогого эбенового дерева с коваными украшениями на крышке. — А в остальном тебе помогут Кларк и Рома.

Я кивала, почти не слыша, так как Ната повторяла это в третий раз.

 — Да, чуть не забыла, вот мелочь на первое время... — Она протянула мне старинный кожаный кошелек, перетянутый у основания ремешком.

 Я в последний раз обняла расстроенную помощницу на прощанье, спрятала древнее богатство в карман на юбке и повернулась к молчащим спутникам: огромному как шкаф Роме и некрупному, но жилистому Кларку.

 — Успехов нам всем! — завершила я отправку и ловко открыла временной портал.

 Шагнув... оказалась пятьсот лет назад. Помощники, подхватив за ручки «деревянный раритет» с моими вещами, шагнули вслед.

 Первое, что я почувствовала, попав в прошлое — гниющий запах стоялой воды и странный запах гари. Наверно так в топках пахнет тот самый каменный уголь. Значит, все рассчитано правильно. Мы у южных окраин Лондона на Темзе… на водах которой между заросшими зеленью берегами "вживую" стояли многочисленные корабли! Я забыла обо всем, любуясь их разнообразием.

Мне вокруг нравилось все!

Все — от реки до деревьев с желтеющими листьями! Да, здесь зрелая осень во всей красе...

Мои спутники, вероятно, думали о том же, так как Рома грустно произнес:

 — Хорошо, что мы не в России, там сейчас первые морозы...

Это было сказано уже на местном английском.

 Я от волнения забыла об этом моменте! Надо постоянно быть настороже, иначе случайно заговорю на своем...

Тут же я повернулась к Роме, одетому старым солдатом, и тоже на староанглийском сказала:

 — Теперь ищем дорожный экипаж и к графине...

 Рома кивнул и направился в сторону остановки дилижанса, которая по планам была возле нового постоялого двора.

 — Джулиана, меня будут звать достопочтенный Адам Кларк, как не наследующего титул.

 — Все рассчитано? – Очередной раз уточнила я, даже не сомневаясь, что наверняка все.

 — Конечно. Я четвертый сын разорившегося графа, мы жили по соседству с твоей тетей в Шотландии.

 — Да, легенду помню... А Рома? — заодно уточнила я, рассчитывая на новые подробности кроме тех, что уже знала.

 — Рома? Он по легенде просто солдат, недавно вернувшийся с войны...

 — Да, и здесь его будут звать Джон Стивер, — закончила я.

 — Вот именно! — Подтвердил Кларк, оглядывая дорогу.

Мне настолько было жутко интересно, что от осознания факта своего появления в Старом Лондоне по коже пошли мурашки.

Сам город был в тумане, и хотя мы стояли на холме из-за смога хорошо был виден только купол церкви Св. Павла, гордо возвышавшийся над городом, где-то вдалеке виднелся высокий тонкий шпиль готического собора Вестминстерского Аббатства.

Как я хочу это все быстрее увидеть! Хотелось прыгать от нетерпения, но что подумают сотрудники?!

 Улыбаясь этим мыслям, я поправила под грудью широкое и не совсем удобное дорожное платье. Тонкая шерсть, ткань в изящную полоску, скромный покрой и элегантная шляпка — этот образ мне очень нравился. Я выглядела как обычая провинциальная мисс, заявившаяся к родственникам в Лондон.

 Через час ожидания, переполненного новыми впечатлениями, появился Рома, строго взирающий на нас с облезлых козел громоздкого и угрожающе гремящего экипажа, явно являвшегося прадедушкой того, что я ожидала встретить в начале этого века.

 Помощники, спустив едва державшийся отвесной порог кареты, — точно рухлядь, мне очень интересно ее изучить изнутри, — помогли сесть в нее, ловко устроив сундук с платьями в отделение для багажа. Кучер должен отвезти меня на центральную Лондонскую остановку дилижанса, откуда обязаны забрать слуги графини.

Я ехала в этом ужасе не чувствуя жуткой тряски и не слыша грохота, потому что все внимание было там – на длинных и широких гладко вымощенных улицах Лондона.

А посмотреть было на что! Пешеходные дорожки, устланные большими камнями. Невысокие аккуратные здания с дверями натертыми воском и от этого блестевшие как зеркало. Красивые скверы, богатые магазины и лавки, где сквозь стеклянные двери видно множество разных товаров…

 О, наконец, я заметила настоящие фонари беспрерывным рядом бегущие по обеим сторонам дороги. Не знаю, как дождусь вечера, так интересно самой посмотреть, как их зажигают!

