Глава 4

Утром я чувствовала себя разбитой. Такое чувство, будто я и не отдыхала вовсе. Сделав себе крепкий кофе, я села на любимый подоконник и безразлично уставилась в окно. Фасад соседнего дома меня не интересовал, да и наш двор тоже. Но мой взгляд зацепился за качели и замер. Детские качели.

Во сне тоже были качели на берегу моря. И теперь, наверное, я их буду всей душой не любить. А в следующий момент я увидела, как Виктор появился возле этих самых качелей и неспешной походкой направился в сторону моего подъезда.

Он шёл, как обычный человек. Он всегда вёл себя, как обычный хорошо воспитанный человек. И это мне больше всего в нём нравилось. Но в то же время больше всего и пугало. Быть может, если бы он вёл себя, как типичный призрак из любого американского кинофильма, мне было бы проще его воспринимать не как живую личность, а душу умершего человека? Как всё сложно и запутанно…

Я встретила его с натянутой улыбкой и предложением как можно быстрее выдвигаться в дорогу. Виктор поддержал предложение, и уже через полчаса сборов мы отправились в путь. На улице накрапывал унылый весенний дождь. Легкий, но прохладный ветер теребил мой зонт, и я,поглядывая на своего спутника, немного завидовала ему: природные явления ему не помеха. Я же, выйдя из автобуса, время от времени ёжилась от порывов ветра.

Шли мы в полной тишине, хотя, не скрою, мне очень хотелось поговорить с Виктором. Но из-за людей вокруг я не могла себе позволить первой заговорить со своим задумчивым призраком. А Бероев, кажется, и так прекрасно себя чувствовал в молчании. Он явно был сосредоточен на своих мыслях, что меня немного задевало, ибо мне очень хотелось общения. Или хотя бы просто услышать его немного грубый, но успокаивающий голос.

А вот на территории кладбища уже мне не захотелось разговаривать. Да и мой спутник не стал многословней. Мы просто бродили между рядов памятников, всматриваясь в фотокарточки умерших людей. Сердце гулко стучало у меня в груди. Безумно страшно было увидеть изображение Виктора на одной из фотографий на памятниках. Честно не знаю, как бы я отреагировала. Но мелкая дрожь, пронзающая моё тело, чётко давала понять, что спокойной я бы точно не осталась.

Это кладбище было новым, если можно так сказать, поэтому не таким большим и мрачным, как второе, которое нам ещё предстояло посетить потом. Но и это мы обходили довольно долго. От продолжительного «гуляния» между памятниками настроение упало ещё ниже. И к концу нашего хождения я уже стала считать минуты, чтобы покинуть территорию кладбища и облегченно выдохнуть.

На выходе из этого угнетающего места Виктор отстраненным голосом сказал, что на сегодня хватит. Я лишь кивнула в знак согласия. После дурной ночи и совсем не радостного утра настроения на ещё один поход у меня не было.

Мы так же молча вернулись домой. И на долю секунды мне показалось, что Виктор уже хочет оставить меня одну, но в следующее мгновение он перешагнул порог моей квартиры, и я выдохнула свободней.

Мой постоянный гость сразу же прошёл в кухню, я же заперлась в ванной комнате. Умывшись теплой водой, я переоделась. Вещи закинула в стиральную машину, почему-то они мне показались слишком грязными и дурно пахнущими, хотя я в них и дня не проходила...

Бероев стоял у окна. Взгляд пасмурных глаз был устремлен на унылый пейзаж за окном. Руки скрещены на груди. И брови хмурились, как и в первую нашу встречу.

Умом я понимала, что он призрак. Что он мне фактически посторонний. Но внимательно глядя на него,мне непреодолимо захотелось подойти и обнять его. И я не знала, чего в этом желании было больше: стремление его поддержать и подарить частичку своего тепла или жажда же самой получить и поддержку, и тепло, и надежду на лучшее.

