Сегодня уже три дня как я открыл первую Дверь. Это было мучительно сложно, но я справился. В первый раз это всегда непросто. Тот странный человек мне так и сказал. Дверь открывалась с громким металлическим скрипом, неохотно впуская меня за грань неизведанного. Я был готов ко всему, но только не к своему прошлому. Оно навалилось на меня со всех сторон. Я стоял в длинном огромном коридоре, наполненном входами и выходами и над каждым висело фосфоресцирующее название события из моей жизни. Я знал, что мне придётся пройти весь этот путь до конца и, возможно, там впереди, за всем моим прошлым есть ещё одна дверь…
Странный человек сказал мне, что я грешен. Он внимательно смотрел на меня своим пронзительным третьим глазом, буравил меня, просвечивал насквозь. Он знал обо мне всё этот странный человек из моих снов. У него жёсткое, морщинистое лицо, рваная одежда и он совсем не похож на ангела. Не знаю почему я решил, что он чей-то посланник? Может быть это моя очередная галлюцинация.
Иногда он говорит мне, что всё будет хорошо и я добьюсь в жизни больших успехов. Иногда показывает мне страшные картины жизни других людей.
Я видел разрушение башен «Близнецов». Видел, как прекрасные небоскребы превращались в огромные глыбы из арматуры, стекла и металла. Безжизненные и нагроможденные хаотично, словно глупая инсталляция современного искусства. И я видел истинную причину катастрофы. Наблюдал как на их месте, на границе двух миров, в сумеречной зоне, не доступной обычному человеку поднимался огромный готический храм. Я видел, как он разрушил американский миф о защищённости. Он, а не эти нелепые самолёты, которые нам показывали в новостях.
Я видел загадочные музыкальные инструменты, которые можно было использовать как оружие. Там в моих снах, этот Странный человек протягивал мне старую, пожелтевшую от времени лютню и убеждал, что она поможет мне победить в борьбе со злом. Я смотрел на нее, на покосившееся колки и оторванные струны, на облупившийся лак и длинную потрескавшуюся деку и думал, что никогда не играл на музыкальных инструментах и не имею понятия как с ними обращаться… Но в той старой лютне было столько силы, что я поверил ему. Поверил, что теория струн может изменить мир.
Иногда мы сидим с ним в огромном зале, залитом светом свечей. На столе стоят нетронутые яства, а кубки полны вином. В такие мгновения он прячет свой третий глаз под носовую перегородку и становится похож на обыкновенного человека. Мы говорим с ним о высоких материях, пытаемся философствовать и не замечаем, как наступает утро. Он долго расспрашивает меня о моей прежней жизни, слушает внимательно и никогда не перебивает. Память у него отменная, в чём мне не раз довелось убедиться…
Такие ночные посиделки напоминают сеансы психоанализа. Мы всё дальше и глубже погружаемся в пучину моих проблем, в закоулки моих жизненных удач и проигрышей. Он уже знал обо мне всё, когда предложил открыть Дверь.
Я очень хорошо помню наш разговор в ту ночь. И встречу, что как оказалось стала одной из последних. С тех пор, как я шагнул в длинный коридор своего прошлого Странный человек исчез.
Наверное, он ждёт меня там, в конце своего испытания, которое должно спасти меня и поставить мою жизнь на новые рельсы. Он стоит где-то там, в начале моей новой жизни.
Если быть отчаянно откровенным - я замечаю явные улучшения. Я снова еду вперёд. Жму на педаль газа всё ещё неуверенно, но уже могу перейти на вторую передачу. И я уверен, что это лишь начало моего успеха. Спидометр плавно отсчитывает километры жизни, медленно и неумолимо приближая меня к развязке. Я знаю, что рано или поздно мне придётся сделать выбор, найти себя в забытых лабиринтах памяти. Понять почему же всё так произошло.
