ШрамЯ замираю напротив зеркала и смотрю на свою рожу в отражении. Оскалившись, со всей дури бью кулаком по зеркалу, разбивая его в хлам.
Острые осколки со звоном падают на белую раковину и на дорогой кафельный пол. Вонзаются в руку, но я даже не чувствую боли. У меня по жизни выработался иммунитет.
Я чудовище.
Урод.
Убийца жестокий, в душе которого нет ничего святого.
К сожалению…
Как снаружи, так и внутри.
Напрягаю голову и вспоминаю, как я до такого докатился.
Говорят, все проблемы родом из детства?
Это правда.
Я всю жизнь жил в нищете. В районе для бомжей, где, что ни день, то сплошная борьба за выживание. Моим родителям было на меня плевать. Мать — героиновая шлюха, отца я никогда не видел.
Когда мне исполнилось четырнадцать, мать откинулась от передоза. Она зарабатывала на жизнь проституцией и снимала однокомнатную квартиру в опасном, криминальном районе, чтобы обслуживать там клиентом. Разумеется, я поневоле был свидетелем всего того, что происходило там.
Её били, над ней издевались. А я, будучи ребенком, смотрел на это, прячась под кроватью. Потом её посадили на иглу. И все те деньги, которые она откладывала на наше светлое будущее, быстро уходили на очередную дозу.
Меня воспитала улица. Я прошел адскую школу выживания. Питался на свалках и бился за кусок хлеба с плесенью. Так, я научился защищать себя с помощью кулаков и понял, что у меня есть талант к боевым искусствам.
Однажды один ублюдок из соседнего района полоснул меня ножом по лицу… Так я заработал уродство на роже, соответственно, погоняло, которое, в будущем, стало известно на весь мир.
Вскоре, один влиятельный человек заметил меня во всей своей красе во время уличной драки и взял под своё крыло. Обучив некоторым вещам, сделал из меня бешеную машину для убийств.
Ринг — это моя жизнь. Я дышу им, живу. Умываюсь кровью врагов и нахожу в этом утешение. Сломанные носы и раздробленные челюсти меня успокаивают… Когда я дерусь, я вспоминаю всю свою ничтожную жизнь и понимаю, что ни за что к ней не вернусь.
Сейчас я самый дорогостоящий боец. У меня столько денег, что можно ими в сортирах подтираться. Но все люди, даже такие неубиваемые ублюдки как я, чего-то бояться. Мой главный страх — вновь вернуться в трущобы, подсесть на иглу и закончить жизнь на помойке, как моя ничтожная наркоманка мать.
Но однажды случилось то, что вывернуло мой внутренний мир наизнанку.
Я увидел ЕЁ.
Маленькую, хрупкую конфеточку.
Она сидела в первых рядах, возле ринга, и дрожала как испуганный котенок.
Девочка ангел…
Не знаю почему, но я взглядом зацепился за нее и едва не получил по роже. Тупо не мог оторваться от малышки. Другие полуголые шлюхи, которые швыряли в меня трусики прямо во время боя и умоляли трахнуть, на ее фоне выглядели каким-то отстойным дерьмом.
Она мне снилась. Каждую ночь. Я просыпался весь в поту и адским стояком в трусах. Приходилось дрочить. Яйца дико болели, а конец разрывало от жуткой боли. Спермы скопилось столько, что можно было бы осеменить целый гарем.
Я усердно работал рукой, подрачивая, думал о белокурой малышке. Один мимолетный образ хрупкой девушки, и я выплеснул целое озеро спермы в ладонь. На следующий день решил всё о ней узнать. Догадался, что она дочь Шахина — той еще важной шишки. Мирон делает щедрые ставки на мою задницу и не пропускает ни одного боя. Криминальный авторитет испытывает ко мне явный интерес. Этим можно воспользоваться.
Я хочу его дочь!
И я её получу.
С этой сладкой мыслю я коварно улыбнулся, наблюдая за тем, как по поверхности зеркала скользят алые ручейки крови.
Открутив кран, я сунул руки под струю воды и принялся смывать с кулаков крошечные осколки. Вода в раковине окрасилась в красный.
Внезапно, в дверь постучали.