Мне стоило неимоверных усилий перебороть себя и направиться не к Виктору, а к электрочайнику. Через несколько минут безмолвной тишины у меня был готов ароматный ромашковый чай. И именно вместе с ним я ушла в свою комнату и устроилась там на своём излюбленном огромном кресле. По пути к нему включила телевизор. Показывали «Унесенные ветром». Никогда не любила этот фильм, но в данный момент мне было всё равно, что смотреть. Да и не смотрела я, а так, просто фоном включила, чтобы в тишине не сидеть. Почему-то уходя из кухни, я чётко осознавала, что моему призраку нужно побыть одному.

Я рассеянно смотрела на экран телевизора и неосознанно отмечала, что и фильм я включила на самом грустном моменте: смерти маленькой Бонни. От мрачной картинки я крепко зажмурила глаза. Почему-то очень захотелось плакать. И чтобы обязательно кто-то пожалел и утешил. Мой призрак идеально бы подошёл на эту роль, но умеют ли призраки утешать? Да и ему сейчас намного хуже, чем мне. Я, по крайней мере, живая и ни память, ни сына не теряла.

– Почему ты сегодня грустишь? – ворвался в мой мозг тихий вопрос Виктора, и, невольно вздрогнув, я открыла глаза.

Он стоял напротив меня: руки в карманах, рукава белоснежной рубашки закатаны до локтей. Он всегда носил закатанные рукава. Это его стиль. Ему так удобней всего. А мне безумно нравился вид его жилистых рук. Никогда бы не подумала, что буду любоваться мужскими руками, тем более ловить кайф от чётко очерченных линий вен. Раньше мне казалось это некрасивым. Теперь же я часто любовалась такими сильными мужскими руками.

– Поход на кладбище, знаешь ли, не вызывает положительных эмоций, – попыталась съязвить я.

Бероев улыбнулся уголками губ, но и этого маленького намека на улыбку хватило, чтобы появилась ямочка на его левой щеке.

– Устала? – присаживаясь на корточки, почти ласковым голосом поинтересовался он. Почти –потому что врождённая грубостьсмягчалась его тональностью.

– Вик, где ты был этой ночью? – игнорируя его вопрос, спросила я.

– «Вик»? – приподняв в удивлении бровь, переспросил мой призрак.

Я пожала плечами. Его трудно было назвать Витей. Язык просто не поворачивался. Для обычного и простого Вити он слишком импозантный и волевой.

– Мне нравится твой вариант моего имени, – с усмешкой резюмировал Виктор. – Необычно, но приятно.

– Тебя никто ещё так не называл? – в очередной раз забыв о его призрачной амнезии, поинтересовалась я.

– Не знаю, а точнее, не помню, – пожимая плечами, ответил он. – Мари, я вспомнил кое-что сегодня ночью. Это нам, правда, мало чем поможет, но просто хочу с тобой поделиться, – внимательно глядя мне в глаза, уже серьёзно продолжил Бероев.

– Говори, – подбадривающе улыбнулась я.

– Мою маму зовут Марта. Отца – Александр. Отец, если я правильно вспомнил, погиб в автокатастрофе… Мама, кажется, жива. По крайней мере, я помню её ласковую улыбку и тепло морщинистых рук… И мне почему-то кажется, что я поздний ребенок в семье, – нахмурившись, закончил Виктор свою мысль.

– Ты прав: нам эта информация не очень полезна. Но я безумно рада, что ты её вспомнил, – выдавливая из себя улыбку, тихо вымолвила я.

– Я тоже, – выдохнул Вик и присел на пол.

Его спина словно касалась моего кресла. Голова была всего в нескольких сантиметрах от моей руки, и мне непреодолимо хотелось прикоснуться к его волосам. Хотелось узнать какие они наощупь, зарыться в них пальцами и немного провести ногтями по коже, вызывая табун мурашек в мужском теле и заставляя его мурлыкать от расслабления и неги. И в этом моём желании не было никакого интимного подтекста, просто хотелось, чтобы Вик хоть немного расслабился и отдохнул.

