Никогда не привыкну ко льду на мостовой.
Каблук едет по серой наледи, стоит мне сделать два шага из дверей магазина. Я взмахиваю руками в бестолковой попытке удержать равновесие, летят по воздуху упакованные свертки, а я все равно падаю…
Падаю прямо в объятия незнакомца.
- Осторожно, мисс, - говорит он. - С вами все в порядке?
- Спасибо, все хорошо.
Он помогает мне встать и собрать покупки. Улыбается - мягко, чуть виновато:
- Понимаю, что нас не представили. И ситуация очень неловкая. Надеюсь, я не сделаю ее еще более неловкой, если представлюсь сам.
Мне хочется рассмеяться от этой речи. Как далеки любые правила этикета от моей нынешней жизни.
И все же в его обращении есть отголосок жизни той, прежней. В которой я была дочерью герцога. И это приятно.
- О нет, нисколько, - отвечаю я, бросая на него взгляды из-под ресниц. - Я даже настаиваю, чтобы вы представились. Должна же я узнать имя своего спасителя.
Элв
Главным камнем преткновения меж нами оставался ошейник. Она всерьез переживала из-за украшения, которым я ее наградил. На мой взгляд, совершенно напрасно - штучка де Бриена смотрелась одновременно возбуждающе и пикантно. Ну, мне, по крайней мере, трудно было удержаться от мыслей определенного содержания, когда я останавливал на нем взгляд.Он ее совершенно не портил. Напротив, придавал очарования. Приковывал взгляд к тонкой шее, подчеркивал бледность кожи. Делал сеньориту как-то уязвимее, мягче.Но Франческа считала само существование ошейника неимоверно унизительным и постоянно просила снять. Намеками, жестами, взглядами…Я бы снял, честное слово, раз это для нее так важно. Но она же тогда уйдет!Или не уйдет. Не знаю. Главное - сможет уйти. Я не хотел рисковать.Не мог потерять ее.Дурак. Даже не дурак - идиот. Снова по тем же граблям. С разбегу. Не я ли любил повторять “Никаких привязанностей к человекам”. И вот…
ФранческаЯ запуталась.Знаю, что должна ненавидеть своего тюремщика, но пламя ненависти нужно кормить, иначе оно гаснет.Элвин не делает ничего, чтобы поддержать мою ярость. Мне иногда даже хочется, чтобы он был груб - накричал, применил силу. Начни он меня сечь розгой, как грозился, я бы знала, что чувствовать.Наверное, я заслуживаю презрения со стороны более стойких духом. Так быстро сломалась, уступила. Стоило бы проявить выдержку и непримиримость: не отвечать ему, надменно отворачиваться, встречая улыбку, всячески показывать, как мне противно его общество.Стоило бы. Но я так не могу.С ужасом вспоминаю первые недели в Рондомионе - одиночество, озлобленность, беспросветная тоска. Я хотела наказать Элвина, но наказала и себя не меньше.Не хочу повторения. Презираю себя за слабость, но я слишком люблю жизнь. Между гордостью и радостью я выбираю радость.“Мудрое решение”, - сказал как-то Джанис.
ЭлвинВ дневное время Арена производила странное впечатление. Рассеянный серый свет проникал сквозь щели и узкие оконца под потолком, ложился на грубо сколоченные лавки. Площадка казалась заброшенной. Не было беснующейся толпы, выкриков букмекеров, отсветов факелов на песке.Мы спустились по выщербленным ступеням навстречу холодной тьме и острому звериному запаху. Вызванный мною светильник повис в воздухе, освещая проход меж клеток. Большинство из них были пусты.Ринглус поежился:- Неуютно как-то.- Что, навевает воспоминания?Он кивнул со смущенным смешком.- Куда дальше?- Прямо.Справа раздалось жалобное поскуливание, ему вторил рык - не столько грозный, сколько испуганный. Прилетевшее с другого конца загона ответное ворчание - низкое, страшное, заставило зверя замолчать.Из любопытства я отклонил факел немного в сторону. Свет скользнул по припавшему к полу силуэту - волк. Молодой, облезлый и
Его звали Зигфрид. Слишком грозное имя для такого заморенного щенка. Фэйри на три четверти. Мать - монгрел без особых способностей, отец - фэйри из клана Седых Волков. Мальчишке достался талант отца к обороту. Можно сказать, “повезло” - он превращался в по-настоящему жуткую тварь. Сильную, быструю, способную мгновенно залечивать раны.Везение было с изрядным душком – обернувшись, Зигфрид терял себя. Не способный контролировать свою дикую половину, он целиком превращался в монстра, единственным желанием которого были кровь и убийство.Седые Волки - ребята суровые и помешанные на самоконтроле - убивали таких еще в детстве. Как только выяснялось, что детеныш безнадежен и не способен сдержать зверя в себе.Мальчишку спасло все то же сомнительное, гнилое везение. Талант проявил себя поздно, куда поздней, чем у чистокровных собратьев.Все эти факты, щедро присыпанные душераздирающими подробностями, мое новое приобретение поведало уже на кухне,
