Стоит ли говорить, что я жутко волновалась? Если неделю назад я бы в панике билась, увидев на тесте две полоски, то сейчас… Сейчас, выполнив требуемое, зажмурилась, боясь увидеть, что бумажка посинела. Стою. И не решаюсь глаза открыть. Как-то сроднилась уже с мыслью, что будет у меня малыш. Такой же умильный как в том сне. И ещё… Боязно, авось Степан детишек любит, вот и решил пригреть, посчитав будущей мамкой, а как оно сложится, если никакой беременности и в помине нет? Я ж уже мысленно всю свою жизнь перестроить успела…
Вдохнула, выдохнула несколько раз поглубже, и…
– Ви-и-и-и!!! – не выдержала я и прямо как была, с бумажкой в руке, так и выскочила из туалета.
– Ты чего?! – подлетела ко мне встревоженная Надька.
– Вот! – я гордо продемонстрировала два листика бумаги, один сиреневый, другой насыщенно фиолетовый.
– И что? – не поняла подруга.
– Это такой деревенский тест на беременность, – пояснила я.
– А результат-то что этот значит? – почему-то робко уточнила она.
– Положительный!
– Понятно, – как-то грустно отозвалась девушка, явно не разделявшая мою радость.
– Поздравить можно? – вышел из своей комнаты Степан, и я активно закивала, улыбаясь во все свои тридцать два зуба, чем немало удивила подругу.
– Сумасшедшая ты, Кира, – покачала головой та, но от дальнейших комментариев воздержалась.
– Это дело отметить надо, – подёргав себя за куцую бородёнку провозгласил Степан.
– Так мне ж пить нельзя, – воззрилась я на него.
– Никто тебе наливать и не собирается, – усмехнулся он. – Щас записку чиркну, догуляй-ка до Федотовны. Тебе нынче воздухом дышать свежим побольше надо, а то в город вернётесь, где его там взять?
– Э-э-э… Ну воздух – да… А бабушка Клава-то тут причём? – растерялась я.
Дед в ответ лишь отмахнулся, уже вовсю что-то чирикая на изъятом из комода листочке. Ну да и ладно. Не думаю, что он плохое что задумал. А там, придёт время всё узнаю.
– Кстати, Рождество на носу, – буркнул промежду делом Степан. – Гадать на суженых будете? Федотовна в этом деле толк знает…
– Чур меня! – выкрикнула я, чем вызвала удивлённые взгляды.
Им-то не понять, а меня аж передёрнуло всю от этих слов.
– Не-е-е… – тем временем Надькина мордашка расплылась в белозубой улыбке. – Я своего уже встретила. Надеюсь… – уже тише добавила она.
– Ну как знаете, – отозвался Степан. – Моё дело предложить.
И только тут до меня дошло, что он ни разу не спросил – кто отец ребёнка. Да и предложение его носило такой характер, что по определению не предполагался никакой мужчина, который мог бы выявить желание жениться или помочь. Могла ли Анькина бабушка всё ему рассказать? В теории – да, а на практике? Хотя… Какая разница? Разве ответ на этот вопрос что-то изменит? Нет. Но всё равно любопытно. Надо будет узнать.
– Пойдёшь со мной к Ане? – уже одеваясь, спрашиваю у подруги, но та лишь головой покачнула, взгляд в сторону отводя, и сразу ясно становится – к милому побежит, не до нас ей.
Ладно, сама схожу. Если честно, сейчас разговор с понимающей и знающей ВСЁ Аней для меня был куда приятнее, нежели с наивной и влюблённой по уши Надей. Сначала, окунувшись в пучину вселенских обид и самобичевания, не имея морального права расстраивать подругу, я просто не выносила её вечно счастливого вида, и боясь ни с того ни с сего сорваться, радовалась, что та уделяет мне мало внимания в последнее время. А сейчас… Сейчас я сама была несказанно счастлива, но её непонимание злило. Как ей объяснить моё желание стать мамой я не знала, а ссориться очень не хотелось.
