ГЛАВА ШЕСТАЯ
Елена взволнованно глядела на своего нареченного. Сердце девушки заполнилось радостью. Еще бы! Перед ней был не дряхлый старик, а молодой, красивый мужчина! Не об этом ли мечтает каждая невеста? Улыбка озарила лицо Елены, и девушка негромко ответила:
- Благодарю.
Гумерхан, довольно заулыбавшись, развел занавеси паланкина в стороны, тем самым открывая взглядам воинов свою невесту. Люди бека начали заинтересованно разглядывать чужестранку.
- Это - Елена Византийская, - торжественно сообщил Гумерхан. - Моя будущая жена.
Он, отодвинувшись в сторону, позволил Елене выбраться наружу. Девушка сделала осторожный шаг и тут же стиснула зубы - её ноги свело от усталости и напряжения. Вместо того, чтобы застонать, Елена вымученно улыбнулась.
Гумерхан, с улыбкой наблюдая за невестой, обратился к своим людям:
- Велите разжигать костры! Сегодня нас ждет пир! И совсем скоро, - он окинул Елену многозначительным взглядом, - нас будет ждать свадебный обряд.
Люди, оживившись, поспешили в сторону лагеря, который ярко-белыми пятнами расположился на желто-зеленом раздолье.
- Идем, моя невеста, - голосом, полным довольства, обратился Гумерхан.
Елена, в сопровождении служанок, что последовали за своей госпожой, пошла рядом с женихом. То и дело девушка бросала любопытные взгляды в сторону Гумерхана. Это был статный мужчина. Его дорогой наряд из черной парчи, блестящие волосы и ровная, чистая кожа, говорили о том, что жених Елены отличался от тех людей, что сопровождали её к нему. В нем не было этой варварской стороны. Гумерхан казался восточным принцем - изысканным, образованным и невероятно красивым.
“Полюбить его будет легко,” - пронеслось в голове Елены, и она обрадовалась этой внезапной мысли. Если их союз скрепит не только договоренность, но и чувства, это принесет настоящее счастье. О большем Елена и не мечтала. Она, надежно храня зарождающуюся в груди надежду, окинула взором лагерь. Теперь, когда они подошли совсем близко, девушке было видно значительно больше.
Юрты из белого войлока выстроились полукругом. Позади них расположилось несколько групп воинов, выполнявших роль охраны. Справа от юрт мужчины уже разводили костер, чуть подальше, ближе к юрте, которая по своим размерам превосходила другие жилища, был расстелен ковер, украшенный золотым орнаментом. На этом ковре, разместившись на нескольких подушках, возвышаясь над служанками, сидела женщина.
Она сидела, как царица. Голову её украшало странное, непонятное убранство - красного цвета, по форме напоминавшее шлем, над которым имелась конструкция высотой в два локтя. В центре этого головного убранства сверкал крупный сапфир. Вниз спускалось широкое, ярко-синее покрывало.
Незнакомка, заметив приближение Гумерхана и Елены, перевела на них пристальный взгляд. Черные глаза женщины вспыхнули.
- Мама, - Гумерхан склонил голову, - моя невеста прибыла к нам.
Женщина, поднявшись на ноги, направилась в сторону сына и будущей невестки. Синее покрывало матери Гумерхана, дабы то не покрылось пылью, торопливо подхватили две её служанки. Пока женщина шла, Елена ощущала её оценивающий взгляд. Казалось, она вдоль и поперек изучила невесту сына. В этот миг византийская принцесса почувствовала себя товаром, который разглядывал покупатель, размышлявший, удачной ли была покупка.
Когда будущая свекровь встала напротив, Елена осмелилась посмотреть той в глаза. Эта женщина чем-то напоминала изысканную змею. Дело ли было в разрезе глаз или их выражении, а может, от волнения девушка просто надумала лишнее, однако мать Гумерхана нельзя было назвать приятной особой.
- Я - Чимэг-хатун, главная госпожа, приветствую тебя, - гортанно начала женщина. Хотя она была на две головы ниже Елены, девушка чувствовала себя маленькой девочкой перед ней.
