Я лёг рядом с Марией поверх одеяла, стараясь не разбудить её. Невинно положив ладошки под голову, она мирно посапывала и даже не думала просыпаться. Я закрыл глаза и начал вслушиваться в звуки окружающие меня: я слышал, как плещется вода, как дует ветер за окном и как молчит свет в лампочках на потолке. Я слышал дыхание моей ночной бабочки и звуки праздника из соседнего бунгало. Это было естественно, инстинктивно. Я погружался в глубину этого миротечения, полностью забывая о своих проблемах, о тех, кого оставил дома, о работе и родителях, которые слишком любили меня, чтобы понять до конца. Я сам терялся в этой мировой музыке, в странной гамме бытия и своего жизненного пути. И постепенно внутри моих закрытых глаз появился коридор. Длинный, с паутиной на каменных стенах и деревянными подпорками через каждые несколько метров. На потолке висели электрические светильники, стилизованные под старину. Я осторожно провёл рукой по стенам и вполне отчётливо почувствовал холод векового камня. Я оглянулся назад, но позади был лишь мрак и пустота. Я не знал, как здесь очутился, но понимал, что нужно идти в сторону света…. Получалось, что я пришёл из абсолютной темноты. Материализовался из чёрного пространства позади себя. Я не получал ответы. Антрацитовое безмолвие позади меня хранило молчание. Впереди я видел лишь коридор, который не заканчивался. Он длился и длился, как огромная змеевидная стрела, не оставляя мне никакого выбора. Я глубоко вздохнул, стараясь уловить хотя бы одну подсказку в этой нелепой ситуации. Но стены молчаливо взирали на меня, словно проверяя на прочность. И я решился пойти вперёд…
У меня никогда не было клаустрофобии, или каких-либо других фобий. Разве что не люблю всяких там ползучих гадов…но не люблю - не значит боюсь. А вот сейчас у меня намокла спина, и пересохло во рту. Странное ощущение неконтролируемости ситуации захлёстывало меня всё сильнее. Самый страшный враг – это ты сам. Твой мозг нарисует тебе невероятные зрительные образы - и ты поверишь. Весь наш мир – это лишь иллюзия наших образов, которые рисует нам наш мозг. По-настоящему всё не так красиво и не так красочно. Просто мы любим добавлять, додумывать, раскрашивать… мы творцы своей собственной вселенной. Своего личного ужаса.
Странно, но в этом месте совершенно не чувствовалось время и пространство. Я шёл по длинному коридору. А за мной гасли огни, словно какой-то умелый фокусник гасил линии электропередач. Сколько бы я ни шёл, за мной была всё та же темнота. Беспроглядная и мертвая. Я не понимал. что происходит. И что означал этот баланс на границе между светом и тенью, между добром и злом? В глубине этого странного, бесконечного коридора, ведущего неизвестно куда. Я не чувствовал ни усталости, ни голода. Лишь страх, сковывавший постепенно всё моё естество. Такое же чувство было у меня, когда моя шестнадцатилетняя подружка заявила, что беременна. Тогда я не мог ничего сказать, молча стоял погружённый в свои мысли, а сердце начинало стучать всё быстрее и быстрее. В тот момент, мне показалось, что всё дерьмо, которое у меня было внутри скатилось в сапоги. Я пытался найти хотя бы одну причину оставить ребёнка, пытался найти хотя бы один положительный момент в своей душе, но не мог. Так я и стоял, молча скрипя зубами, играя желваками в ритм её всхлипываниям, ощущая себя последней, но очень взрослой сволочью. Не знаю, сделала ли она аборт или оставила себе малыша. Я жутко испугался тогда … месяц я не звонил ей, не общался… наверное, я просто не знал, что ей сказать…
Поездка родителей за границу на год была просто спасением для меня. Когда мы сидели в самолёте я понял, что мне всё равно что будет с ней дальше. Наверное, у неё на этот счёт было другое мнение…