Промокнув руки полотенцем, я поспешил в прихожую встречать гостей.
Щёлкнув замком, открываю дверь.
Хм, какие люди.
А ведь я как раз думал про Мирона.
Он стоит на пороге моего дома собственной персоной в окружении роты охраны.
Шестеро людей, а почему не десять?
Если понадобится, я их всех за три минуты как утят со свёрнутыми шеями в ряд уложу.
— Шрам, — с почётом кивает мужчина, — разрешишь войти?
— Зачем? — скрещиваю руки на груди.
Бицепсы угрожающе напрягаются, превращаясь в гранит.
— Дело есть.
— Говори.
Видно, что мафиози нервничает.
Если мне не понравится его дело, я могу вырвать его сердце из груди. Прежде, чем он успеет закричать.
— Хочу тебя купить. Хочу, чтобы ты дрался за мою честь.
Надо же?
Какое интересное предложение.
И какой удачный, однако, подвернулся шанс!
Отвечаю, не думая:
— Согласен. Но не за деньги.
— А что тебе надо?
— Я что похож на продажного идиота?
Пауза.
Мафиози откашлялся.
— Прости. Виноват. Что ты хочешь?
— Дочь твою желаю. Белокурую малышку. В жены.
Старик даже не удивился, словно знал заранее, что я попрошу.
Говорят, он своими детьми как товаром распоряжается. Всех выгодно пристроил, ради бабок. Вот и сейчас ни один его мускул на небритой роже не дрогнул.
Обычное дело. Продать своего ребёнка. В порядке вещей у людей их великосветского общества.
— Идет. Приму это за честь, — руку протягивает для рукопожатия.
— Как её зовут?
— Роксана. Рокси можно.
М-м-м… имя красивое.
Как карамель тает на языке.
Оно очень подходит малышке.
— А лет ей сколько?
— Восемнадцать уже.
— Моё решение такое: когда ей исполнится двадцать, я приду за ней и заберу. Она станет моей женой и родит мне сына.
— Почему не сейчас? — таращит крысиные, хитрые глазки.
— Она слишком хрупкая. Не выдержит моего напора. Пусть еще подрастет, созреет. Хочу, чтобы вы заранее подготовили девчонку к её жизненному предназначению и объяснили, что от неё требуется.
— А какие у тебя пожелания, Марат?
Я зарычал.
Вскинув руки, Мирон отпрянул на шаг назад.
Ненавижу, когда меня называют по имени.
Марат умер.
Сгнил как крыса в помойных трущобах.
Меня зовут Шрам.
Точка.
— Не называй меня так, — кулаки наливаются кровью и трещат.
Чудище внутри грозит вырваться на волю.
— Понял, виноват.
Сделав глубокий вдох, я попытался расслабиться.
— Я уже озвучил свои требования. Она должна быть покорной, тихой, скромной. Выйти за меня замуж и родить наследника.
— Договорились, — Шахин закивал. — Что ж, не будем медлить, подпишем бумаги.
— Проходите, — впускаю авторитета на территорию своей берлоги.
Вот идиот.
Серьёзно?
Если бы я захотел его дочурку на органы сдать, он бы тоже так лениво кивал, как механический болванчик?
Такие люди рожают детей лишь для того, чтобы потом их выгодно продать.
Я хочу, чтобы у меня всё было по-другому.
Мне осточертело драться. Скукота… Я ведь всегда выигрываю, а денег у меня уже дохрена.
Устал.
Просто заебался так жить.
А может созрел для того, чтобы создать семью.
Но для этого нужно отойти от дел. Завязать с криминалом и драками, чтобы создать вокруг себя максимальную безопасность.
Думаю, время пришло. Я вырос, в том плане, что захотел жениться. Отцом и семьянином захотел стать.
Никто из моих любовниц и фанаток не подошёл бы на эту роль. Кроме неё. Я как увидел Роксану, так меня словно током херакнуло.
Это она.
Та самая, которая мне нужна.
Которую я так долго искал.
И хер знает почему именно глаз зверя пал на неё!
Это необъяснимо.
Изнутри идет эта странная магия.
Не хочется быть извергом.
