Глава 32

Первым желанием деспота было рассмеяться издевательски и торжествующе в лицо тому, кого он отказывался называть единокровным братом. Ведь совершенно очевидно, что тот окончательно выжил из своего проклятого ума. Повредился головой от бесконечных обдумываний интриг и построения безуспешных планов получить как можно больше власти и влияния. Но что-то в ненавистных глазах напротив насторожило Грегордиана, подсказало, что если Хакон и рехнулся, то не без основания. Вопреки его всегда низкому мнению о брате, деспот свято верил в мудрость и острый ум монархов, и в его голове не укладывалось, что они могли бы поручить хоть сколько-то значимую миссию безумцу.

    – И, конечно же, у тебя есть этому доказательства, королевский посланник, – Грегордиан не позволил насмешке прорваться.

    Удовольствие открыто выплеснуть свое презрение могло и подождать. Его прежние обиды были давно отомщены, а попытки нанести новые оказывались пока слишком ничтожны,