Шарлотта обнимала себя руками, чтобы хоть как-то скрыть постыдные звуки. Ей безумно хотелось есть, даже кошмарные запахи, пропитавшие тупик, не действовали на желудок. Но девушка понимала, в таком виде появляться на людях нельзя. Она издали видела проходивших мимо женщин, помнила ведьму и сознавала, ее платье на их фоне смотрелось… экстравагантно. Ладно, если Шарлотту просто сочли бы сумасшедшей, а если бы позвали стражу? Гийом скупо обрисовал ситуацию с системой карательных органов того времени, встречаться с ними девушка не желала, приходилось терпеть. Господин Бош клятвенно обещал ночью раздобыть еду и одежду. Сам он забился в самый дальний угол, постарался слиться со стеной. Дневной свет безжалостно обрисовал звериный облик оборотня. Шарлотта догадывалась, хозяин прятался от нее, а не от случайных прохожих. Он не желал, чтобы она видела его таким. Ночью, под прикрытием полумрака — еще возможно, но теперь… Экономка радовалась, что впервые встретилась с животно
— Выходит, зеркало уничтожил господин Крауч?Они сидели в кабинете и пили лафит — Гийом отмел все возражения:— Такую вещь следует отпраздновать.Заодно начальник полиции объяснил метаморфозу с календарем. Все оказалось просто: увлеченный спасением экономки, хозяин банально не поменял число.— Больше некому. Преступник заметал следы. — Господин Бош сделал долгий глоток и подлил еще немного вина себе и Шарлотте. — Он полагал, мы мертвы, какой тогда толк от проклятия? Опять же опасался мести ведьмы или самого демона — я помню, как побледнело его лицо при упоминании об открывшемся портале.— И что же, господин Крауч избежит наказания? — нахмурилась девушка.Она немного захмелела, но снова и снова прикладывалась к фужеру. Рядом с Гийомом так хорошо, жаль, сказка продлится всего одну ночь. Раз так, нужно растянуть ее до рассвета, пусть даже придется полюбить лафит.— Разумеется, н
Розберг казался Шарлотте Хэмптон достаточно большим городом, чтобы скрыть свои секреты. Их у нее, несмотря на юный возраст, накопилось немало, но девушка твердо решила похоронить их среди пара и гудков паровозов. Новый мир казался ей непривычным, совсем не походил на мирное течение жизни в родном сонном городке. А тут крикливые носильщики, поезда… Она натерпелась столько страху, пока ехала в вагоне, судорожно прижимая к груди нехитрую поклажу.Шарлотту сложно было назвать красивой, таких именовали хорошенькими. Невысокая, чуть полноватая в талии, она выделялась из толпы лишь насыщенным голубым цветом глаз. Треугольное личико, тонкие губы, собранные в пучок мышиные волосы — таких девушек десятки, если не сотни. Тем не менее у нее имелись все основания, чтобы надвинуть на лицо глухой капюшон накидки, будто одного капора недостаточно. Или дело в цвете? Яркий, малиновый, он неминуемо привлек бы ненужное внимание, Шарлотта же желала остаться невидимкой.Вздрогн
На новом месте всегда плохо спиться, особенно если тебя гложут собственные демоны. Вот и Шарлотта полночи проворочалась в пропахшей лавандой постели и встала перед рассветом, чтобы проконтролировать приготовление завтрака. Дамы в подобных случаях надевали утреннее платье или накидывали халат, но ни того, ни другого девушка не захватила: уезжала налегке, поэтому пришлось заново зашнуровывать корсет и спуститься на кухню во вчерашнем наряде. Одежда не успела толком просохнуть, влажный подол, который пришлось застирать, и вовсе лип к ногам, но Шарлотта мужественно не замечала неудобств. Главное, у нее есть работа. Неважно, что на тебе надето, важно, как ты себя ведешь. Королева не перестанет быть королевой, если облачится в рубище. Она точно так же с вековым достоинством войдет в залу и приветствует иностранных послов.Кухня оказалась полна народу: собравшись за большим сосновым столом, слуги завтракали и сплетничали о новой экономке. Завидев Шарлотту, они дружно замолчала и вск
