И вот он — вход в залитый светом множества свечей и магических светильников зал. Волнуюсь, как юная девица на первом свидании: колени предательски подрагивают, ладошки вспотели, сердце так и норовит выскочить из груди. Ноги рвутся сбежать прочь, а любопытство тянет вперед.
— Графиня Элеонора Мищевская! — объявляет распорядитель.
На миг закрываю глаза. Спину ровнее, голову выше, вхожу. Вдох-выдох, я спокойна! Спокойна, блин!
Присутствующие с интересом оборачиваются. На их лицах удивление, видимо даже с таким нарядом я погорячилась, у всех женщин платья совершенно иных фасонов. Рулоны плотной ткани, корсеты, шнуровки, сложные прически, блеск драгоценностей… Я здесь как дева из восточного гарема, случайно попавшая в монастырь.
Бал, как много в этом слове, для дебютантки. Узнала бы несколько месяцев назад, что окажусь в фэнтезийном, наполненном магией мире, в качестве графини на королевском балу, ликовала бы как ребенок, а сейчас трясусь как осиновый лист
После бала Диверона вызвал король. Увы, как бы ни хотелось нам сбежать, но это не тот человек, которому можно отказать, впрочем, у нас впереди целая жизнь, а маги и ведьмы живут долго. Я вернулась к себе, где тут же оказалась с пристрастием допрошена успевшей не на шутку переволноваться Дейрой. Мика тоже слушала о чем речь и периодически вставляла в рассказ свое веское «пи». И да, на этот раз рассказала практически все! Волновалась, конечно, боясь, что женщина увидит во мне причину всех своих бед. Ведь из-за нашей с Дивом связи ее отец по приказу прошлого короля занялся опытами с ведьмами, начал вести дневники, начитавшись которых Дейра умудрилась пробудить в себе ведьмовскую силу, а дальше все стало еще печальнее — умерла ее мать, а отец… Довел девочку до того, что она в порыве страха и обиды прокляла и его и всех кто находился в их родовом имении. Начала я рассказ издалека, с моей поездки в деревню в тринадцать лет, что вызвало замешательство титулованной служанки:
— Гости пожаловали? — раздался такой родной голосок в голове, что я аж прослезилась от радости. — Микуся! Ты ж моя хорошая, — кинулась я к мышке, явно напуганной такими переменами в хозяйке. — Чего это она? — буркнула Мика. — Того что слышу вновь тебя! Вернее, понимаю! — щекоча своим носом ее пузико, радостно прошептала я. — Оу… Ну тогда рассказывай, что случилось, пока я отлучалась? — Ой, столько всего рассказать хочется! Кстати, а ты куда исчезаешь периодически? — Когда как, — уклончиво ответила мышка. — А поконкретнее? — По-разному: то твою личную жизнь налаживаю, то… — она запнулась и попыталась сбежать. — Стоять! — поймала я норушку. — То что? — У меня знаешь ли тоже личная жизнь есть, — буркнула мышка и ее ушки при этом признании умильно заалели. — Ты тему-то не меняй, рассказывай, что приключилось? С чем Тинка пожаловала в наши края. Ну я и рассказала. О том, как какой-то переполох на улиц
В тот злополучный день, я впервые задумалась о последствиях экспериментов. Почти своевременно, правда мимолетно. Не в моих привычках долго предаваться унынию или сомнениям. Поэтому подумала об этом так, потом эдак, да и отмахнулась от ненужных мыслей. Ну получится что-то не то, ничего страшного, ведь так? Существуют же инструкции по утилизации реактивов, ими и воспользуюсь. Ага! Наивная. Так, размышляя, и взялась за изготовление препарата из редких ингредиентов. Бросила в колбу очередную порцию составляющих, а там все как забурлит! Повалил, застилая все кругом странный, зеленоватый, то ли дым, то ли пар. Я от неожиданности аж прочь отскочила, собираясь покинуть защитный контур. А то мало ли, вдруг он ядовитым окажется и респиратор не поможет? Но в следующий миг раздался оглушительный хлопок, и… В глазах потемнело? Увы, нет, это моя жизнь изменилась. В корне. Но тогда я это еще не осознала. Я, Эльвира Васильевна Федорчук, фармацевт-гоме
Проснулась от странного звука, будто кто-то скребется в дверь. Негромко так, словно зверек мелкий там, но до чего же настойчивый. Будильник еще не звонил, спать и спать бы, но нет же, разве можно уснуть под это шкрыг-шкрыг-шкрыг. Открыла глаза и на миг забыла как дышать. — Вот, черт! — вырвалось наружу от осознания того, что эта халупа мне вовсе не привиделась. Судя по пробивающемуся в окошко тусклому свету еще совсем рано. Встала с оказавшейся на удивление удобной лежанки, прошлепала к выходу. Повозилась немного с засовом и, открыв дверь, тут же заверещала от переполняющего все внутри ужаса. Мышь! Самая настоящая: серая, ушастая, с хвостом. Откормленная до безобразия! Видать та самая, что вчера в углу сидела. Я вообще-то животных не слишком жалую, собак и кошек еще куда не шло, вторых даже люблю по-своему, если им горшок выносить не требуется, но всяких там крыс, хомяков, морских свинок — боюсь до одури. Что уж тут про мышей говорить! Это же главные