Я шел всё дальше и дальше. Боролся со своим страхом, пересиливал себя. Я знал, что смогу. Я сильный, и этот коридор должен иметь конец. Свет и тьма, вечная борьба противоположностей, сладкая нега для обкуренных писателей и пропитых музыкантов, новая тема для избитых режиссёров и скандальных актёров…это всего лишь свет и тьма. Иногда вещи означают лишь самих себя. Не везде нужно искать смысл, знаки, путаться в лабиринтах непонимания, а потом, задыхаясь от собственного безумия заявлять о прозрении. Так не бывает. Иногда нужно просто признать, что пустота – это пустота. А свет и тьма…всего лишь цветовые оттенки. Абсолютное поглощение, абсолютное отражение... Иногда светит луна, а иногда солнце. И этот долбанный коридор с электрическими светильниками - просто мой сон. А мой страх – это шутка подсознания. И когда я, наконец, понимаю это, то вижу, что коридор имеет конец. Он имеет начало. И он совсем не длинный и извивающийся, как змеиное тело. Он обычный…И впереди я вижу дверь с красивой деревянной ручкой. Чуть приоткрытую, с яркой полоской света, струящейся из щели. И на миг мне опять становится страшно: я вспоминаю игры коматозников, интуитивно хватаюсь за сердце, боясь, что это ещё одна клиническая смерть…а потом успокаиваюсь, делаю глубокий вдох и прикасаюсь к неожиданно тёплой поверхности…
А потом я просыпаюсь…
Светало. Ветер стих и море было совершенно спокойно. Я осторожно встал и посмотрел на часы. Было около пяти утра. Обычно я не встаю так рано, но на отдыхе всё становится с ног на голову. Я решил приготовить завтрак и отправился на кухню греметь посудой. Мария пришла ко мне через несколько минут. Она завернулась в простыню и выглядела по-сонному аппетитно. ‑ Чего так рано встал? ‑ она подошла ко мне и поцеловала в щёчку. ‑ Да не спится что-то… ‑ я улыбнулся и внимательно посмотрел на неё. Что-то неуловимо изменилось. Это витало в воздухе, вместе с непоседливыми солнечными бликами, вместе с запахом рассветного кофе. Мы стали ближе, нежнее, отзывчивее. Странно, что всего лишь одна ночь может настолько изменить людей, переключить фазу, нарисовать естественность на лицах. ‑ Дай сигарету… ‑ Там на столе, ‑ я неопределённо махнул в угол кухни. Она поправила простынь и присела на вязаную табуретку возле стола. Нашла пепельницу и принялась наблюдать за мной. У
Со своей женой я познакомился на улице. Тогда она ещё училась в университете. Сначала я знал о ней только то, что я у неё не первый. Она училась на юридическом факультете и думала, что её ждёт головокружительная карьера. Сначала я называл её Виктория, а уж потом появились другие, любимые мной имена… Обычно мы называли друг друга «ежиками» и долго пыхтели в трубки мобильных телефонов, копируя колючих млекопитающих. Сейчас, когда я развёлся с ней, то могу утверждать, что это была любовь. Мы проводили очень много времени вместе, читали друг другу сказки и делились самым сокровенным. Через полгода мы сняли квартиру и стали жить вместе. Я никогда не хотел знакомиться с её родителями, но она настояла. Меня приняли довольно холодно, задали много вопросов касательно моего будущего и размера моей зарплаты. Странно, что они не спрашивали о нашей интимной жизни и нормально ли я буду выполнять супружеский долг. Подобные вопросы, в силу своего хорошего воспитания родителя постеснялись за
Сегодня уже три дня как я открыл первую Дверь. Это было мучительно сложно, но я справился. В первый раз это всегда непросто. Тот странный человек мне так и сказал. Дверь открывалась с громким металлическим скрипом, неохотно впуская меня за грань неизведанного. Я был готов ко всему, но только не к своему прошлому. Оно навалилось на меня со всех сторон. Я стоял в длинном огромном коридоре, наполненном входами и выходами и над каждым висело фосфоресцирующее название события из моей жизни. Я знал, что мне придётся пройти весь этот путь до конца и, возможно, там впереди, за всем моим прошлым есть ещё одна дверь… Странный человек сказал мне, что я грешен. Он внимательно смотрел на меня своим пронзительным третьим глазом, буравил меня, просвечивал насквозь. Он знал обо мне всё этот странный человек из моих снов. У него жёсткое, морщинистое лицо, рваная одежда и он совсем не похож на ангела. Не знаю почему я решил, что он чей-то посланник? Может быть это моя очередная галлюцинация.