Не хочется давить на такое юное и нежное создание…
Тем более, с моей дерьмовой внешностью и репутацией.
Хочу, чтобы она меня не боялась, и относилась с уважением, не впадая в истерику от жуткого внешнего вида. Поэтому, пусть папаша её заранее подготовит к важной миссии.
Я буду рядом. Буду наблюдать за крошкой издали. Возьму своё, как и обещал. Когда придет время.
Ещё два года боёв…
А потом я поставлю точку на своей карьере жестокого ублюдка.
ШрамСегодня я задал жару!Рвал и колотил противников одного за другим, отправляя на больничные койки этот бездарный хлам.Чувствую себя бесподобно.В чём же причина охуенного настроения?Может в том, что я определился с планами на будущее? Наконец задал себе новую цель, загорелся новой мечтой — создать семью, поэтому весь едва ли не искрю от счастья.Окунаюсь в тот день, когда состоялась сделка.— Хочу видеть Роксану на боях в следующую пятницу.— Без проблем.Мы жмём друг другу руки и Мирон удаляется из моего дома со своей копией подписанного договора.И да, я вижу её на в первых рядах.Хрупкую, миниатюрную, напуганную.В ярком, красном платье, с глубоким вырезом в области груди.Честно, это вульгарщина ей не идёт. Мне не нравится! Кто это так постарался мою девочку изуродовать?Она сейчас похожа на одну из тех туповаты
ШрамВрезала мне, значит.А потом ещё и нахамила.Ну ладно!Хочешь жёстко, будет тебе, девочка, по самые яйца!Зашипев, я прикладываю ладонь к пылающему лицу, глядя вслед убегающей стревочке.Наверно, след от её пальчиков уже проявился.М-м-м, а ударчик у малышки что надо.Вроде с виду такая маленькая, а лупит от души.Из неё бы вышел отменный боец.Когда я подхватил девчонку на руки, то в её ладошке увидел какой-то пёстрый предмет. Украшение, что ли?Уже потом догадался, что она его выронила и полезла за ним через перила.Повезло, а то я начал уже в мыслях называть её писхопаткой.Девочка коченеет от испугалась, пришлось возвращать её в чувства поцелуем…И снова я не удержался.Хотел же действовать мягко, но с ней такое невозможно.Хотел выдрать сначала, но потом, как только в личико ангельское взглянул, обо всем наху
— Братишка, любимый мой! — прыгаю в объятия Данте и вдыхаю его запах.Больше всего на свете люблю своего братика. Он один нормальный среди прочих придурошных членов придурошной семейки.Демир еще. Но второй мой братец, порой, с приколами.— Я скучала!— Уймись, мелкая, меня всего лишь неделю не было, — он кряхтит и пытается отцепить меня от себя.Наконец, после минуты мучения, я всё-таки слезаю с его шеи.— Как твои дела? — заглядываю в омуты синих-синих глаз и тону в них, любуясь красотой столь необычного оттенка.— Дела… такие себе.Улавливаю в голосе братика явное беспокойство.— Что стряслось?— Да вот… проблема одна появилась. Одна девчонка… от меня... в общем…— Залетела? — таращу глаза.Вот это поворот.Надеюсь, я ошиблась в догадках, ибо это будет полнейшей жопой!— Балин, Р
— Постой, Серый, у меня есть идейка! — прыщавый шаркает ботинками, приближаясь к главарю. — Вот, девчонке для хорошего настроения, — подмигивая, вытягивает ладонь вперёд.Мои глаза широко распахиваются, по щеке катится слеза. На ладони ублюдка лежит крохотный белый кругляшок.— Нет, нет! Вы не посмеете, придурки! Мой отец вас за члены подвесит, а перед этим заставит у самих себя отсоса…— Держи её!Один выкручивает руки, второй хватает за скулы, нажимая на них, с силой открывает рот и заталкивает внутрь таблетку. Зажимает нос, чтобы я проглотила.Не могу выплюнуть!Задыхаюсь…Не понимаю, как против воли глотаю это дерьмо — из-за угрозы удушья.— Вот так вот! Через пять минут ты будешь сама бросаться на наши члены, — похлопывает по щеке.Моё сердце сейчас разорвется.К горлу подступает тошнота, а перед глазами всё расплывается.— Что т
