Глава 11

Открываю дверь и, пропуская Диму, стараюсь не впускать вместе с ним свои эмоции. Сегодня я должна быть расчетливой эгоисткой, которая идет к цели сломя голову. 

– Привет, – произносит он и удивленно смотрит на мою домашнюю одежду. – Еще не собралась?!

– Почти собралась, – поворачивая замок, откликаюсь я. – Проходи на кухню, я быстро.

Расходимся в разные стороны, и я, вернувшись в комнату, надеваю платье, в котором приехала. Этот маленький трюк с переодеванием нужен мне для того, чтобы подстраховаться, и чтобы стопроцентно заманить парня на кухню. 

Выдыхаю и под барабанную дробь сердца иду к нему. Если не получается чего-то получить честно, то всегда можно добиться этого хитростью. Это как раз я и собираюсь сделать.

Перед входом надеваю на лицо улыбку «девочка-ромашечка» и делаю шаг навстречу задуманному. Найдя глаза Димы, сразу выдаю подготовленный вопрос:

– Как тебе платье?!

Взгляд парня жарко ощупывает мое тело, и я наперед знаю – понравилось, но продолжаю крутиться, показывая себя со всех сторон, и ждать ответа.

– Красивое!

– Оно подходит для того места, куда ты хочешь меня сводить?

Усмешка.

– Туда подойдут и джинсы.

Наигранно делаю расстроенное лицо.

– Я зря старалась?! Я хотела тебе понравиться…

– Ты мне нравишься.

Впиваюсь в него глазами.

– По-настоящему?!

– А бывает по-другому?!

Играть уже не надо: от его пристального взгляда я смущаюсь сама собой.

– В смысле сильно нравлюсь: так, чтобы начать серьезные отношения?!

Замерев и почти не дыша, жду ответ. Мне кажется, я слишком волнуюсь. Он сказал уже достаточно для того, чтобы утереть нос Милане. Почему тогда такая реакция?! Кто и в чью ловушку попал?! 

– Ты мне очень нравишься. 

Он смотрит так тепло, что сердце заходится в своем темпе.

– Так, что я впустил тебя в свою жизнь и рискнул попробовать встречаться с девушкой из параллельного мира.

Пока я хлопаю ресницами и пытаюсь разогнать слезы, стремительно наполняющие глаза, от слов, пробирающих до дрожи, он сгребает меня в охапку. 

Чувствовала ли я когда-нибудь себя так хорошо и плохо одновременно?! Нет. Однозначно никогда. Одна часть меня взмывает в небеса от счастья, будоражащего душу, другая горит адским пламенем от осознания своей расчетливости и подлости.

Вдыхаю носом его запах, словно он, как обезболивающее, может заглушить болезненные ощущения и отложить муки совести на потом. Еще раз. Возможно, это самовнушение, но мне помогает.

Отстранив меня немного и приподняв мое лицо за подбородок, Дима смотрит на меня долго и пытливо, а мне стыдно даже взглянуть на него. Я кусаю губы, поскольку уже на грани эмоционального взрыва. Если он увидит мои блестящие от слез глаза и начнет спрашивать, то не уверена, что смогу молчать или врать. Я просто выложу все на чистоту. 

Как хорошо, что его сейчас больше волнуют не мои глаза, а губы. Парень припадает к ним, как к источнику измученный жаждой человек. Он будто пьет меня…  Пьет жадно и торопливо. До умопомрачения, до сгибающихся коленок, до сумасшедшего жара, который накрывает нас, иссушая и требуя еще большего. 

Я понимаю, что могу сколько угодно продолжать себя обманывать, но то, что происходит сейчас, происходит не на спор. Точно также как и прошлые наши поцелуи – это поцелуй двух людей, которые хотят раствориться друг в друге, и мне становится страшно оттого, что мы уже настолько заведены, что плохо соображаем, где тормоза. А еще мы вдвоем в пустой квартире и оба знаем это. Опасные сочетания. Особенно когда его рука, переплетаясь с моими волосами, крепко держит меня, не давая даже теоретической возможности оторваться от губ, а другая, устроившись на талии, впаивает в свое возбужденное тело; особенно когда мои руки, живя своей жизнью, уже забрались под его футболку и скользят по твердым мышцам спины, и я предательски выдаю свое желание продолжить начатое вырывающимися стонами изо рта в рот... 

Собираю лохмотья здравого смысла, зашиваю их наспех, пока еще в состоянии это сделать, и, резко оттолкнув его, срываюсь из кухни, и уже у двери кричу:

– Пойду надену джинсы.

Когда мы паркуем байк на стоянке возле Макдоналдса, я ошарашенно смотрю на Диму.

– Ты серьезно?! В Мак?!

Усмешка кривит его губы, в глазах пляшут дразнящие чертики, и он кивает.