Но сейчас у меня нет ответов. Я знаю, они были у того Странного человека, который слушал меня в тишине старинного зала. Он дал мне шанс, пусть и в моём сне, которым нужно воспользоваться…
И вот теперь я стою в темном коридоре. Передо мной сотни дверей. Я пытаюсь пройти дальше, но какая-то сила удерживает меня в самом начале. Я улыбаюсь, понимая всю глубину его замысла: с начала и до конца. С самого начала…я должен выдержать, пережить, осознать. Я должен научиться жить без страха. Жить не только ради себя…
На пляж я всё же решил не идти. Ожидаемые поступки – это самое банальное что можно сделать для того чтобы потерять женщину. Я искупался прямо возле дома, ещё раз убеждаясь, что слабый пол неимоверно глупые создания. Растянувшись на полотенце возле ступенек бунгало я принялся читать новую книгу Мураками. Вообще то читать я не очень люблю. Ещё со школы считал, что забивать себе голову выдумками давно умерших или современных рефлексирующих маразматиков - дело неблагодарное.Немного повзрослев, я понял одну простую истину: девушки любят умных парней. Но в следствии своего слабого интеллекта они определяют ум по-своему: обычно можно было добиться полной победы упомянув в разговоре пару-тройку довольно известных литературных фамилий. Особой популярностью пользовались авторы модернистского и постмодернистского направления, а также слезливые поэты и поэтессы. После таких бесед девушки настраивались на романтический лад и были готовы отдаться тебе безвозмездно. Потратив полгода
Я неторопливо подхожу к столу, не зная как себя вести с этим Странным человеком, наблюдающим за мной так пронзительно. Но он сам развеивает мои сомнения… ‑ Садись, ‑ говорит он не размыкая губ, показывая на огромный стул напротив. – Ты же так долго искал меня…‑ Мне кажется, что его голос звучит просто внутри моей черепной коробки. У Странного человека мощный и властный тембр. Он обволакивает меня, погружает в некий необъяснимый транс. Я сажусь на огромный стул и глупо смотрю на пустую тарелку перед собой… ‑ Что же ты хочешь? – спрашивает у меня старец. – Зачем ты пришёл? Я не знаю ответа на его вопрос. Ведь это всего лишь мой сон. И я не привык думать о том, что грёзы могут быть настолько реальными. Я смотрю на него, пытаясь найти ответ на границах его морщин, но он лишь загадочно улыбается и подмигивает мне мрачным третьим глазом посреди лба. Веко вокруг мрачной глазницы похоже на раскалённый металл. Мне становится страшно, но любопытство держит меня на мест
В поезде довольно душно. У нас большая, шумная компания, занимающая целый плацкарт. Летом в поездах всегда нечем дышать и нечего делать, особенно когда твой поезд отходит в обеденное время. У нас с собой два ящика пива на пятерых, две палатки и рюкзаки, немного еды из дома и большой магнитофон с пятью дисками, которые мы специально записали для столь важного мероприятия. Первый раз мы едем отдыхать без родителей. Без контроля и завтрака по расписанию. Мы едем отрываться так, как нашей душе угодно...Конечный пункт нашего путешествия один милый приморский город. Мы никогда не любили засиживаться на одном месте, поэтому не сомневаемся, что за две недели сможем исколесить всё побережье. Мы идём курить в тамбур ещё до того, как отправляется поезд. Все купили по блоку сигарет и думаем, что нам хватит этого хотя бы на неделю. Вообще-то мы не курим, но на отдыхе можно делать всё, что не позволено в домашних условиях…Рядом на боковушке едет бабушка с внуком. Нам как обычно не везёт с
Почему-то в этот день я знал, что напьюсь. Просто было вот такое странное ощущение оттого, как начался этот день. У меня было жуткое настроение. В такие моменты всегда хочется швырнуть что-то об стену, нахамить кому-то или перечитать личный дневник, думая о том, что несчастнее тебя на этой земле человек ещё не рождён. Я как раз переехал на собственную квартиру. С родителями жить было просто невмоготу, а тут как раз подвернулся удачный случай: родственники переехали жить в частный домик, а квартиру решили просто сдавать. И поскольку незнакомым людям отдавать свою квартиру они не хотели, то я был просто спасением. Все остались довольны. Я жил, конечно, не в центре, но в гордом одиночестве. Зарабатывал вполне прилично и мог позволить себе даже иногда пригласить какую-нибудь девушку в кафе. Постоянную подругу я заводить не хотел, поскольку на то время был убеждённым холостяком и верил, что свобода отношений и сексуальная независимость спасёт мир. Таких как я иногда называли крутыми, а в