— Болтай поменьше, слушай побольше, — пискляво поучала меня Мика. — Вчера весь вечер на звезды пялилась. Лучше бы дом изучила, пока тебя никто не видел, а то впросак попадешь. Где ж это видано, чтоб в собственной избе соль али специи не найти, а? М-да уж, тут она права. Я с ужасом окинула взглядом бесконечные стеллажи с полочками. Баночки, скляночки, пучки, пакетики… Кажется, ни конца - ни края им нет. — Да я до опупения буду все обнюхивать… — Магию пробудить в тебе надобно. С нею знание придет, где и что хранится необходимое, — посоветовала мышка. Это мне что, вот прямо сейчас ее надо на руки взять? Бррр… Она разумная, конечно, но все же мышь! — Я такая страшная? — как-то обиженно пропищала мышка, вновь вгоняя в ступор: у меня столь четко все на лице написано или она и вправду мысли читает? Не успела я рта открыть, как она отозвалась: — Вслух говорить не обязательно, и так слышу. После возобновления привязки и ты меня слышать
В избу вернулась в подавленном настроении. Знала ведь, что мужикам верить нельзя, но нет, будто мало меня жизнь учила: все равно развесила уши. Размечталась, что рядом, пусть и всего-то на месяц, но будет защитник, который поможет и запасы мне пополнит на будущее. Ага, как же! Пять раз. Вот в таких невеселых думах запалила, от угольков в очаге, злополучную лучину. Проверила как там моя Мика-горемыка. Малышка спала, на этот раз выглядя вполне живой, даже усики подрагивали. И вот сейчас, с умилением рассматривая ее ушки, носик, вполне милый хвостик, сама себя не понимала — почему прежде так их боялась? Кроха тревожно заворочалась во сне, потряхивая головкой, будто что-то или кого-то отгоняя, и откуда-то пришло понимание — я ей мешаю. Отошла от окна. Сняла с печи котелок с ароматным варевом. Подождать бы, может и правда по делу отлучился? Хоть и не верится, но чем черт не шутит? Вдруг Див — исключение из правил? Желудок пуще прежнего подвывает и, кажется, вот-во
Остаток дня буквально порхала, перебирая привезенные Дивом припасы, да собственные трофеи. Пока грибы чистила и на нитки нанизывала чтобы сушить; пока землянику перебрала и проварила, с медом смешала и по банкам разлила, на зиму закупорив. А мой помощник во дворе чем-то стучал и гремел, что-то ремонтируя. Нет-нет да косилась в сторону Дива. Он рубаху скинул, словно искушая полюбоваться. Взмокшее тело блестит от пота, вопреки ожиданиям не вызывая брезгливости или отвращения. Гибкое, сильное, не перекачанное, а какое-то идеальное. Для меня идеальное. А чего стоит темная дорожка волос, тянущаяся от штанов к животу. Глядя на нее, невольно губу прикусила, радуясь тому, что с улицы меня в полутьме дома не видно. До чего же хорош! И манеры, и речь, и голос, про стать и обаятельную улыбку вообще молчу. Надежный, заботливый и рукастый; не смотри, что из знатных. Повезет же кому-то. Вот вроде он чуть больше суток назад в моей жизни появился, а я уже тоскую, будто уезжает, и не
Следующий день начался поздно, проспала я до обеда. Дрыхла бы и дальше, но Див заволновался и начал тарабанить в дверь: — Хозяйка, ты там жива? Пришлось вставать. Наскоро умылась, причесалась, оделась, вышла во двор… — Ох, — только и смогла выдавить, стыдливо озираясь по сторонам и даже позабыв про свое извечное «спасибо». Оказывается, пока я подушку щекой плющила, Див явно спозаранку за работу принялся. И вот так, натощак, успел забор починить: где-то столбики поменял, где-то полностью целые пролеты новые сколотил. Теперь к дому можно только через ворота попасть или калитку, что к лесу выходит. Красота! Я себя прямо-таки защищенной почувствовала. — Я вот что подумал, хозяюшка, — произнес Див, перестав меня ведьмой кликать. — Что тебе по теплу в доме жар лишний раз разводить? Давай, навес соорудим и на улице печь сложим. — Давай, — радостно закивала я. — Но сначала, покормить тебя надо бы. — Не помешает, — согласился мой помощн