Жесть! Я не ела эти исчадия калорий даже с девчонками в элитной бургерной «Ketch Up», а тут «Макдональдс» – сомнительный общепит. Мое лицо видно выдает мысли, потому что Дима смеется и, поймав меня за талию предположительно для того, чтобы я не сбежала, тянет в направлении двери.

– А это обязательно?! Я не голодна и могу просто составить тебе компанию, – пищу я и опять смешу его.

– Ты обещала.

Морщу нос и еще больше, когда мы входим в помещение и меня накрывает запах готовящейся еды и брезгливость от столпотворения разношерстной публики. Уф. Почему нельзя перемотать время?!Я бы легко вырезала эти полчаса из своей жизни, лишь бы не проживать их сейчас.

Дима замечает свободный столик и, усадив меня туда, бросает на ходу:

– Не вздумай сбежать.

– Хорошая идея, – кидаю ему вслед и получаю новую усмешку и сумасшедший блеск глаз.

Да, такого Диму Кречетова я еще не видела. Стоит запихнуть свои предрассудки и пойти немного у него на поводу, чтобы получить за это новую улыбку с такими же милыми ямочками на щеках и взгляд, в который хочется нырнуть без остатка.

Спустя десять минут, когда я уже вся извелась и всерьез подумывала пуститься на его поиски, он появляется с подносом, полностью заставленным разными бумажными коробочками. Сев рядом, он подмигивает и уточняет:

– С чего начнем? 

Я пожимаю плечами.

– С чего скажешь. Ты же тут гуру.

Хмыкает и ставит передо мной бумажный стакан с колой! 

– Безо льда.

Натягиваю улыбку. В четверти литра сто десять калорий. Жесть. И это только начало.

Не успеваю я испугаться, как он протягивает коробку, на которой я читаю Биг-Мак.

Заискивающе гляжу на парня. Может, он передумает кормить меня этим?!

– Попробуй.

Вздыхаю. Открываю. Смотрю на большой бургер и даже боюсь подумать о его калорийности. Отбрасываю все мысли, беру первоначально продезинфицированными руками и откусываю небольшой кусочек под пристальным взглядом парня. Жую. Вроде ничего. Удивительно. Кусаю еще раз. Съедобно. Конечно, это простая пища и ей далеко до моих любимых блюд, но я честно ожидала худшего. Ловлю себя на мысли, что, если бы сейчас меня увидела моя мама, она была бы в шоке. Улыбаюсь от этого и жую дальше. 

Дима подносит пальцы к моему лицу и стирает соус.

– Вкусно?!

Сглатываю полупережеванную пищу, киваю и чувствую, как нестерпимо становится душно и, похоже, не мне одной. Он убирает руку, отворачивается, начинает тоже есть, и меня потихоньку отпускает. Это какой-то треш?! Во что я влипла?! 

Под простые разговоры об учебе и вкусовых пристрастиях мы продолжаем есть вредную пищу, а Дима то и дело подсовывает то картошку фри, которая мне не нравится, то сырный соус, который я тоже не оценила. А я смеюсь и радуюсь оттого, что мне так просто и хорошо с ним, когда получается ни о чем не думать и не впускать в свое сознание раздирающие меня мысли. 

Но главный гастрономический шок – это, конечно, Макфлури. Едва попробовав мороженое, я поняла, что если гамбургеры я покупать вряд ли стану, то вот этот сладкий холодный десерт обязательно попробую еще и, возможно, с другим вкусом.

Выйдя из душного помещения, направляемся к его байку.

Возвращаться домой и расставаться с Димой катастрофически не хочу. Может, потому что наедине с собой не смогу и дальше игнорировать мысли, которые пока бродят вокруг да около, не лезут в голову распуганные его близостью и ждут своего часа. Рядом с ним я в принципе не способна думать, не то, что думать адекватно; рядом с ним все на фоне первобытного: чувствую – делаю. 

Он, словно прочитав по моему выражению лица нежелание завершать наше совместное времяпровождение, спрашивает:

– Ты давно на заливе была?!

Хлопаю ресницами.

– В каком смысле?!

– В прямом: по берегу гуляла, например. 

Заглядываю в себя и понимаю – никогда. Нет я, конечно, была во многих ресторанах, опоясывающих залив, и даже сидела на террасе, ужинала, болтала, смотрела на простирающуюся бескрайнюю гладь, но не гуляла по берегу. Мне и мысли такие не приходили. Зачем?! Портить камнями дорогие туфли?! 

– Никогда, – выдыхаю честно и вижу в его глазах недоумение. 

– Серьезно?! Почему?!

Бросаю взгляд на маквины на ногах – вполне подходят для прогулки по песку. И не желая лишний раз подтверждать слова Димы про параллельные, не отвечая на вопрос, говорю:

– Если это предложение туда поехать, то я поддерживаю.