— Ты такой секси… Шрам.Резко поворачиваю голову в сторону моего спасителя, облизав губы, и бросаюсь во все тяжкие, протягивая к нему ладонь.— Ох-ре-неть…Хихикнув, провожу рукой по мужественному, брутальному лицу с жесткой щетиной.Странно, или я сошла с ума, или он оно мне кажется прекрасным? Только сейчас я смогла его разглядеть и поняла, что оно меня возбуждает.В глазах все вращается как на каруселях, а бедра скручивает мучительной сладостью. Шрам ловит мою руку, крепко сжав запястье, угрожающе шипит:— В какую игру ты решила со мной поиграть, девочка?— Мне так жарко, мне безумно сильно жарко! Я вся горю… Ты можешь вызвать пожарных? Или, нет… лучше сам потуши мой пожар, — бромочу какой-то немыслимый бред. Слова с губ слетают сами по себе.Вторую, свободную руку, я кладу на его жесткую щетину, глажу её, веду ладонью вниз, двигаясь к шее, а потом останавливаюсь на м
Оттягиваю резинку трусов и ныряю внутрь.Там жарко.Хватаю толстый ствол и вытаскиваю инструмент наружу.О, боги!Вот это мамонт!Толстый. Сочный. Обжигающий.Пружинит и покачивается перед моим лицом.Целая бита.Нет. Автомат. Калашникова.Теперь понимаю девчонок-фанаток.Все они мечтают заскочить на такую изумительную длину.Вытаскиваю его и начинаю тщательно исследовать. Я никогда не видела мужских органов. Тем более так близко. Мне всегда было любопытно потрогать, пощупать, подергать главный орган мужского организма и познакомится с ним ближе.Он очень приятный на ощупь. Хоть и огромный, мощный, но бархатный. У него бархатный ствол и пышная, бархатная головка, которая щедро выделяет бесцветную, вязкую жидкость.Как завороженная смотрю на агрегат и начинаю действовать по наитию. Просто вожу рукой вверх и вниз. С каждым движением чувствую, как он твердеет, дергается, увлажняется.&mdas
— Доброе утро. Пришла в себя?Слышу шаги. Потом ещё какой-то звук. Как будто кто-то шторы распахнул.Да, я была права. Яркий свет ударил в лицо, заставляя глаза зажмурится.Этот голос… Только не ОН.Тру веки и сажусь на кровати.Тело шатает, в горле пульсирует неприятная сухость.Ой-й-й, блин!Как же жутко болит голова.— Таблетка и стакан воды на тумбочке.Массивная фигура великана замирает напротив кровати.Я окидываю Шрама взглядом с ног до головы.Ух, вот это тело!Самая шикарная мужская фигура на свете.Эталон мощи, грации, дьявольски-опасной красоты.На нем сейчас надеты серые спортивные штаны и белая футболка, облегающая каменные бицепсы и граненые кубики пресса.Уши вспыхивают жаром.Эти просторные хлопковые штаны очень четко натягивают большой и толстый орган. Выглядит развратно и сексуально…Господи, Рокс, ты больная?Ну чт
Спустя несколько дней.Я сижу как узник, запертый в тюрьме. Жизнь превращается в одну сплошную и нудную рутину. Побег завершился провалом, я опять попала в лапы монстра, и он пригрозил мне, что если ещё что-то подобное произойдет, то он меня на полном серьёзе выпорет ремнём по заднице. Или наденет на шею ошейник с маячком.Шрам сказал, что придёт время и он меня заберёт. А пока я должна жить в родительском доме и жить обычной жизнью. У Шрама начинается тур поединков, он будет часто пропадать в командировках. Значит, свадьба отменяется. До тех пор, пока мне не стукнет двадцать. Что ж, еще не все потеряно. У меня в запасе есть несколько лет. Тогда мой покровитель завершит карьеру в кровавом спорте и сделает меня своей женой.Шрам привез меня домой, передал лично в руки Игорю, которому я показала язык. А потом убежала в дом. Если честно, то на какой-то миг я не захотела отпускать моего спасителя. Я почувствовала что-т