Шарлотта поправила воротничок платья и замерла над подносом с письмами и прочей корреспонденцией. Надлежало рассортировать все, забрать счета и отнести остальное господину Бошу. Вчера он вернулся поздно, вернее, девушка понятия не имела, когда Гийом переступил порог собственного дома. Элиза напрасно старалась, и обед, и ужин остыли на кухне. Кухарка злилась: мог бы предупредить, Шарлотта философски пожимала плечами. У хозяина могли возникнуть неотложные дела, он не обязан ставить прислугу в известность. Можно было бы расспросить Ларри, который лучше остальных знал привычки Гийома, но экономка сочла подобное любопытство неудобным. Еду благополучно разделили на всех присутствующих и легли спать. Все, кроме Ларри. Он, словно сторожевой пес, остался дожидаться хозяина в прихожей. Утром, когда экономка поинтересовалась, готовить ли завтрак для месье, слуга ответил утвердительно и вызвался отнести его Гийому. То есть в последний раз Шарлотта видела господина Боша вчера в кабинете, после о
— Я уезжаю, подготовьте все необходимое.О своих планах Гийом сообщил походя за завтраком, между тостами и чашкой кофе. Сегодня он столовался вместе с Шарлоттой, правда, за всю трапезу едва ли перебросился с ней десятком слов. Погруженный в себя, господин Бош постоянно посматривал на часы, из чего девушка сделала вывод, что он опаздывает на поезд.— Надолго, месье?Экономка деловито промокнула губы салфеткой и приготовилась запоминать.— Возможно. Точный срок мне неизвестен.Нервозность Гийома усилилась, теперь он не только следил за стрелками часов, но и машинально поглаживал запястье. Шарлотта решила, это одно из проявлений тревоги — кто-то расчесывает кожу, кто-то ее просто трогает. Единственное, она не могла понять, отчего обычная поездка вызывает у хозяина столь сильные эмоции. Или ответ кроется в его «возможно»? Господин Бош служит в полиции, не отправляется ли он на розыски особо опасного преступника? Обыч
— Письмо? Мне?Шарлотта удивленно смотрела на почтальона, упрямо протягивавшего ей конверт. С его непромокаемого — недавнее изобретение, облегчившее жизнь представителям многих профессий — плаща стекала вода, и мужчина неловко переминался с ноги на ногу в прихожей. За окном разыгралась непогода, даже господин Бош остался дома, работал в кабинете, а почтальон пришел. Девушке хотелось напоить его горячим чаем — ноябрь даже в Розберге чреват простудами.— Если вы мадемуазель Шарлотта Хэмптон, то да. Или мне дали неправильный адрес? Изрядно пришлось повозиться нашему брату…Экономка усмехнулась. Какой неумелый намек на чаевые! Жизнь в столичном городе приучала ее замечать подобные мелочи, за неполных два месяца Розберг глубоко вошел в ее разум и сердце.— Хорошо, давайте.Пусть внутри шевельнулся червячок сомнения, а чересчур правильный внутренний голос советовал отказаться от своего имени, девушка расписалась
Шарлотта сидела в глубоком кресле, том самом, которое некогда соседствовало со шкурой волка. На коленях у нее лежала книга — Атлас флоры и фауны Гардении. Сложно сказать, что привлекло господина Боша в столь скучном и сугубо научном труде, но он попросил принести именно эту книгу. Экономка исправно ее читала вслух, не забывая посматривать на больного: когда же он заснет? К трем пополудни должна подойти Ануш — новая горничная, взятая на место Катарины. У нее какие-то дела, и она испросила разрешения задержаться в первый рабочий день. Странное существо! Когда Шарлотта увидела ее впервые, испугалась. Сами посудите: практически белые волосы, кожа без намека на румянец с синими прожилками вен и красные глаза. Ларри назвал новую горничную упырицей и посоветовал пригласить священника, но экономка решила дать ей шанс. Внешность обманчива, а рекомендации Ануш предъявила отменные. И Шарлотта решила попробовать.Гийом лежал на высоко взбитых подушках и смотрел прямо перед со
Шарлотта скупым кивком головы поблагодарила служащего. Он помог ей донести до стола подшивку газет. Взяв выходной, девушка провела его в библиотеке. Слова госпожи Дебюле, какими бы абсурдными они не казались, врезались в память. Положим, у женщины слишком богатое воображение, да и какой нормальный человек станет в темноте рассматривать улицу перед домом соседа, но остальное… Его накопилось слишком много. Проведя ночь в напряженных размышлениях, Шарлотта окончательно запуталась. Ей не давал покоя не только медальон, который, возможно, принадлежал одной из убитых, но и странная обстановка загородного дома, цветы на полу. Воспаленный мозг выдвинул три предположения, каждое из которых одновременно казалось абсурдным и реальным. Первое: начальник полиции Розберга — сумасшедший. Приступы случались с завидной регулярностью, по расписанию, именно поэтому он прятался от людей в Маделен. По второй версии Гийома Боша следовало считать чернокнижником. В пользу этого говорило таинст