- Тебе выпала честь, византийская принцесса, стать одной из жен моего единственного сына, наследника империи, Гумерхан-бека. И быть может, именно твой сын станет продолжателем нашего рода.
С нарастающей тревогой в груди слушала Елена будущую свекровь. До этой секунды девушка и не знала, что у Гумерхана есть другие жены. Та надежда, что совсем недавно зарождалась в её сердце, теперь испуганно сжалась в комок. Стараясь изо всех сил сохранить спокойное выражение лица, Елена, проявляя вежливость, ответила Чимэг-хатун:
- Благодарю вас за гостеприимство, Чимэг-хатун.
Мать Гумерхана снисходительно качнула головой и, нацепив на лицо пренебрежительное выражение, добавила:
- Пусть тебя искупают.
Униженная, Елена не посмела сказать что-либо в ответ Чимэг-хатун. Ей хотелось как можно скорее скрыться от черных глаз этой женщины.
ГЛАВА СЕДЬМАЯЕлена медленно выбралась из деревянной лохани. Мария тут же обернула вокруг мокрого тела своей госпожи широкую ткань. Не успела девушка сделать и шага, как в юрту стремительной походкой ворвалась Чимэг-хатун с двумя своими служанками, которые словно тени, следовали за ней.- Пришла проверить, удобно ли ты разместилась, - не деликатничая, заявила мать Гумерхана. Она, пройдясь медленным взглядом по полуобнажённому телу Елены, с неким удовлетворением добавила:- Кожа чистая, гладкая, тело сложено хорошо, - Чимэг сжала влажное плечо девушки, - и не такая уж слабая, как показалась сначала. Елена, чувствуя, как жесткие пальцы Чимэг прожигают ей нежную кожу, сдержала себя от порыва сбросить чужую руку со своего плеча. Мать Гумерхана впилась взглядом в покрасневшее лицо девушки. Потянув Елену за плечо так
ГЛАВА ВОСЬМАЯОт сладкого ночного сна Елену разбудили служанки, посланные Чимэг-хатун. Они громкими птицами ворвались в предрассветную тишину юрты, и, на ломаном языке донесли до принцессы и её служанок, что сегодня - день свадьбы. И хотя Елена именно ради этой цели покинула свой родной дом, для неё это известие стало полной неожиданностью. Трудно было оставаться спокойной, готовясь к переломному моменту своей судьбы.А вот служанки Чимэг-хатун, напротив, сохраняли спокойствие. Они, выглянув из юрты, что-то крикнули другим слугам. Совсем скоро крепкие, коренастые женщины занесли наполненную водой лохань. Следом было принесено несколько блестящих подносов с кувшинами различных размеров и стеклянными баночками. - Чимэг-хатун велела приготовить невесту к свадебному обряду так, как принято у нас, - сверля темными глазами напряженное лицо
ГЛАВА ДЕВЯТАЯЕлена поднялась на дрожащие ноги. Сердце девушки, подпрыгнув до горла, кажется, там и застряло. По крайней мере именно так чувствовала Елена - его сильные удары волнами разносились по её горлу, отчего мыслить спокойно и ровно дышать становилось все труднее. Гумерхан шагнул в юрту, и у принцессы закружилась голова от охватившего её волнения. Мужчина, устремив взгляд на невесту, улыбнулся.Елена, глядя во все глаза на будущего мужа, не могла отвести взор в сторону. Гумерхан-бек был ослепительно красив. Его вьющиеся, черные волосы поблескивали от благовоний, лицо - без единого изъяна, лучилось довольством и было обращено к девушке так, будто она была единственной женщиной во всем мире. Одетый в черный, парчовый кафтан, рукава и горловина которого были вышиты золотой нитью, в бархатных туфлях с загнутыми носами, Гумерхан выглядел восточным принцем, прибывшим за своей