 ***

 Графиня Торнхилл, леди лет пятидесяти в высоком кремовом тюрбане с небольшим пером, встретила меня в гостиной. Сейчас она сидела на оббитом парчой диванчике напротив, сухо изучая внучку, то есть меня, проницательным взглядом.

Затаив дыхание я стояла посреди гостиной, потупив глазки, и едва скрывая волнение. А вдруг она решит, что я не похожа на ее дочь?!

 Ведь и вправду не похожа. Совершенно.

 Тут открылась еще одна деталь, которую в институте никто предугадать не мог! Я была выше всех в этой комнате! И кучера со слугой, вносивших в гостиную мой сундук, и дворецкого, и всех обитателей графского дома, вышедших встречать родственницу графини Торнхилл. И вообще, выше тех немногих, которых сегодня повстречала в Лондоне!

От волнения я никак не могла вспомнить: книгу о путешествии Гулливера среди лилипутов, уже написал Джонатан Свифт или еще нет. Надеюсь, я не стану прообразом! Но тут же успокоилась — он ее уже написал! Как раз сто лет назад от этого времени...

Из английских великанов на память пришли братья Бельцони, египтологи. Они производили внушительное впечатление своими шестью футами и одним дюймом в эру, когда рост среднего англичанина не превышал пять футов. Значит мои пять футов восемь дюймов по их подсчетам, просто великанский для девушки рост. Тут эти печальные раздумья строгим голосом прервала графиня, размышлявшая видимо также:

 — Мисс, у вас неприлично высокий рост! И это наследство никак не моей крошечной дочери! У вас может только... ее глаза? — Задумчиво отметила графиня.

 — Да, миледи, я похожа на папу, — тихо сказала я, вновь почтительно опустив взгляд.

 Она вновь пытливо на меня посмотрела... безумно удивив:

 — Представляю, как тебя замучили этим ростом! — Сердечно промолвила пожилая леди, покачав головой. Ее перо на тюрбане затрепыхалось в такт словам.

В сильном удивлении я подняла глаза на улыбающуюся старушку. Графиня мне посочувствовала! Это было отчетливо слышно в ее голосе. Если бы она только знала... Я приготовилась выдерживать атаки от злобной старушки под покровом почтительности, прикрывшись моим псевдо смирением как щитом, но сочувствие? Вот уж никак не ожидала!

 Среди знакомых на станции я на самом деле выделялась маленьким ростом и очень от этого страдала. Особенно на уроках самообороны, когда никак не могла опрокинуть крупного учителя по предмету. Поэтому ощущать себя этакой громадиной среди лилипутов было для меня внове.

Графиня все это время участливо изучала мое лицо.

 — Благодарю, вы правы, ваша светлость, это действительно тяжело.

 Графиня продолжала внимательно меня рассматривать, и, немного подумав, предложила:

 — Мы обе знаем, кто я тебе, вот и зови меня бабушкой!

 Я обомлела, резко посмотрев в ее глаза утонувшие в грусти. Она за меня переживает? Вот вам и "старая карга" нежелающая видеть внучку...

 — Спасибо, ваша св..., бабушка, — тронутая таким исходом, пробормотала я, вернув взгляд светлому восточному ковру на полу.

 Едва сдерживая слезы, она кивнула и вышла из гостиной, оставив меня наедине с молоденькой горничной. Веселая девушка с продолговатым лицом и кучей веснушек на щечках, проводила меня в комнату по лестнице на второй этаж, исподволь с любопытством осматривая мою шляпку и платье.

 Я вошла в комнату вслед за ней. Чудесная спальня. В немного устаревшем стиле неоклассицизма, или ампир, в котором все — фундаментальное, симметричное и одновременно прекрасное.

Показав мне все, горничная тут же упорхнула и теперь я могла наслаждаться красотой комнаты, не опасаясь странных взглядов.

Бело-желто-золотое… Не передать, как гармонично смотрелась моя солнцем залитая комната. Я медленно прошлась разглядывая обстановку как в музее. Наверно, это бывшее пристанище для гостей, ведь эти цвета не считались женскими и не подходили к дамским будуарам.

 Великолепие апартаментов поражало воображение, позолоченные канделябры, огромное зеркало в кружевной оправе и цветы... Живые цветы! Крупные осенние хризантемы с терпким запахом.

 Еще раз понюхав стоявшие в вазе "золотые шары", я побрела дальше. Приоткрытое окно вместе со звуками улицы пропускало сюда и резвый ветерок, шкодливо резвящийся в золотистых шелковых занавесях.