На улице к этому времени явно потеплело. Со сверкающих в солнечных лучах сосулек капала талая вода, снег покрылся мокрой корочкой и идти стало сложнее, нежели тогда, когда за хлебом ходила. Хотя… Может и на обратном пути с магазина уже так было, кто знает? Я-то летела на крыльях, мечтая поскорее обрести определённость и ничегошеньки вокруг не замечая.
Иду. А сама нет-нет да вслушиваюсь – не едет ли где машина и ей богу в случае чего готова в ближайший сугроб нырнуть, лишь бы с «сужеными» не пересечься. Не свезло, так не свезло, как говорится. Сугробы-то имелись вдоль обочин в изобилии, вот только как назло кто-то включил то ли электро, то ли бензопилу. Ненадолго. Но этого хватило, чтобы я не заметила, как из-за очередного поворота показался до боли знакомый джип.
Мысленно взвыв от расстройства, опустила голову пониже, в надежде, что меня не узнают. Ага. Как же. Стоило нам поравняться, и машина тут же притормозила. Я встала как вкопанная, боясь взгляд поднять и молясь, чтобы там оказался Надькин Паша. Вот только уверенности при этом не было, наоборот, щёки горели и казалось я чувствую близость блондина. Накаркала, блин.
– Залазь, поговорить надо, – опустив стекло, произнёс… Леонид.
– Нам не о чём говорить, – произнесла словно выплюнув и, продолжила путь.
За спиной послышался хлопок закрываемой двери, хруст снега под ногами и… Меня просто-напросто остановили довольно болезненно схватив за плечи и одновременно развернув к себе лицом.
– Долго бегать от меня собралась? – интересуется этот зеленоглазый красавчик, которому так и хочется в морду вцепиться, подпортив красоту на долгую память, но нельзя, неведомо как он отреагирует, а мне надо заботиться о безопасности малыша.
– А не должна? – с вызовом спрашиваю, хотя у самой поджилки трясутся после Анькиных рассказов.
– Не думай, что на тебе свет клином сошёлся, – удивил меня блондин. – Но о ребёнке могла бы и сказать.
– Тебя это не касается, – мысленно проклиная болтливость подруг, фыркнула я.
– Ой ли? – ухмыльнулся зеленоглазый гад. – В мои планы не входит, чтобы какая-то пигалица шантажировала меня, размахивая тестами на отцовство. Немало у меня таких уже было, знаешь ли.
– Что?! – опешила я, и попыталась вырваться из сильных, цепких рук.
Какое там! Сравнила свою тщедушную тушку и этого бугая.
– То! – встряхнув меня, прошипел блондин. – Сейчас же едем в райцентр, и там в больнице делаешь аборт.
У меня аж внутри всё перевернулось от этих слов. Откуда и силы взялись не знаю. Лягнула его в ногу со всей дури и воспользовавшись временно ослабленной хваткой бросилась прочь. Благо до Анькиного дома было уже недалеко.
Бегу, слыша вслед проклятья, потом завёлся двигатель, благо электропила уже заткнулась и слышимость вновь стала идеальной. Я припустила ещё быстрее, понимая, что если нагонит, то ещё раз отбиться уже не смогу. Да, по закону он не имеет права меня принудить, да, врачи должны дать мне бумагу на подпись о согласии, которого я конечно же не дам. Но это в теории, которая никак не сочетается с образом жизни Леонида, привыкшего получать желаемое любой ценой.
Пока он развернулся, я почти достигла заветной калитки. Джип проскочив мимо меня, внаглую преградил мне дорогу, едва не сбив. Я бросилась к такой уже близкой цели, напрямки – через сугробы. Леонид что-то крича выскочил из машины и явно рванул за следом, стараясь перехватить. И, вдруг…
– Ну и что это значит? – раздался от приоткрывшейся калитки, ворчливый голос Клавдии Федотовны.
Отвечать я не стала, лишь проскользнула мимо неё и спиной прижалась к забору, будто тот меня мог уберечь.
– Баба Клава, не лезь не в свои дела, – угрожающе произнёс Леонид, но бабку не так-то просто пронять было.
