- Леонид Дмитриевич, вставайте!
Четыре_пи сделал вид, что еще спит, хотя проснулся точно в оговоренное время. Просто ему внезапно захотелось, чтоб его разбудили. И ее прохладная ладонь осторожно коснулась щеки.
- Леонид Дмитриевич… просыпайтесь.
Четыре_пи открыл глаза и тут же принял сидячее положение.
- Ого, как резко! – воскликнула Света.
- Это профессиональное. Через минуту я буду готов.
Света кивнула и вышла.
Он плеснул на лицо холодной водой, прополоскал рот, оделся и вышел из дома. Света ждала его у крыльца.
- Готовы?
- Всегда готов! – сказал Четыре_пи бодро.
В темпе Светланы до фермы примерно минут 20 ходьбы. Было зябко и темно. Ночами уже вовсю царили заморозки, а в предутренние часы эти заморозки достигали максимального уровня остервенения. В местных одежках, пусть и соответствующих климатическим условиям, Четыре_пи ощущал себя скованно и ненадежно. Даже кончики ушей мер
Вечером Четыре_пи проверял контрольные работы десятого класса. Решения в основном были правильными, но хотелось чего-то внезапного, изящного, другого. Задачи специально подбирались под многовариантный разбор. Но несмотря на все объяснения и намеки на множество альтернативных выводов, ученики в основном прибегали к стандартным, давно привитым шаблонам. Им не хватало творчества. Не хватало смелости. Над этим нужно поработать, сделал себе заметку Четыре_пи, выводя в тетради очередную «четверку». В дверь постучали. - Войдите! В комнату вошла Света. Умытая, уставшая и почему-то грустная. - Леонид Дмитриевич, вы почему ужинать не идете? – тихо спросила она. - Что-то не хочется, - сказал Четыре_пи и прислушался к себе: и вправду не хочется. – Аппетита нет. Не нужно меня ждать. Света не уходила. Стояла в дверях, слегка, почти неуловимо, покачиваясь на месте. - Леонид Дмитриевич, - позвала она все также тихо. – Можно я у вас
- Леня, пей давай, не сачкуй, - Агроном Коля Кузнецов протянул ему наполненную рюмку. – Не уважаете вы коллектив, товарищ Игнатьев. Нет у вас никакой сознательности. - Совести у него нет, - поддержал агронома Ваня Белов, врач сельской больницы. - Вы оба, алкоголики! – заявил Четыре_пи, принимая рюмку. - Ишь, какие громкие заявления, - не согласился Белов, хрустя соленым огурцом. – Среди нас только я могу ставить диагнозы. Еще несколько минут назад стоящая на столе бутылка «Пшеничной» была полная. Парочка тостов, и осталась всего треть. А под столом уже два пустых пузыря. - Я те, Леня, ответственно заявляю, - врач закончил с огурцом и потянулся к сосуду. – Алкоголизм – это хронический фактор. А мы ж не хроники, - он маслено улыбнулся и принялся по новой разливать. – Мы ж эпизодически, Леня… Эпи-зо-ди-чески. - Любые эпизоды можно вписать в периоды. А периоды в хроническую систему, - действие нейтрализатора уже давно закончилось, по
Снег. Так вот он какой. Белые прерывистые нити отвесно рисуют безмолвие. Мягко. Нежно. И вокруг рождается обволакивающая радость. Спокойная. Тихая. Настоящая. И обычный стылый сумеречный вечер превращается во что-то светлое. Не очень формулируемое, тем более для существа, увидевшего снег впервые. Как же это красиво. Четыре_пи стоял и просто смотрел как из темноты, густой и беззвездной, летели связанные в хлопья кристаллы замерзшей воды. И ему было чуточку обидно, что на Десять_кью снег никогда не шел, и вряд ли пойдет. Это достояние удивительной планеты Земля. Порхающие бабочки и падающий снег. И еще очень много всего между. Когда-нибудь он напишет чертов отчет. После тезисной статистики там будет много непонятных красивых слов про снег. Жизнь не втиснешь в рамки цивилизационной модели. Ибо как выразить в ней эту баюкающую, матово искрящуюся тишину… Выходя из ворот ремонтной базы, он ежился и дрожал. Но, оказавшись под открытым забеленным небом, сразу почувствовал ст
В кабинете председателя колхоза товарища Кривоноса отчаянно пахло табаком, нестиранной одеждой и капустой. Да, квашеной капустой. И все это с оттенками, сочетаниями и нюансами. Длинный стол с облезлым лаком, шесть потрепанных стульев, выцветший, когда-то красный палас, деревянные потрескавшиеся панели, канонические портреты Ленина, Хрущева, Брежнева. Сам хозяин кабинета, безвозвратно лысый, грузный, краснолицый, усатый тоже походил на портрет уставшего и немного раздраженного руководителя. Увидев Четыре_пи, он привстал с председательского места и протянул лопатообразную ладонь. Разведчик сделал усилие, когда начальствующие тиски сжали его руку. - Рад видеть нашу молодежь, - с прокуренной хрипотцой приветствовал Кривонос. – Нечасто нас учителя жалуют. Наслышан о вас, товарищ, Игнатьев. Давеча Марья Андреевна весьма хвалила. - Я собственно не как учитель пришел, - Четыре_пи поставил на стол принесенный сверток. – У меня рационализаторское предложение.&nbs
