Глава 16

Как странны наши представления о времени… Если тебе говорят: «Тебе надо отучиться месяц», ты думаешь: «Пипец! Как же еще много!». Но если это касается чего-то приятного, то это время пролетает в одно мгновение, как один бурно насыщенный день.

Сегодня, проснувшись утром, я почувствовала себя бабочкой из басни Крылова: «Оглянуться не успела, лето красное пропела…». Так и я не успела оглянуться, как три недели, казавшиеся вначале такими длинными и нескончаемыми, вдруг резко закончились, и завтра Максим должен был возвращаться в Санкт-Петербург.

Сидя напротив него за завтраком, я вдруг почувствовала, что он еще не уехал, а я уже начинаю скучать по нему просто оттого, что знаю, что это наш последний день. Он заметил, что у меня нет настроения, и, словно прочитав мои мысли, предложил:

– Поехали завтра со мной!

Я, ошарашенная его предложением, уставилась на него. Как же хотелось сказать «да!», но я взяла себя в руки и попыталась думать трезво. Я поступила в МГУ на бюджет, и это было очень круто, и я не могла не брать это в расчет.

– У меня через день начинается учеба… – вздохнула я.

– Ника, ты не хочешь жить с бабушкой, а я не хочу жить без тебя! А институт… переведешься, ну, или на следующий год поступишь.

Я видела, как загорелись его глаза, когда он это говорил, он явно хотел уговорить меня, но я пробормотала:

– Максим, с бабушкой не все так просто. Я хочу попытаться простить ее, а не сбежать от нее.

– Но ты ни разу не ездила к ней с тех пор, как вернулась! – нахмурившись, напомнил он мне. Он, скорее всего, думал, что я с радостью приму его предложение и никакого расставания не будет.

– Мне просто нужно было время. Теперь я готова с ней встретиться. И институт... Я столько приложила усилий, чтобы поступить туда. А ты не можешь переехать в Москву?

Он посмотрел на меня и усмехнулся.

– У меня, вообще-то, в Питере квартира и работа.

– А тут нельзя найти работу?

– Ника, у нас семейный бизнес! Завод я не могу перевести в Москву. К тому же я являюсь директором в клубе Вадима.

Я вздохнула, понимая, что наши якоря держат нас в разных городах далеко друг от друга, да и он помрачнел, думая, наверно, о том же, и мы стали молча продолжать завтракать, перебирая в голове завершенный разговор.

Мы вернулись в номер, Макс подошел к окну. Я видела, что наш разговор расстроил его. Мне не хотелось испортить наш последний день, мне хотелось насладиться им по полной. Я приблизилась к нему и, прижавшись к его спине, виновато произнесла:

– Я правда сейчас не могу уехать. Твое предложение для меня очень много значит, и оно очень заманчиво, и я всей душой очень хочу быть с тобой рядом, но не могу…

– Ника, это только твои отговорки.

–  Нет! Правда! –  я развернула его к себе. – Все не решается в одно мгновение. Так спонтанно. Давай хотя бы пока попробуем встречаться по выходным, когда сможем, а там будет видно…

– Значит, ты в Москве, я в Питере?! – грустно констатировал он.

– У нас есть скайп, W******p, мобильная связь и выходные!

– Отношения на расстоянии у всех заканчиваются расставанием, – угрюмо сказал он и отошел от меня.

– Ну и что! При чем тут все?! Мы – не все! –  горячо возразила я. –  Может быть, мы как раз именно то исключение из правил!

Он молчал, и я грустно спросила:

– Значит, на этом все?! Ты уедешь, и мы расстанемся?!

Он обернулся и посмотрел на меня.

– Я не хочу расставаться с тобой.

– И я не хочу! – почти закричала я. –  Давай не будем сдаваться, не попробовав!

Я подошла к нему и заглянула в его глаза.

– Макс, ты со мной?!

– Да!

Я повисла у него на шее, душа его своими объятиями, и его руки, соединившись на моей талии, прижали меня. Я готова была весь оставшийся день находиться в таком состоянии.