Она окинула его взглядом и только бровью повела, на что тот как ни странно не произнёс не звука. Потом повернулась ко мне и совершенно спокойно произнесла:
– Иди в дом.
Я не заставила просить себя дважды и тут же кинулась к крыльцу. Влетела в дом, поплотнее закрывая за собой двери и с трудом сдерживая желание задвинуть щеколды.
– Ты чего?! – воззрилась на меня Анька.
– Как ты могла?! – накинулась я на неё.
– Ты чего? – уже менее уверенно повторила она, явно не понимая, что происходит.
– Это ты сказала этого самовлюблённому павлину, что я беременна? – не стала ходить вокруг да около я.
– И в мыслях такого не было, – даже и не подумала обижаться, прекрасно понявшая о ком именно речь, подруга. – Ты вообще, как это себе представляешь: «Я разговариваю с Лёней?»
М-да… Что-то на эмоциях я совсем выпустила из виду тот факт, что Анька не меньше моего шарахается от блондина. Выходит, Надька изменила своим правилам и растрепалась. Всё же любовь делает людей глупыми.
– Извини, – ощутив прилив стыда за необоснованный наезд, буркнула я и плюхнулась за стол.
– Да я как-то и обидеться пока что не успела, – отозвалась подруга. – Что произошло?
Ну я и рассказал. И про поход в магазин, и про народный тест на беременность, и о результатах, а на закуску… Про встречу на дороге.
– Вот же тварь… – сквозь зубы прошипела обнимающая меня Аня. – Но ты не волнуйся. Бабуля обязательно что-нибудь придумает, – говорит она, с беспокойством выглядывая в окно.
Да уж, утешила. Я вот тоже в окно кошусь, только не рассмотреть там ничего – забор мешает. Калитка приоткрыта – да, шапка блондинистого гада над забором торчит, значит он ещё тут, а вот бабушки Аниной не видно.
Минут десять мы так с Анькой и просидели в обнимку и не спуская глаз с забора, за которым разворачивались неведомые события. И наконец-то во двор вошла её бабушка. Закрыла за собой калитку. И прошла в дом.
– Узнал же гад, – буркнула она, войдя в комнату.
– И что теперь? – озвучила крутившийся в моей голове вопрос, Аня.
– А ничего, – ухмыльнулась бабка.
– Прям-таки и ничего? – не поверила я.
– Я сказала, что он к этому делу отношения не имеет, ты, мол, уже беременная сюда приехала.
– Фу-у-ух… – как-то синхронно выдохнули мы с подругой.
– Надеюсь теперь он от Киры отстанет, – пробормотала всё ещё продолжавшая обнимать меня Аня. – Ты кстати, чего пришла-то? По делу, или просто так?
– Дед Степан просил вам записку передать, – спохватилась я, а то ведь и позабыла совсем о поручении.
Бабка взяла свёрнутый в четверо листочек бумаги, нацепила на нос очки и подслеповато щурясь начала читать, при этом зачем-то шевеля губами, будто проговаривая слова.
– Так ты уже и проверить успела, – произнесла она не понятно: то ли это был вопрос, то ли констатация факта?
– Угу, – на всякий случай отозвалась я.