Он кивает, передает мне шлем, надевает на себя другой и садится на байк. Я следую его примеру и с удовольствием обхватываю руками торс парня, одновременно прижимаясь всем телом к кожаной куртке.

Скорость, ветер, адреналин и парень, что вызывает во мне ураган эмоций, которые, будь я благоразумной девушкой, постаралась бы вымести из себя, едва почувствовав что-то неладное, и пока не стало слишком поздно. Хотя, может быть, уже слишком поздно?!

Мы добираемся до залива, когда часы показывают почти девять и берег, несмотря на теплый майский день, пустеет. Слезаю, поскорее снимаю с себя пластиковое безобразие, в котором я напоминаю головастика, и жду, когда то же сделает Дима.

Солнце нежно и тепло касается лица, ветер треплет волосы, заигрывая, ласкает тело и бесстыже норовит забраться своими шаловливыми руками под свободную футболку. Но главный кайф: переплетенные пальцы, перекрещивающиеся взгляды, улыбки, которые расцветают на губах от такого распирающего и сводящего с ума счастья.

Пройдя по береговой линии не меньше километра, мы возвращаемся обратно и усаживаемся на прогретые за день прощающиеся с нами камни. Дима укрывает нас пледом, оказавшимся в бардачке его байка, и завязывает ткань на узел, теснее прижимая нас друг к другу. От этой манипуляции я снова остро чувствую, что рядом со мной тот, кто помимо здравого смысла и моих желаний волнует меня до умопомрачения; тот, с кем хочется просто быть рядом.

Смотрю на золотой блин в небе, решивший на сегодня прекратить свою обжигающую деятельность и собирающийся утопиться в серебристом заливе, но напоследок ослепить мир своей яркой красотой, и все равно чувствую взгляд, который припекает щеку. Не поворачиваться становится сложнее и сложнее, как и дышать ровно и делать вид, что я ничего не замечаю. 

Вздрагиваю от прикосновения его пальцев к щеке. А ведь Дима всего-навсего заправил мне за ухо выбившуюся и планирующую в воздухе прядь волос. Сдаюсь, поворачиваюсь, таю, попав под прицел такого пламенного взгляда, от которого невозможно остаться невозмутимой. Продолжаем молча разговаривать глазами и сдерживать себя от прикосновений. Мы оба понимаем: нам уже конкретно сносит голову и все может закончиться гораздо большим, чем просто горячими поцелуями. Что-то нас останавливает, и мы не торопимся перейти эту черту. Словно боимся снять себя с предохранителя, потому что, когда это произойдет, нас уже ничего не удержит.

Сглатываю, отвожу взгляд, пытаюсь отвлечься. 

– Расскажи о себе.

Дима выдыхает:

– Что тебе интересно?!

– Все, – честно говорю. Вот правда все. Я хочу понять, чем мог привлечь избалованную, капризную привередливую девчонку простой парень. Меня принцы соблазняли, короли заманивали – не вышло. Как так?! В чем загадка?!

Он морщит лоб.

– Да я обычный парень. Окончил школу, поступил в институт.

– В СПбГУ на бюджет! – вставляю я свою ремарку относительно слова «обычный». 

– У меня был красный диплом, и повезло, наверно.

То, что он умный – это априори понятно, иначе бы репетиторствовать не мог. Красивый?! Да. Но у меня были и красивые, и умные, но не цепляли. Тот же Игорь к примеру! С ним всегда стабильно ровно, никаких вспышек страсти и ураганов безумия. В чем же секрет Димы Кречетова?!

– Не думаю.

Он поворачивается ко мне и улыбается так, что я опять замираю, любуясь его ямочками, мило украшающими лицо.

– Я самый обыкновенный. Я вообще не понимаю, что ты во мне нашла.

Я тянусь к его волосам и, проводя по ним рукой, качаю головой.

– Нет, необыкновенный.

Вряд ли он поверит, что такие простые на первый взгляд качества, как доброта, честность, порядочность, ответственность, которые доминируют в нем, практически отсутствуют в избалованной современной молодежи. Добрых считают слабаками и трусами, честных – доносчиками, порядочных – думаю об этом качестве вообще никто не знает, и я в том числе. Ответственных... За все ответят и отмажут родители, даже за то, за что не следовало бы. Он эксклюзивная вымирающая особь мужского пола, которая к тому же чертовски сексуальная и действует на меня как афродизиак.

Усмехается:

– Это ты необычная. Я всегда думал о тебе хуже, чем ты есть на самом деле.

– Ты меня не знаешь, – нервно бросаю я и смотрю на часы на его руке. – Мне пора возвращаться.

  Не могу распространяться на эту тему, не хочу разочаровывать Диму, не желаю новых угрызений совести, что уже стучится в мою душу.

Он кивает, и мы встаем и направляемся к припаркованному байку.