Макс заказал столик в невероятном ресторане нашего отеля на четырнадцатом этаже, и мы, любуясь потрясающим видом, пытались хорошо провести прощальный вечер, но о чем бы ни начинали разговор, он так или иначе касался темы нашего расставания, и мы чувствовали, что оно давит на нас, забирая последние часы нашего счастья, и как только мы закончили с едой, я позвала его в номер. Я хотела обнять его и просто лежать в кровати, ощущая его всем своим телом, как будто хотела вобрать в себя тепло его близости, но он потянул меня на улицу.

– Куда ты меня тащишь на ночь глядя?

– Подожди, скоро все увидишь, – таинственно произнес он, еще более интригуя меня.

– Макс!

– Ника! – передразнил он.

Мы повернули налево, и я увидела наш загадочный и романтичный мост. Мы не раз, гуляя вечером, приходили сюда и любовались им, Москвой, подсвеченной теплыми огнями, мерцающими в черной глади реки.

Мы прошли по мосту примерно половину и остановились. Он, повернув меня к себе, внимательно посмотрел на меня.

– Ника, ты знаешь, я завтра уезжаю.

Я опустила глаза и сглотнула комок, подступивший к горлу. Я не понимала, зачем он заговорил о том, что я так хотела выбросить из головы, чтобы не портить последние наши совместные часы. И так каждая минута, каждый ускользнувший час бессердечно напоминали, что наше время истекает.

Он поднял мое лицо за подбородок, и я взглянула на него блестящими от слез глазами.

– Я никогда не верил, что можно сохранить чувства, находясь на расстоянии, но поскольку ты не оставляешь мне выбора, я готов попробовать.

– Макс! – воскликнула я, желая переубедить его, но он жестом попросил дослушать его, и я замолчала.

– Я люблю тебя, и я не буду изменять тебе, но от тебя не прошу, а требую того же. Я не потерплю ни обмана, ни тайн. Пообещай мне это здесь, на нашем мосту, что если ты захочешь расстаться, ты скажешь мне это, а не будешь плести интриги!

Предпоследними фразами он явно припоминал мне Мишу, которого я оставила в неведении, когда уехала в Санкт-Петербург, но я спокойно восприняла это – в моем сердце звучали другие слова: «Я люблю тебя, и я не буду изменять тебе».

– Я не буду ничего скрывать от тебя, а тем более обманывать, – поклялась я и, пробормотав свое «я люблю тебя», уткнулась в его джинсовую куртку.

Он погладил меня по голове, как маленькую девочку, а потом взял в руки мое лицо, заставляя меня посмотреть на него. Я не хотела и пыталась сопротивляться, но он не дал мне спрятать глаза и увидел мои слезы. Мало кто видел меня плачущей. Я всегда считала, что это признак слабости, и всегда прятала слезы от окружающих, но с ним все было не так, как я привыкла.

Он вытер мои щеки ладонями и поцеловал их.

– Что ты плачешь?! Ты же сказала, что мы будем исключением из правил!

– Будем, – выдавила я из себя.

– Ну вот и хорошо! Успокойся.

Он обнял меня за плечи и, указав глазами в небо на светящийся блин луны, сказал:

– Как далеко бы мы ни были друг от друга, всегда, смотря в небо, мы будем видеть одну луну. Смотри на нее и думай обо мне, и я буду смотреть на нее и думать о тебе, и мы будем ближе друг к другу.

Я чувствовала, что сейчас просто захлебнусь. Захлебнусь от слез, переполнивших мои глаза, захлебнусь от чувств, выплескивающихся из моего сердца, захлебнусь от грусти, преследовавшей меня, от мысли о неминуемом расставании с любимым человеком...

В этот вечер я долго не могла уснуть, да я и не хотела, я смотрела, как он тихо спит рядом и пыталась надышаться лохмотьями своего счастья. Перебирая в памяти картинки счастливых дней этих трех недель, я чувствовала, как улыбка пытается приподнять мои губы и сладость воспоминаний разливается на сердце лечебным бальзамом. Теперь у нас было так много этих воспоминаний, так много совместных ночей и дней, подаренных нами друг другу, что я верила, что впереди все тоже будет хорошо и мы со всем справимся.