– Вот и хорошо, вот и чудненько. Значится так. Анька крёстной будет и на подхвате. Я бабушкой, и это не обсуждается. Чем сможем – поможем. А сейчас… Иди-ка домой, милая. Этот ирод уехал, – заметив мой опасливый взгляд в окно, произнесла она. – А мне надо обереги для тебя приготовить…
Выходила я за калитку дрожа как осиновый лист. Анька порывалась меня проводить, хотя и сама боялась не меньше моего, но Клавдия Федотовна её не пустила, сказав, что ей помощь потребуется. Ну а к вечеру обещали наведаться к нам со Степаном в гости. Как я не тряслась, а до дома добралась слава богу без приключений на свою пятую точку. Хотя до последнего не верила, что бабкины слова убедят Леонида и он отступится от идеи принудить меня на аборт. – Ну как сходила? – поинтересовался с порога Степан. Я лишь плечами неопределённо пожала, ну не рассказывать же ему всё опять? Мою невесёлую с некоторых пор жизнь он принял, но вряд ли его впечатлит история моей связи с Леонидом, а врать не хочется. Благо дед настаивать и расспрашивать не стал, удовлетворившись тем, что его ненаглядная Клавка в гости придёт. Заслыхав эту новость он вообще кажется обо всём позабыл, пошарил взглядом по комнате, будто проверяя всё ли в порядке, но тут уж не придерёшься, не зря ж я всё буква
Стоило ли сомневаться в том, что само Рождество я просплю? Так и вышло. Нет, несколько раз меня поднимали с постели. Сначала Надька самым жестоким образом выдернула меня из забытья. У меня всё плыло перед глазами, звуки доносились словно сквозь слой воды, и совершенно не удавалось удержать тело вертикальном, пусть даже в сидячем положении – просто-напросто сползала обратно на кровать, глаза сами собой закрывались и, я самым наглым образом начинала посапывать. Но подругу это не слишком смущало, ей не терпелось поделиться впечатлениями от ночной гулянки. До поры до времени не смущало… – Ладно, спи, – немного обиженно произнесла эта садистка и вышла из комнаты. – Сплю… – пробормотала я, с облегчением падая на подушку, после очередной не очень-то успешной попытки сесть. – Подъём, лежебока! – заявила казалось тут же ворвавшаяся в комнату Аня. – Одевайся. Едем в церковь, – непререкаемым тоном известила она. Зная Аню, спорить было бесполезно, проще с
Да уж, кто бы мне сказал ещё недавно, что я стану обладательницей квартиры, не уступающей по размере папиной, не в жизни бы не поверила. А вот же, как оно бывает. Две комнаты выходили прямо из холл-прихожей, туда я лишь мельком заглянула. Иду по просторному длинному коридору, озираюсь по сторонам. Здесь имеются ещё две двери в комнаты, одна окнами выходит на улицу Рубинштейна, вторая во двор. Дальше коридорчик поворачивает, с одной стороны дверь в просторную, метров двадцати кухню, а дальше в туалет и опять же немалых размеров ванную. Прикинула я сколько тут квартплата стоит, и сколько убираться надо и пригорюнилась – непосильно это для простой студентки, неужели Степан этого не понимает? Ну да ладно, в конце концов, зачем нам с Анькой четыре комнаты? Можно парочку сдать, вот и будем с этих денег коммунальные услуги оплачивать. – Ты проходи, проходи, – тем временем заманивает меня на кухню дед. – Комнату выбрать ещё успеешь, – говорит. – Вот, – показывает взглядом на
– Нет, ну правда? – никак не успокаивалась Аня. – Вдруг там в пору репрессий припрятали сокровища? – Если бы и так, – усмехнулась я, поражаясь проницательности подруги. – Там всё сто раз переделывали, и если что-то когда-то и было, то давно уже нашли. – А вдруг – нет? – Не знаю, – пожала плечами я. – Надо будет спросить у деда, – говорю, думая о том, позволит ли он посвятить Аньку в семейную тайну? Хотя… – Да и какая разница, Ань? Даже если там что-то и было. Не будем же мы вламываться к Леониду в гости. Или ты так по нему скучаешь? Подругу аж передёрнуло от этих слов. – Скажешь тоже, – фыркнула она. – Но он там не постоянно, а наездами. В остальное время в особняке только охрана и изредка приходящая не болтливая прислуга. – Предлагаешь, как американским «котикам» незаметно миновать охрану и разобрать всё здание по кирпичам? – Ну зачем же так грубо? – усмехнулась она. – На протяжении последних лет, я была частым гостем в этом д