Сегодня у нас на ужин форель. Я люблю рыбу, а тем более с прекрасным белым вином. Странный человек сидит рядом со мной и ждёт пока я смогу насытиться. Набить свой воображаемый сонный желудок несуществующей пищей. Я знаю, что всего этого нет, что это плод моего воспалённого ума, но я ничего не могу с собой поделать. Сегодня Учитель немногословен. Истина никогда не скрывалась в словах, в этих пустых звуках, извлекаемых глотками не менее пустых людей. Она всегда была внутри, скрывалась где-то в глубине каждого из нас. Просто очень немногие могли понять это. ‑ Что есть твой мир? – спрашивает меня странный человек насмешливо. – Ты побывал в начале своего коридора и возможно можешь ответить на этот вопрос. Удивительно, что этот, казалось бы, простой вопрос ставит меня в тупик. Я начинаю думать, делая ещё большую ошибку. На такие вопросы не отвечают используя логическое мышление – это лишь отвлекает. Здесь кроется что-то совсем другое, потустороннее, дикое. Мне кажется, что
Уже за полночь. На пирсе прохладно, но мы продолжаем сидеть, укрываясь друг другом. Мы смотрим на прогулочные огни, на пьяную компанию на берегу, которая пытается запустить очередной фейерверк, на одинокий плеск волн. Мария сидит у меня на коленях, положив голову мне на плечо. Когда я целую её, волосы щекочут мне ноздри. Они пахнут ночью и желанием. ‑ Ты не похож на женатого человека, ‑ она не поднимает головы… ‑ Почему? – мне даже интересно послушать её теорию. ‑ Потому что в тебе слишком много нежности… Я молчу. Откуда ей знать, что это не нежность, а дежурная ласка. Зачем ей говорить об этом и развеивать великолепный миф? Портить вечернюю идиллию морской тишины и приморской суеты? Что это мне даст, кроме обиды и ещё одного расставания? ‑ Мы с женой, наверное, разведёмся, ‑ зачем-то говорю я. – Мы совсем не понимаем друг друга… Теперь уже молчит она. Думает о своём, совмещает наши переживания, пытаясь понять насколько может быть откр
В клубе слишком громко играет музыка, и я практически не слышу ни слова из того, что говорит Мария. Мы заказали бутылку шампанского, но нам почему-то принесли белое вино. У меня нет настроения ругаться с официантками, тем более одна из них похожа на одну из моих бывших подружек. Мы просто пьём то, что нам принесли… Вокруг танцует пьяная молодёжь, уверенная в том, что весь мир принадлежит им. В принципе, всё довольно прилично. Возможно, это из-за цен заведения. У меня немного болит желудок, скорее всего, это от голода, а может быть просто наступает тот период, когда тело начинает сдавать и вести самостоятельную жизнь. Мы ждём лёгкого ужина, но расторопности официанткам и поварам явно не хватает… ‑ Тебе здесь нравится? – наклоняюсь к ней очень близко, потому что иначе невозможно общаться. ‑ Не очень, ‑ кричит Мария, ‑ ты хочешь уйти? ‑ Да, нет, ‑ я целую её, ‑ хочу с тобой потанцевать. Ты только сумочку не оставляй на столике… Мария кива
Ночь. На улице очень тепло. Мы только что проводили девчонок домой и теперь можем спокойно спеть любимую песню Бобби Макферрина. Мы поём довольно громко, иногда даже пытаясь разойтись на несколько голосов. Странно, что нам так легко. Сегодня мы бросили своих первых знакомых и почти добились вторых. Я просидел с черноволосой красавицей почти всю ночь, напился в дым, но всё же добился её поцелуя. Мы потратили практически половину своих денег, зато заказали всё, что хотели и повеселились на славу. В первые дни отдыха никто не считает свои финансы. Осознание и подсчёт бюджета приходит позже, вместе с истинным отдыхом. Потому что когда у тебя нет денег, ты можешь наконец-то дойти до пляжа и вечером лечь спать не позже двенадцати… ‑ Может ещё по пиву? ‑ Давай…‑ мы подходим к вечно открытым курортным латкам и берём себе местного дешёвого. До дома идти минут пятнадцать, но нас это не смущает. Мы идём по маленьким пустым улочкам, попивая добивающую наши мозги жидкость и верим