— Я не для тебя старалась. Аппетит жуткий проснулся. Голодна, как волчица, — пытаюсь пошутить я. Ставлю на стол тарелки, капучино и эспрессо для Адриана.
За завтраком мы вновь играем в «гляделки», в основном, в молчании. Вижу, что он не начнет диалог первый, а сама пока не решаюсь задать вопросы.
Несколько раз ловлю себя на мысли, что боюсь его. Вздрагиваю, когда он делает резкое движение, потянувшись за вилкой…не могу с утра избавиться от кошмарного воспоминания: два хладнокровных выстрела, два трупа, бесчувственный взгляд Адриана. Жуткая картина, как ни посмотри.
Как бы глубоко я не понимала мотивы совершенного преступления, подсознательно я отвергаю правильность антиморального поступка. И боюсь, что одно лишнее моё слово приведет к новой вспышке агрессии Адриана. А еще я боюсь, что завтра, когда его страсть угаснет, он также спокойно направит дуло пистолета в мою голову. Разве у меня есть гарантии, что подобного не случитс
Адриан— Поверить, Эм, — хрипло говорю я, и подвинув стул, сажусь напротив Эмилии. Смотрю в её глаза, переплетая наши пальцы. — Сделать выбор в мою пользу, несмотря ни на что.— Ты бы смог? — отчаянно всхлипнув, спрашивает она.— Да, — уверенно киваю я. — Уже сделал. Я хочу быть с тобой, малышка. Знаю, что я — не принц из девичьих фантазий, и сейчас кажусь тебе пугающим незнакомцем. Мне придется сильно постараться, чтобы ты снова научилась доверять мне и не бояться, но обещаю, что ты не пожалеешь, если тоже выберешь меня. Я позабочусь о тебе, Эм.— А если не выберу? — ее ресницы опускаются, скрывая от меня выражение глаз. Сердце дергается от боли, которую я, без сомнения, заслужил. Я могу поклясться, что больше не дам ей ни одного повода усомниться во мне, но мои слова ничего не изменят.— Это будет твое решение, Эм, — отвечаю низком шепотом. Никогда еще простая фраза не
Адриан начинает медленно, словно боится поранить меня ещё больше, искалечить или травмировать. Возможно, ему стыдно за то, что он решил трахнуть меня после того, как меня чуть не изнасиловали. Но правда в том, что я, наоборот, отчаянно нуждаюсь в нашей близости, и уже через несколько толчков Адриана внутрь, я уже и не помню прикосновения того ублюдка. Возвращение к Адриану, как я и предполагала, избавило меня от страхов и воспоминаний, связанных с мерзким домогательством.Я кончаю первая, сжимая его так сильно, словно хочу навеки удержать этого мужчину в себе и больше никогда не отпускать. Возвращаюсь в реальность, только когда Адриан до боли сжимает мои бедра, и с утробным рыком изливается в меня, проталкивая инстинктивными толчками чуть выше по кровати нас обоих. Божественное чувство наслаждения мощными потоками окутывает все тело, когда я ощущаю, как Адриан заполняет меня собой, отдает все до последней капли, подарив чувство абсолютного единения.Ц
Сентябрь. Год спустя. США. Нью-Йорк.АдрианЯ просыпаюсь от осторожного прикосновения к плечу. Резко открываю глаза, моментально включаясь и фокусируя взгляд на обеспокоенной мордашке мисс Тейт. Черт, кажется, я снова вырубился посреди рабочего дня. В последнее время организм бунтует против практически круглосуточной занятости. Накопленная усталость дает о себе знать. Провожу ладонями по лицу, стирая остатки короткого сна, разминаю затекшие плечи.— Я принесла документы на подпись, — Кристина с грохотом опускает толстенную папку на край стола, поднимая в воздух бумажную пыль. В носу сразу щекочет от желания чихнуть. — И кофе. Подумала, что тебе не помешает, — кружку с горячим напитком ставит перед мной. Я вдыхаю бодрящий аромат и вымученно улыбаюсь.— Спасибо, Тина, — киваю на кипу документов. — Со всех отделов собрала? — вопрос риторический. Судя по толщине
Адриан— Я твоя на постоянной основе. Больше никакого цирка и сопротивления. Ты купил меня, мистер Батлер, — Эмилия произносит слова, которые я жаждал услышать, затевая этот театр абсурда. Уверенно, в меру смиренно, но не опуская головы, не разрывая состязания взглядов. Красивая, покорная, обнаженная и невыносимо-сексуальная, полностью в моей власти, на моей территории и готовая играть по моим правилам. Можно начинать пировать и пользоваться всем, что вижу сейчас перед собой. Эмилия отступает на шаг назад, и я не делаю попытку удержать гордячку. Зачем? Ее трусики в моем кармане, ее тело в моей личной собственности. Только в моей. На полгода. Кастрирую любого, кто приблизится. Не знаю, почему для меня это так важно. Пару часов назад я был готов порвать на части обоих Демидовых от гадкого предположения, которое пришло в голову после слов упившегося в хлам мажора о том, что его отец лично оценил задницу Гордеевой.Черт, Батлер, когда ты успел стать таким собст