Не успели чаю попить, и опять я одеваю куртку, а в голове мысль: офигеть, иду на бал! Ну прям гибрид Золушки и колобка, ей богу. Я от мачехи ушла и от блондинистого злодея тоже, ну а теперь можно и на бал, а Степан – моя крёстная фея, или это Анька – фея недоучка? Не суть… Улица встретила солнышком. Джип бодро донёс нас до ателье. Внутри заведения было сюрреалистично красочно, холл был украшен странными картинами из пёстрой таки, ци не то что тепло, а даже душно. Нас встретила улыбчивая молодящаяся женщина лет пятидесяти: – Николай Васильевич? – уточнила она сверяясь с данными в планшете, и заметив утвердительный кивок распорядилась: – Елена, Станислав, помогите нашим гостям сделать выбор. И нас в буквальном смысле слова взяли в оборот: сначала показывали варианты нарядов, масок, головных уборов и прочих аксессуаров, потом снимали мерки, демонстрировали ткани, делали какие-то дополнительные замеры. Сначала мне это безумно нравилось, затем начало утомлять и по
Остаток дня со мной никто не разговаривал: ни Степан, ни Анька. Вот даже обидно – у них что совсем крышу сорвало на этом Николае? Ну да, человек он хороший, но этого ведь мало! Почему их не волнует тот факт, что я не испытываю к нему никак чувств? Втемяшили себе в голову, что он для меня идеальная пара и всё тут. Утром Степан увидев меня, не по годам прытко и конечно же молча прошмыгнул мимо, закрывшись в своей комнате. Ну и ладно. Пусть немного подуется, может поймёт, что не прав? Анька вышла тоже вся насупившаяся, будто я у неё жениха увела, а не отвергла ухаживания общего знакомого. Кофе пили в тишине и это уже начинало напрягать. Так же молча оделись, и прихватив сумки вышли на улицу. Небо затянуто серыми тяжёлыми тучами, сыро, промозгло, на асфальте не снежинки, будто не зима на дворе, а поздняя осень, и настроение под стать погоде. – Девчонки! – уже почти возле самого универа подлетела к нам сияющая будто начищенный медяк Надька, и вклинившись между нам
Аня томила меня до того момента, пока не принесли весь наш заказ, включая горячее. А потом… Потом она налила себе полбокала коньяка, выпила залпом всё до дна, закусила и начала свой рассказ. Я и не догадывалась, что в ней дремлет такой талант, но на протяжении следующих пары часов я забыла кто я, что я и где, мне казалось я была ею, но лет этак назад, ощущала то, что чувствовала подруга в тот момент, все её переживания, радости и горечи стали моими… – Это был самый грустный День Рождения в моей не такой и долгой жизни. И дело не в том, что в этом году его не собирались справлять, беда в том, что он пришёлся ровно на сороковой день со дня моей мамы. Вместо посиделок за столом с немногочисленными подружками, и неизменным тортиком, мы с бабушкой оделись во всё чёрное, повязали волосы платками и собрались идти на кладбище, – грустно улыбаясь начала вещать она, и мне показалось что я уплываю из этой реальности в её прошлое. *** Погода была под стать настроению:
Сколько я так простояла? Не знаю. Раз пятнадцать уже порывалась уйти. Слёзы обиды душили, так и норовя наружу вырваться. Нос уже шмыгает. Представляю какая я сейчас красавица с опухшим-то носом! Но всё равно стою на месте. И вдруг… Слух уловил откуда-то со стороны леса урчание машины. Что и не мудрено, их особняк находится чуть подальше, в стороне от дороги. Значит едет! У меня аж внутри всё перевернулось и душа куда-то в пятки с разгона ухнула, когда на дороге, сверкая в солнечных лучах, показался уже знакомый чёрный джип. Прибавил скорости, я даже успела испугаться – вдруг мимо промчит, посмеётся надо мной дурёхой?! Ан нет. Остановился. Лёня, не вставая с водительского места, приоткрыл стекло и кивнул, произнеся: – Запрыгивай. Я не заставила просить себя дважды, и распахнув дверцу пассажирского сиденья, буквально влетела в салон. Он развернул машину и поехал к той дороге, которая вокруг озера вела. Путь неблизкий. Он молчит, я тоже. И даже глаза поднять сте