На пляж я всё же решил не идти. Ожидаемые поступки – это самое банальное что можно сделать для того чтобы потерять женщину. Я искупался прямо возле дома, ещё раз убеждаясь, что слабый пол неимоверно глупые создания. Растянувшись на полотенце возле ступенек бунгало я принялся читать новую книгу Мураками. Вообще то читать я не очень люблю. Ещё со школы считал, что забивать себе голову выдумками давно умерших или современных рефлексирующих маразматиков - дело неблагодарное.Немного повзрослев, я понял одну простую истину: девушки любят умных парней. Но в следствии своего слабого интеллекта они определяют ум по-своему: обычно можно было добиться полной победы упомянув в разговоре пару-тройку довольно известных литературных фамилий. Особой популярностью пользовались авторы модернистского и постмодернистского направления, а также слезливые поэты и поэтессы. После таких бесед девушки настраивались на романтический лад и были готовы отдаться тебе безвозмездно. Потратив полгода
Я неторопливо подхожу к столу, не зная как себя вести с этим Странным человеком, наблюдающим за мной так пронзительно. Но он сам развеивает мои сомнения… ‑ Садись, ‑ говорит он не размыкая губ, показывая на огромный стул напротив. – Ты же так долго искал меня…‑ Мне кажется, что его голос звучит просто внутри моей черепной коробки. У Странного человека мощный и властный тембр. Он обволакивает меня, погружает в некий необъяснимый транс. Я сажусь на огромный стул и глупо смотрю на пустую тарелку перед собой… ‑ Что же ты хочешь? – спрашивает у меня старец. – Зачем ты пришёл? Я не знаю ответа на его вопрос. Ведь это всего лишь мой сон. И я не привык думать о том, что грёзы могут быть настолько реальными. Я смотрю на него, пытаясь найти ответ на границах его морщин, но он лишь загадочно улыбается и подмигивает мне мрачным третьим глазом посреди лба. Веко вокруг мрачной глазницы похоже на раскалённый металл. Мне становится страшно, но любопытство держит меня на мест
В поезде довольно душно. У нас большая, шумная компания, занимающая целый плацкарт. Летом в поездах всегда нечем дышать и нечего делать, особенно когда твой поезд отходит в обеденное время. У нас с собой два ящика пива на пятерых, две палатки и рюкзаки, немного еды из дома и большой магнитофон с пятью дисками, которые мы специально записали для столь важного мероприятия. Первый раз мы едем отдыхать без родителей. Без контроля и завтрака по расписанию. Мы едем отрываться так, как нашей душе угодно...Конечный пункт нашего путешествия один милый приморский город. Мы никогда не любили засиживаться на одном месте, поэтому не сомневаемся, что за две недели сможем исколесить всё побережье. Мы идём курить в тамбур ещё до того, как отправляется поезд. Все купили по блоку сигарет и думаем, что нам хватит этого хотя бы на неделю. Вообще-то мы не курим, но на отдыхе можно делать всё, что не позволено в домашних условиях…Рядом на боковушке едет бабушка с внуком. Нам как обычно не везёт с
Почему-то в этот день я знал, что напьюсь. Просто было вот такое странное ощущение оттого, как начался этот день. У меня было жуткое настроение. В такие моменты всегда хочется швырнуть что-то об стену, нахамить кому-то или перечитать личный дневник, думая о том, что несчастнее тебя на этой земле человек ещё не рождён. Я как раз переехал на собственную квартиру. С родителями жить было просто невмоготу, а тут как раз подвернулся удачный случай: родственники переехали жить в частный домик, а квартиру решили просто сдавать. И поскольку незнакомым людям отдавать свою квартиру они не хотели, то я был просто спасением. Все остались довольны. Я жил, конечно, не в центре, но в гордом одиночестве. Зарабатывал вполне прилично и мог позволить себе даже иногда пригласить какую-нибудь девушку в кафе. Постоянную подругу я заводить не хотел, поскольку на то время был убеждённым холостяком и верил, что свобода отношений и сексуальная независимость спасёт мир. Таких как я иногда называли крутыми, а в
Сегодня у нас на ужин форель. Я люблю рыбу, а тем более с прекрасным белым вином. Странный человек сидит рядом со мной и ждёт пока я смогу насытиться. Набить свой воображаемый сонный желудок несуществующей пищей. Я знаю, что всего этого нет, что это плод моего воспалённого ума, но я ничего не могу с собой поделать. Сегодня Учитель немногословен. Истина никогда не скрывалась в словах, в этих пустых звуках, извлекаемых глотками не менее пустых людей. Она всегда была внутри, скрывалась где-то в глубине каждого из нас. Просто очень немногие могли понять это. ‑ Что есть твой мир? – спрашивает меня странный человек насмешливо. – Ты побывал в начале своего коридора и возможно можешь ответить на этот вопрос. Удивительно, что этот, казалось бы, простой вопрос ставит меня в тупик. Я начинаю думать, делая ещё большую ошибку. На такие вопросы не отвечают используя логическое мышление – это лишь отвлекает. Здесь кроется что-то совсем другое, потустороннее, дикое. Мне кажется, что