ЭмилияАдриан Батлер — чертов иллюзионист, только ему подвластны не предметы и реквизиты для фокусов, а истинные грани человеческой души, которую он легко распарывает и препарирует. И судя по дьявольским искрам, теплящимся на дне зрачков кристально-голубых глаз, он получает от процесса манипулятивной игры со своей жертвой маниакальное удовольствие.Даже из такой унизительной ситуации, в которую я поставила его в бильярдной, он выходит сухим — ну прямо-таки Царь и Бог, способный ходить по воде. Не имеющий ни одного слабого места, хотя я и так «святое» для любого мужчины максимально высмеяла и унизила.Батлеру всегда удается удивить меня. Он делает это снова и снова, демонстрируя свое превосходство в подобных играх.Этого мужчину трудно застать врасплох, и он действительно всегда на два шага впереди меня…ведь сейчас, после подписания проклятого контракта я ожидала от него совсем иных действий.Я готовилась к грубости, б
— И не собиралась. Если ты хочешь, чтобы я выполнила указанные в контракте обязанности, то так и скажи, — она сама сдержанность и дипломатичность. Бл*дь, даже немцы сегодня были более эмоциональными во время обсуждения условий договора. — Через час я буду в полном твоем распоряжении. У тебя есть особые пожелания? Какой ты хочешь видеть меня, Адриан? Голой или в сексуальном белье? Или мне заехать в секс-шоп и приобрести что-то особенное?— Это провокация или обещание? — мрачно уточняю я, заходя в лифт.— Как тебе нравится, так и понимай, Адриан, — воркующим голосом отзывается Эмилия. — Нам будет гораздо проще сотрудничать, если ты будешь конкретизировать свои желания.Хорошо. Сама напросилась. Я тебе устрою конкретику, детка.— Мне понравилась твоя идея с секс-шопом, малышка, — с фальшивым воодушевлением отвечаю я, игнорируя заинтересованный взгляд шатенки, вошедшей в лифт на одном этаже со мной.&
Это некая «детка», игрушка в руках Адриана Батлера.Черт возьми, мы фактически трахаемся в кабинете, который принадлежал Сергею Львовичу. До чего он меня довел? Как я могу это принять, когда начинаю об этом думать? Я готова умереть от стыда, от одной лишь мысли, что ближайшие полгода меня ждет расстрел, если я не буду угождать Батлеру во всех смыслах. Что за жизнь такая, как на аркане?Но если отбросить доводы разума, остаются лишь обнаженные инстинкты, которые мы не стесняемся проявлять прямо здесь и сейчас. Мои нежные стоны, заглушены утробным рычанием Батлера.— Так ты вернешь мне мой проект, Адриан? — тяжело дыша, успеваю спросить я, не переставая вращать бедрами навстречу флогеру, которым он уже давно дразнит меня, отодвинув в сторону ткань трусиков. Я в свою очередь увлеклась его твердым членом, который изучила тыльной? стороной ладони вдоль и поперек, вплоть до каждой вены.— Понаблюдаю за твоим дальн
АдрианЭмилия встречает меня в большой овальной ванной, установленной прямо в спальне. Никаких упреков и обвинений. Никакой пены, прикрывающей самое интересное. Прозрачная вода и обнаженная Гордеева с пленительной лукавой улыбкой и бокалом шампанского в руках. Чем не идеальное завершение выматывающего безумного дня?Бросив пиджак и галстук в кресло, я уверенно направляюсь к ней, не обращая внимания на фантастический вид ночной Москвы, отрывающийся за панорамными окнами. Расстегиваю на ходу рубашку, не замечая элегантно сервированного столика с догорающими свечами и остывшим ужином.Сажусь на край ванны и, не разрывая зрительного столкновения взглядов, забираю ее бокал и одним глотком допиваю остатки. Ставлю пустой на пол.— Мы празднуем конец твоей помолвки? — нарочито небрежным тоном интересуюсь я.— Ты может и празднуешь, а я целую ванну слез наплакала, — она пытается иронизировать. — Твое условие выполнено, Эй