12

Я выбрала коротенький топик и шорты. Мы с Ольгой собирались пойти на речку позагорать и поплескаться. Свернула свою косу на затылке змейкой. Когда проходила мимо бабушки, та неодобрительно поцокала языком. 

— Куда ты в шортах отправилась? Мошки полно, искусают всю. 

Я только усмехнулась. Мне это не грозило. В одной из бабушкиных старых, написанных от руки книг я нашла заговор на усмирение комаров и мошки. Теперь как только я входила в лес, эти твари держались от меня на расстоянии метров пяти. С крыльца увидела Ольгу и помахала ей. Подруга ехала на велосипеде. Добравшись до дома, смахнула рукой прилипшие волосы со лба. Прищурилась. 

— Готова? 

— Ага. Только за Ромкой зайдём. 

Оля поморщилась. Она нравилась моему другу давно и безответно. 

— Давай без него, Уль. Хочется просто расслабиться и поболтать. Мне осточертели его преданные собачьи взгляды... — Я хотела возразить, но подруга прервала меня. — Он хороший, правда, но... 

Я вздохнула. Ромка был болен такой болезнью, что не каждая девушка обратила бы на него внимание. А тем более такая красотка как Ольга. Мне это было очень понятно. Даже чувствовала некую похожесть с ним. За мной ещё с младших классов закрепилась дурная слава, и даже симпатичные парни обходили меня стороной. Чего я только не слышала в свой адрес. И что по ночам я летаю в ступе или на помеле, что на самом деле я страшная баба яга с крючковатым носом и сушу летучих мышей и лягушек. Правда, до меня доходили только слухи. Все давно знали, что я прекрасно стреляю и могу без проблем за себя постоять. Самое обидное было то, что эти дебильные рассказы сочиняли родители моих обидчиков, те, которым я и моя бабушка не раз помогали. 

Мы с Олей вышли к реке. После жаркого лета она совсем обмельчала, нам  хотелось просто поваляться под ласковыми лучами августовского солнца.  Ольга обильно намазалась кремом от загара — ей это просто необходимо, мы с ней были как беляночка и розочка. Точнее, я была скорее угольком — так зачастую из-за смуглой кожи и чёрных глаз меня дразнили девчонки и пацаны. Подруга достала из своей сумки различную снедь — подсолнечные семечки, таранку. Я — большие зеленые яблоки. Расстелили покрывало. 

— Жаль, что скоро ты уедешь, — мне стало грустно. Опять останусь одна на всю зиму. 

Подруга пожала плечами. 

— Ну а почему тебе не поехать ко мне, Улька?

— С ума сошла! Я в Свердловске-то была всего пару раз, а ты в Москву. 

— Ну вот и побываешь. 

Предложение было заманчивое, но совершенно несерьезное. Я откусила от яблока и перевернулась на спину. 

— Я ведь не шучу, Ульян. 

Представила на минуту, как мы все живём в квартире Ольгиных родителей — я, Ольга, Антон...

— Но я ничего и никого там не знаю. 

— Не боги горшки обжигают. В Москве много приезжих, ставших москвичами. Я тебя в обиду не дам. 

— Антон... он ведь... Оль, почему он больше не приезжает?

На какое-то время наступила тишина. Затем девушка села, обхватила колени. 

— Уль, Антона должны призвать в армию. 

— Как? Он же поступал в институт!

— Ну вот не поступил... 

— Ох, — невольно улыбнулась, представляя, как стою на вокзале, прижавшись к наголо побритому новобранцу Камневу. — Я бы дождалась его. 

От наступившего молчания мне стало не по себе. 

— Уль...

Я повернула голову к Ольге, и выражение ее лица заставило поежиться. 

— Антон не хочет в армию. Он считает, что это зря потраченное время. Я, правда, не согласна с ним, но... Уль, он такой дурак...

Я не понимала. Он что, теперь будет скрываться или что? 

— …Ну, — Ольга замялась, вздохнула. — Короче, чтобы откосить от армии, ему нужно, чтобы у него был ребёнок. 

Неожиданно смех разобрал меня. Какая хитрая комбинация! Это как же он... Господи! Он, Антон, что… Это не может быть серьезно. Я взглянула на Ольгу. Она вовсе и не собиралась улыбаться. 

— Ульяна, его девушка беременна. Уже два месяца. 

Я не смогла сдержаться. Приложив руку к губам, что есть силы прикусила — меня поразил этот тонкий расчёт. Антон неспроста приезжал ко мне на «последний звонок» и пытался добиться меня. Слава богу, что я не поддалась. 

Вскочив, закружила на месте, не обращая внимания на подругу. 

— Уль...

— Молчи, Оль, молчи, — почувствовала солоновато-металический вкус крови из прокушенной губы. — Сейчас... я скоро вернусь. 

Ворвалась в чащу леса, по лицу хлестанули сухие ветки, покрытые сероватым лишайником. 

Как же так? Как же так? 

Я не могла поверить, что Антон потерян для меня навсегда. Два года засыпала и просыпалась с мыслями об этом белокуром красавце, представляла себя рядом с ним. Да только три месяца назад он обещал, что дождётся меня. Вот оно как! Не дождался. Все, о чем думал мой любимый — это как отмазаться от армии. 

Презрительная улыбка скривила мои губы. Значит, нельзя никому доверять, если даже Антон оказался не лучше остальных. 

Я прижалась к дереву, и слезы полились из моих глаз, окропляя шершавую поверхность. 

— Ульяна, Ульяна, — шептало оно мне, — он слабый. Он не достоин тебя. 

Да. Я отпрянула, утёрла слезы. Все будет хорошо. У меня есть моя сила, и я никому ее не отдам.