Несмотря на весь спектакль, он все-таки был жертвой своего опасного таланта. Но жалеть его я не собирался.Так же, как не собирался вышвыривать за дверь, чего Зигфрид, похоже, всерьез опасался после своих откровений.- Мальчишке нужна дисциплина, - сказал я Ринглусу, после того, как отнес осоловевшего от сытного ужина малолетнего убийцу в кровать. - Пусть учится владеть собой.- Это возможно?Я пожал плечами:- Подчинить свою тень? Не знаю. У меня получилось. У других Стражей тоже. Хотя насчет Фергуса еще вопрос, кто кого подчинил.Легкий скрип половиц со стороны двери заставил обернуться. Ну, точно - как и думал.- Франческа, хватит подслушивать. Иди сюда.Она приблизилась крадучись на мягких лапах. Готовая в любой момент сорваться и выскочить. Как будто ее кто-то собирался гнать или бить.Кошка…- Что для этого нужно? - спросила Тильда.- Понятия не имею. У всех было по-разному.- А у тебя?
Франческа- Элвин - сложный человек, - сказала Тильда мне на прощанье. - И… он не такой непробиваемый, каким кажется. Будь с ним помягче, Фран.Куда уж мягче? О видят всемогущие, всеблагие боги, мне иногда кажется, что Элвин вытесан из цельного куска камня. Пытаться ударить его, все равно, что лупить по мраморной статуе - только себе сделаешь больнее.И винить некого - сама напросилась.Его забота смущает. Не могу ни понять, ни предположить, что кроется за ней. За ней и за подарками, которые он привозит каждый раз, как возвращается из города. Ничего серьезного или слишком дорогого, милые безделушки: черепаховый гребень, вырезанная из кости статуэтка кошки, невероятно похожая на Маленькую Фран, кулек тянучек «от личного повара княгини»…Нет, он не пытается добиться моего расположения, не пробует поцеловать или соблазнить, лишь иногда позволяет себе якобы случайные, невинные прикосновения. Придерживает за ру
ЭлвинЯ проводил с Франческой много, очень много времени.Мне нравилось наблюдать, как она сидит, небрежно поджав ногу - поза, мало допустимая для воспитанной леди, но у нее получалось даже изящно - и вышивает или увлеченно листает книгу. Как откидывает назад тяжелые, густые локоны - приходилось бороться с желанием дотронуться до них, провести рукой по каштановым волнам в золотистых искрах, пропустить пряди меж пальцев. Я помнил какие они на ощупь - не струящийся шелк Исы, скорее уж мягкое руно…И эти ямочки на щечках… Я специально смешил ее, чтобы лишний раз их увидеть.И взгляд снизу вверх сквозь полуопущенные ресницы. Притворно-смиренный - горе тому, кто поверит его обманчивой кротости.Проклятье! Мне не надоедало смотреть, как она делает самые простые вещи. Прихлебывает из кружки отвар. Расчесывается. Грызет кончик пера, перед тем, как выплеснуть на чистый лист бумаги очередной поэтический эксперимент, чтобы чуть
Томас милый, а я - эгоистичная дрянь. Совсем задурила мальчишке голову.Странно, он старше меня на девять лет, а кажется, будто наоборот. Должно быть, испытания и страдания, что выпали на мою долю за последние полгода, состарили меня.В зеркале это, впрочем, совершенно не отражается.Я придирчиво изучаю себя в маленьком, карманном зеркальце и одобрительно киваю.Неплохо!Если бы могла, всегда смотрелась не в зеркала, а в глаза Томаса. Ох, как приятно ловить на себе подобный мужской взгляд.Вот бы Элвин посмотрел на меня так - с восхищением, с безмолвным обожанием, как на богиню. Хоть разик.Я бесстыже кокетничаю со стряпчим всякий раз, когда удается выбраться в город без мага. Это маленький кусочек моей жизни, который не принадлежит никому, кроме меня.Уверена: Элвину, если он про него узнает, это ну очень не понравится. Но ему ведь необязательно знать?С Томасом легко. Рядом с ним я чувствую себя в безопасности. Чувству