Колдовской снег

 Тело трясло от бешенства, пальцы из-за холода задеревенели так, что перестала их чувствовать, от дыхания на куртке образовалась изморозь. Народ старается меня обходить и вокруг образовался свободный пятачок. Тетка, которая пререкалась со мной в кондитерской, выходя, открыла рот, но, бросив на меня быстрый взгляд, захлопнула его и быстро засеменила валенками в сторону остановки. Я сама не поняла, почему так оторвалась на Кирилла, но гнев все еще продолжал клокотать. Видимо, накопилось напряжение прошедшей недели, а последние события долили масла в огонь. Прошло несколько минут прежде, чем снова смогла связно мыслить. Я наорала на Кирилла. Частично за дело, частично сгоряча. Но он давно меня знает. Знает, что я особа импульсивная и горячая. Но беззлобная. Он отойдет, мы поговорим и отметим, наконец, эту годовщину. Пусть и без шампанского. Убрав телефон в карман, я достала перчатки и негнущимися пальцами натянула. Торта все

 Некоторое время мы молчали. Я гоняла в голове мысли о Кирилле и переосмысливала день, который плохо укладывался в привычный. За окном гудят машины, а в приоткрытой на микропроветривание фрамуге свистит ветер. Я покосилась на улицу – даже в темноте видно, как метет снег. Досада и обида на Кирилла все еще свербели, но теперь ко всему прочему присоединилось желание собрать его вещи и выставить к шутам за дверь, чтобы был ему урок. Я была уверена, если бы он сделал все, как просила, никакого конфликта не случилось бы. Мысль показалась такой трезвой, что отхлебнув, наконец, из чашки, я поставила ее и решительно поднялась. Бабуля, продолжая смотреть на меня, как старая, умудренная жизнью кошка, произнесла вдруг: – Шершавая ты, колючая. Я изумленно вскинула брови. – Вообще-то, я вас в свою квартиру погреться пустила. Чего вообще никогда не делала. И сейчас, если честно, не до конца

Девушка-яга слушала меня очень внимательно, глядя куда-то в пол, словно детально представляет все, что говорю. Сама не заметив, я вошла во вкус и вещала, как у психолога на приеме, перейдя уже от вечернего происшествия к другим событиям. Рассказала о том, как трудно сражаться за карьеру в мужском коллективе, как приходится вечно доказывать свою состоятельность, как не даю спуску никому, а люди оскорбляются. Словесный поток лился из меня, как горная река во время половодья. Когда закончила, ощутила неожиданное облегчение, словно сняла с себя вековой груз. Лишь тогда вспомнила, что говорю с чужим человеком и сконфужено замолкла, ожидая реакции собеседницы. Некоторое время девушка молчала, продолжая изучать ламинат. Очаг потрескивает поленьями, на металлической пластине перед ним играют отблески огня, из котла время от времени выпрыгивают зеленоватые капельки и с шипением падают на пластину. Меня даже стало убаюкивать эта умиротворенная обстановка, я зевнула.

После ухода демона я ощутила облегчение, видимо, даже несмотря на указ девушки-яги, он продолжал испускать какие-то фибры, эманации или еще что-то, отчего все мое существо пребывало в смятении. Я выдохнула, а Варвара словно слышала мои мысли – проговорила: – Не удивляйся, он и не такое может. Это ведь Асмодей. Я промокнула губы бумажным платком, который завалялся в кармане джинсов, и спросила, косясь в пламя: – Он что, действительно, ну… блуд и похоть? Девушка-яга кивнула. – Только тем и занимается. И с его помощью склоняет ведьм и обычных женщин на свою сторону. – Это еще какая за сторона? – не поняла я. – Известно какая, – отозвалась она, заглядывая в мойку, – темная, естественно. У них там давний спор, все соревнуются, как дети малые. Но ты в это не вникай. Главное не подпускай его к себе. Вспомнив хищный

Сориентироваться я не успела, и если бы не скорость реакции этого зеленомордого извозчика, экипаж прокатился бы по мне. Лошади заржали, когда он резко натянул вожжи, послышалось резкое «тпр-р-ру», и вся повозка застопорилась. Перепуганная, как загнанная в угол мышь, я бросила взгляд на склон, но демон исчез. Понять, что испытываю – облегчение или напряжение, не успела, извозчик проговорил резким скрипучим голосом: – Это что за лебеда? Какого рожна посреди тракта торчишь? Я таращилась на говорящего и пыталась понять, что оно вообще такое. Невысокий, примерно с меня ростом, но жилистый, как старая говядина, и почему-то зеленый. Я даже зажмурилась на секунду, но когда открыла глаза, извозчик остался все таким же зеленым, как Халк. Лицо вытянутое, подбородок тоже, нос длинный и широкий, а глаза чуть раскосые. На голове козырек, из-под которого торчат коричневые кудри. Одет в кожаную жилетку нараспашку, и такие же кожаные шта