– Расскажи мне что-нибудь, пожалуйста, – после минутного молчания спокойным тоном попросил Бероев.

И мне кажется, что он попросил об этом не из-за праздного интереса, а чтобы не сидеть в тишине и чтобы меньше задумываться о своих собственных проблемах.

– Что именно? – тихо уточнила я, неотрывно смотря на шелк его волос.

– Не знаю, – безразлично выдохнул он.

Яначала рассказывать ему о своём детстве. Как ездила летом к бабушке в село, как мне нравилось проводить там время, и как я мечтала, что повзрослев, обязательно обзаведусь похожим домиком, как и у моей любимой бабулечки. И что буду просто наслаждаться жизнью.

Вик слушал, не перебивая. И слушал ли вообще? Он сидел с закрытыми глазами, и, если бы являлся обычным человеком, я бы подумала, что он задремал.

Когда детские воспоминания закончились, я запнулась, не зная, что еще ему рассказать. По телевизору заканчивались «Унесенные ветром», а Вик всё так же сидел молча и с закрытыми глазами.

– У тебя были хорошие мечты в детстве. И всё в твоих руках, чтобы исполнить их сейчас. Подумай над этим, –  сказал он, наконец, прервав нашу тишину.

Дал совет, а потом просто встал и направился в сторону выхода из комнаты.

– Мне пора. Доброй ночи, Мари, – попрощался Бероев и, не дожидаясь ни моего ответного прощания, ни сопровождения до дверей, просто растворился в воздухе.

Я пораженно осталась сидеть и смотреть на то место, где он исчез. Это был первый раз, когда он так ушел. И это удручало. Что-то происходило с моим призраком в последнее время. Что-то угнетало его. Может, он вспомнил что-то важное, но не захотел делиться со мной своими воспоминаниями?

Голова шла кругом от этих мыслей и предположений. Но тут мой мозг вновь зацепился за нужную и очень важную мысль. Мы так и не посмотрели хроники за прошедший год по авиакатастрофам!!! Сбегав в кухню за ноутбуком, я вновь удобно устроилась на диване и погрузилась в своё маленькое расследование.

В мае прошлого года в нашей стране не было авиакрушений. В июне и июле тоже. Ничего. Совсем ничего. Эта ниточка окончательно оборвалась. И пока я размышляла над своими следующими действиями, пальцы сами сделали запрос по имени «Виктор Бероев». Гугл ответил через тридцать секунд: «Строительная компания «МегаСтрой» выиграла тендер на строение нового развлекательного комплекса. Главный архитектор Виктор Бероев…»

Я зависла. Мы не там и не так искали. Вот же глупые! Это реальная зацепка! Реальная возможность хоть немного продвинуться в нашем поиске и вообще в нашем деле!

Эх, если бы можно было позвать Вика. Так не терпелось поделиться с ним хорошей, а главное, полезной новостью.

Главный архитектор. Хорошую он должность занимал! В статье еще говорилось о планах и сроках строительства комплекса, о перспективе этого проекта и прочей ерунде и больше ни слова о Бероеве. Только о том, что он был главным архитектором и вёл этот проект. Жаль. Даже фотографии его не было в статье. Жадины, не могли разместить что ли? Эх...

Поискав ещё хоть какую-то информацию о Викторе, но так ничего и не найдя, я решила лечь спать.

Откровенно говоря, было немного боязно. Не хотелось больше видеть подобных кошмарных снов. А с появлением в моей жизни одного конкретного призрака мне кошмары стали снитьсячаще, нежели в моей прошлой жизни.

"Добрый властитель снов Морфей, подари мне красочный и сказочный сон, пожалуйста! Только добрую сказку, а не как прошлой ночью", – мысленно взмолилась я.

Это, конечно, все лирика, а на самом деле, чтобы не терзать свое сознание переживаниями о возможно предстоящем кошмаре, я решила выпить снотворное и спокойно поспать без сновидений. Все же хоть какой-то отдых организму. Правда, завтра от него голова будет болеть, но лучше так, чем мучиться очередным кошмаром.