Глава 4

Вид не-омеги, медленно потягивавшей чай, гипнотизировал. Джеймс смотрел на тонкие руки и угловатые ключицы и невольно думал, что вот сейчас, полуобнаженная и беззащитная, она, пожалуй, смотрелась лучше любых омег, которых он встречал.

Мелькнула мысль, что если ее переодеть да убрать этот чертов синяк, Эрика и в одежде будет очень ничего.

Джеймс даже не заметил, как под предлогом поиска сахарницы переместился ей за спину, намереваясь осторожно обнять — но совладать с собой так и не смог.

Все шло не так. Тем более что не-омега уже переставала быть простым лекарством от одиночества и начинала ему нравиться. Надо было начать с цветов. Определенно. И потом ресторан. «Черт…» — подумал Джеймс, отлично понимая, что он идиот, но еще не в состоянии определиться — совсем или все-таки не совсем.

Эрика замерла с чашкой в руках. Глядя на нее сверху вниз, Джеймс заметил, как подрагивают узкие плечи, к которым он готов был прикоснуться секунду назад, и с тоской подумал: «Напугал…»

Он отдернул руку и отошел в сторону, не зная, как перейти к главному и стоит ли вообще начинать.

Эрика не спешила помогать. По мере того как убывал чай, взгляд ее становился сначала пристальным и изучающим, так что у Джеймса по спине мурашки носились толпой, а затем — к вящему разочарованию хозяина квартиры — все более расслабленным. Горячий чай гостью откровенно разморил.

Какое-то время Джеймс колебался, решая, как поступить, а потом, понял, что Эрика постепенно погружается в дрему, подхватил ее на руки и понес в спальню.

Она обвисла в его объятьях, ухватилась за шею и обидно прошептала:

— Рэм…

Джеймс промолчал, но, видимо, слишком сильно стиснул объятия, потому что Эрика сообщила:

— Ой… — и распахнула свои колючие глаза, в которых Джеймс тут же едва не утонул.

Она подобралась, снова стала гибкой и в то же время утратила изрядную долю своей очаровательной мягкости. Собралась с силами и, обняв Джеймса за шею, попыталась поцеловать.

Он послушно приоткрыл губы навстречу, но поцелуй вышел скомканным. Не-омега явно свое дело знала, но действовала скорее по обязательству — отчего захотелось швырнуть ее на кровать лицом вниз. И уснуть.

Джеймс тут же разозлился на себя. «Будь альфой! — решительно подумал он. — Ты же видишь, девочка любит погорячей! Все они любят альф!»

Он в самом деле швырнул Эрику на кровать лицом вниз, так что та ойкнула второй раз и едва успела перевернуться, прежде чем тело Джеймса накрыло ее.

Джеймс был неожиданно горячим, будто чайник, и у Эрики промелькнула мысль, что кто-то из них простудился. Она подумала, что надо бы заварить Джеймсу упсарин, но затем гостеприимный хозяин рывком развел ноги Эрики в стороны, и думать та перестала.

Взгляд хозяина квартиры был странным. Будто и вовсе ему не принадлежал. Вместе со звериным огоньком в нем виднелась какая-то настороженность.

Не дождавшись сопротивления, Джеймс запустил одну руку Эрике между ног и осторожно погладил.

Она задышала тяжело. Рэм частенько забывал, к каким последствиям, кроме его оргазма, может привести секс, и Эрика судорожно стала вспоминать, пила ли она таблетки с утра.

А затем губы ее накрыл поцелуй. Не такой, как во дворе, а настоящий, долгий и нежный, так что Эрика поняла, что ей уже все равно. Если хочет, пусть берет прямо так, только бы скорей.

Бета «так» брать не стал. Эрика обнаружила, что скользкие пальцы медленно входят в нее, и застонала, выгибаясь навстречу змеей. Обхватила бока Джеймса руками и принялась гладить по спине, а потом выгнулась еще сильней, чтобы поцелуем коснуться ключицы и прочертить губами дорожку дальше, к плечу.

Джеймс задышал тяжело. Пальцы ненадолго замерли. А внимательный взгляд зафиксировался на макушке партнерши — омеги никогда так не делали, полностью позволяя ему вести.

Эрика обиженно замурчала и, крепко обхватив Джеймса бедрами, насадилась на пальцы сама. Еще несколько секунд продолжала чертить языком узоры на шее любовника, а потом откинула голову назад и, глядя Джеймсу в глаза, прошептала:

— Войди в меня. Все хорошо.

Сердце Джеймса взорвалось и разлетелось на миллионы осколков. Уподобляясь альфе, он зарычал и, высвободив пальцы из бархатистого нутра, направил туда член.

Медленно качнул бедрами и принялся целовать любовницу. Он знал, что омеги не любят, когда их мнение не уважают. Так говорила омега-мать.

— Так хорошо? — спросил он.

Вместо ответа Эрика толкнула его, и на несколько мгновений Джеймс почувствовал себя донельзя уязвленным — но тут же обнаружил, что член его все еще внутри любовницы, только теперь Эрика сидит на нем верхом.

Медленно покачивая бедрами, не давая Джеймсу целиком раствориться в наслаждении, она наклонилась и принялась целовать его плечи. Руки Джеймса вплелись в ее волосы, мягко массируя затылок.

Эрика раскачивалась все сильней, пока не обнаружила, что снова лежит на спине, и Джеймс вбивается в нее, целуя все, до чего может достать.

Дело подошло к концу, и, толкнувшись в последний раз, Джеймс протяжно вздохнул.

А затем, не прекращая целовать грудь, а потом живот девушки, приник губами к тому, что находилось у нее между ног.

Эрика задохнулась от неожиданности. Альфы имели привычку забывать, что кому-то, кроме них, вообще нужен оргазм, и в эти мгновения Эрика как никогда в жизни жалела, что до сих пор не пробовала бет. Это был кайф, который она не смогла бы описать. Горячий влажный язык ласкал ее, рисовал зигзаги вокруг самых чувствительных мест.

Не удержавшись, она сдавила голову Джеймса и замерла, поймав устремленный ей в глаза внимательный взгляд.

— Еще… — прошептала она. — Глубже, прошу тебя…

И Джеймс выполнил ее просьбу, так что через мгновение ей стало совсем хорошо.

Джеймс рухнул на подушки, глядя в потолок. Больше всего хотелось коснуться лежавшей рядом беты еще разок — но он отчетливо понимал, что нельзя. Это всего лишь секс на одну ночь.

Эрика какое-то время думала о том же, а потом плюнула и подкатилась к Джеймсу под бок.

— Мне холодно, — пробормотала она, зарываясь ему под мышку, — согрей.

И с этой просьбой Джеймс тоже спорить не стал.