ГЛАВА ДЕСЯТАЯЕлена смотрела на лицо Гумерхана, на его закатившиеся глаза, на странную, уродливую гримасу, и не верила тому, что видит. Она напряженно глядела, ожидая, что бек издаст вздох. Но Гумерхан не подавал никаких признаков жизни. И уже не оставалось никаких сомнений, что он был мертв. Однако Елена не желала верить в это. Нет! Это страшный сон! И совсем скоро она пробудится от него!Но время шло. Приглушенные голоса, доносившиеся снаружи, прохладный ветерок, стелющийся по полу и обвивавший обнаженные стопы Елены, зловонный запах, распространяющийся по юрте, все говорило о том, что случившееся - реальность. Страшная, пробирающая до дрожи и тошноты, реальность.И только когда осознание - что Гумерхан на самом деле умер - яркой вспышкой обожгло разум Елены, лишь только тогда она закричала - громко, так, что казалось легкие
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯЕлена с трудом приоткрыла тяжелые веки. Яркий, солнечный свет обжег ей глаза, и девушка спешно сомкнула их. Ощущая сдавленность в груди, Елена, приглушенно застонав, попыталась перевернуться с живота на бок. Чьи-то пальцы аккуратно придержали девушку. Над её головой раздался ласковый женский голос:- Госпожа, все хорошо.В этот раз Елена заставила себя открыть глаза, и взору её предстала, склонившаяся над ней, Мария. Голубые глаза служанки блестели от слез, вызванных чувством облегчения.- Мария, - Елена слабо улыбнулась и, нащупав ладонь служанки, сжала её. - А где Ирина и Ольга?- В другой телеге. - Телеге? - переспросила Елена, окидывая пространство вокруг затуманенным взором. Небо двигалось, рядом, поднимая вокр
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ- Византийская принцесса, ты отравила своего мужа? - голос, отдающий властным спокойствием, заставил Елену вздрогнуть и поднять глаза.Воин, что был в середине, испытывающее глядел на девушку. Черные волосы, лицо, не выражающее никаких эмоций, и глаза - темные, но точно не черные. Вот каким было первое впечатление Елены. - Я не убивала его, - пересохшими губами промолвила девушка. Сказала, а у самой сердце от страха забилось часто-часто. А затем замерло, ожидая приговора. Елена перестала дышать.Странно, но её ответ удовлетворил воина. Он, кивнув головой, обратился к слугам:- Женщин нужно напоить и накормить.Более ничего не добавляя, хромец, вместе со своими спутниками, пошел дальше - к следующим телегам.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯЗаметив приближающегося Эмира, который, слегка прихрамывая на левую ногу, шел в компании других воинов, Елена ощутила... Облегчение, перемешанное со страхом. Часть девушки верила, что этот мужчина будет справедлив, другая часть не сомневалась, что он будет беспощадным в наказании. - Мой господин, - начал Мансур. Голос его выражал почтение и сдерживаемое волнение. - Чимэг-хатун едва на задушила византийскую принцессу.Эмир, скользнув ровным взглядом по Елене, посмотрел на Чимэг. Та, уперев руки в бока, глядела на него исподлобья.- Это правда? - вопросил Эмир. - Правда, - вскинув голову, заявила Чимэг. Глаза её сверкали от злобы. - Это мое право! И никто не должен отнимать его у меня! Даже ты!Голос Чимэг обладал такой сил
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯПод покровом белой юрты царило нервное оживление. Елена, порывисто водя по своим распущенным, золотистым волосам гребнем, пыталась взять себя в руки. Но сделать это - после новости, что принес один из воинов, было непростой задачей.- Что мне делать? - вопрошала Елена, обращаясь больше к себе, нежели к Марии, которая в это время приводила в надлежащий вид платье, принесенное этим утром слугами.Они принесли не только платье, но и чистую воду, шкатулку с гребнями и щетками для волос, а еще - вкусный завтрак. С женщинами обращались так, будто они не были пленницами. Это удивляло Елену. Она не слышала прежде, чтобы так относились к тем, кто потерял свободу. По крайней мере, Византия и Римская империя этим точно не славились.- Что мне делать? - повторила Елена, утомленно опускаясь на