Когда снега много и видишь его каждый день, он теряет свою экзистенциальную удивительность вкупе с первозданной белизной и становится досадной помехой, не более. Ибо ходить по снежным рытвинам, старясь не угодить в сугроб и не завалиться на отшлифованных ледяных участках, то еще удовольствие. Четыре_пи шел и периодически чертыхался, вытаскивая ноги в коротких ботинках из крошащихся белых завалов. Чертыхаться он научился почти по-местному: красноречиво, эмоционально, емко и рефлекторно. Он, порой, анализировал содержательную часть используемых выражений и заходил в тупик – выражения практически не несли никакого лексического смысла, но тем не менее активно использовались в речи для передачи самой разнообразной информации. Через некоторое время Четыре_пи перестал анализировать и обрел неожиданную радость и легкость в применении загадочных идиом. Ко всему прочему, они эффективно способствовали снижению эмоционального напряжения. Поэтому, запуская в эфир очередное забористое словосочета
Когда больного положили на осмотровый стол, Ваня тут же приказал мужикам отойти в сторону и деловито стал выяснять анамнез, одновременно снаряжая тонометр. Быков Данила Матвеевич, 56 лет, завхоз на зерновом складе. Курит. Пьет… Ну как пьет? Как все пьет: по праздникам и после работы иногда. Пожаловался на внезапную боль в груди. Отдышка. И голос вдруг хрипящий такой стал. А с чего все началось? Да вроде ничего такого не было. Разве что мешок картошки из погреба достал. В аккурат после этого и поплохело. Больной громко стонал, морщился. Бледные щеки сводило судорогой. Белов смерил давление – на его лице гуляли озабоченность и еще какое-то вопросительное выражение. - Люба, расстегни ему рубашку, - распорядился он. – Лена, ЭКГ приготовь. - Хорошо, Иван Сергеевич, - Лена шустро затопала по коридору. Он поводил таблеткой фонендоскопа по напряженно выпирающей груди пациента, отстраненно закрыл глаза, затем посмотрел на часы, очевидно замеряя пул
- Леонид Дмитриевич, ну как вы так аккуратно снежинки вырезаете? Почему у меня не получается?! – Тоня Астафьева зачем-то капризно надула и без того полные губки. – Покажите! Четыре_пи вздохнул и взял очередной лист бумаги. - Смотри, Астафьева… Так. Потом вот таааак, - он несколькими уверенными четкими движениями ножниц превратил лист в сложный девятиугольник. Тоня даже захлопала. Правда тут же с досадой топнула своей затянутой в колготы фигуристой ножкой. - Ничего у меня не получается! - Любая совершенная линия рождается из тысячи повторений, - тоном ожившего классика изрек Четыре_пи. – Учись, Астафьева. Наберись терпения и учись. Он поднялся, оглядел украшенный класс. - А вообще достаточно снежинок. Развесь то, что мы нарезали. А я в актовый зал схожу, посмотрю, как там… Школьница картинно вздохнула и театрально понурилась. Четыре_пи усмехнулся и вышел из класса. Накануне новогоднего вечера в
Дома его ждал сюрприз. За обеденным столом сидела Маргарита Алексеевна и пила чай с вареньем. Расположившаяся рядом Глафира Петровна откровенно делилась своими недомоганиями. - Утром, как встану, голова кружится… И слабость такая, хоть падай. Потом вроде проходит. И в висках часто стучит. - Глафира Петровна, миленькая, - врач отхлебнула из чашки и с видимым удовольствием зачерпнула из плошки полную ложку малинового варенья. – Приходите ко мне на прием. Не нужно ждать, когда совсем невмоготу станет. Послушаем вас, померим давление, анализы возьмем… Лекарства выпишем. Какие анализы, подумал Четыре_пи, все же и так понятно: у нее вегетососудистая дистония. - О, а вот и наш квартирант, - сказала хозяйка, не скрывая досады. – Леня, к тебе тут пришли. - Здравствуйте, Леонид Дмитриевич, - Маргарита Алексеевна даже привстала. – У меня к вам небольшой разговорчик есть… Четыре_пи кивнул и присел напротив. Глафира Петровна, демонстративно к