 Большую часть своей жизни я прожила в замкнутом мирке орбитальной станции, в котором было тысяча маленьких спален на четвертом уровне и длинный-длинный коридор, ведущий в сектор классов.

Да, там было чисто, уютно и практично, но не было живой красоты. А тем более цветов, выросших на открытом солнце...

Выглянув в открытое окно, я вдохнула терпкий аромат каких-то осенних цветов желтых и бордовых оттенков, растущих на улице непосредственно за подоконником. Но больше всего мне навился ветер! Ветер… Я задумалась.

Как здесь все прекрасно!

Не сдержав ликования — я покрутилась по комнате в танце, задыхаясь от восхищения…

В реальность меня вернул уличный шум и ругань торговки на неловкость нанятого мальчика… Вспомнив, что к обеду по традиции мне еще предстоит переодеться, оставив радость на потом, я приступила к работе — наперво сняв с себя дорожное платье.

 Корсет я тоже надела сама, так как он изготовлен для меня специально. Он мог застегиваться, как принято в начале этого века только впереди, а мог закрываться на вакуумные зажимы, спрятанные под тканью для моего удобства.

Конечно, я немного опередила время, заказав корсет с бюском, который будет изобретен во Франции только в 1838 году.

И хотя всячески старалась сделать все как положено в этом времени, но некоторые вещи мне были нужны по работе. Вдруг появится необходимость отбыть куда-либо, не ставя в известность прислугу? Как тогда самой снимать и одевать все эти одежные "ужасы"? Без прислуги с «современным» многослойным бельем мне не справиться!

Достав из сундука подходящее бледно-голубое платье я покрутила его в руках, соображая, смогу ли застегнуть его сама… Тут на счастье ко мне в дверь постучала та горничная. Предупредив, что скоро время обеда, она передала просьбу графини не опаздывать.

 — Ох, подожди… — пытаясь попросить ее о помощи, я запнулась, не зная как вести себя с прислугой, но горничная все поняла.

 — Меня зовут Бетти, мисс, — сделав легкий книксен, представилось это веснушчатое чудо.

 — Помоги мне, пожалуйста, Бетти, — попросила я. Она с радостью согласилась.

Когда я была уже почти готова, в дверь вновь постучались. Бетти подступила, собираясь открывать, шепнула:

 — Это миссис Батлер, — и опустив голову под недовольным взглядом женщины, ускользнула за дверь

Так что к обеду я спустилась в сопровождении худой и очень строгой на вид компаньонки в годах, с запозданием присланной графиней помочь мне одеться, заодно показать, где в доме расположен обеденный зал.

 Я робко вошла и поприветствовала хозяйку реверансом. Та, мило улыбнувшись, осмотрела мой скромный наряд — платье из светло-голубой бязи и мягко сказала:

 — В мое время все было куда элегантней! Эти новомодные фасоны... просто смотреть невозможно. А реверансы, милочка, оставьте для официальных приемов, а не обеда с бабушкой!

 Я, скрывая удовольствие, кивнула. Мне и самой это не особенно нравилось из-за опаски что-то забыть и ошибиться.

 Как оказалось чуть позже, графиня была просто одинокой старушкой, нуждавшейся в любви и уважении, как любой нормальный человек. Но для меня все было гораздо сложнее, я только теперь поняла, как мне, оказывается, нужна бабушка. Слегка вредная, с колючим языком, но любящим сердцем.

 — Милая, расскажи мне, как вы жили с родителями...

 — Чудесно. Что может быть лучше, чем жить с родителями? — оторвав взгляд от тарелки, спросила я. — Они заботятся и помогают, а когда надо и заставляют... а одной... одной тяжело.

 Много думала об этом в детстве, поэтому даже и капли сомнения не прозвучало в моем голосе, я ведь все так и чувствовала. Графиня сразу поверила.

 — Боже мой, девочка моя, неужели тетя тебя обижала?! — Волнуясь, спросила она, резко комкая белую льняную салфетку тонкими высохшими пальцами.

 — Нет, никогда. Но тетя, это не мама...

 Графиня всхлипнула, наконец, разложив нервно скомканную салфетку на коленях.

 — Я очень перед тобой виновата! Всецело заключив себя в трауре после гибели дочери, я не узнала о тебе ничего, поверив, что все погибли. И только совсем недавно от поверенных твоего отца получила известие, что ты жива...

 — Да, бабушка. Я слышала эту историю... — тихо ответила я, потупившись.