ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Елена медленно выбралась из деревянной лохани. Мария тут же обернула вокруг мокрого тела своей госпожи широкую ткань. Не успела девушка сделать и шага, как в юрту стремительной походкой ворвалась Чимэг-хатун с двумя своими служанками, которые словно тени, следовали за ней.
- Пришла проверить, удобно ли ты разместилась, - не деликатничая, заявила мать Гумерхана. Она, пройдясь медленным взглядом по полуобнажённому телу Елены, с неким удовлетворением добавила:
- Кожа чистая, гладкая, тело сложено хорошо, - Чимэг сжала влажное плечо девушки, - и не такая уж слабая, как показалась сначала.
Елена, чувствуя, как жесткие пальцы Чимэг прожигают ей нежную кожу, сдержала себя от порыва сбросить чужую руку со своего плеча. Мать Гумерхана впилась взглядом в покрасневшее лицо девушки. Потянув Елену за плечо так, чтобы та наклонилась вперед, женщина властно добавила:
- Моему сыну нужен наследник. Надеюсь, ты сможешь дать его нам.
Елена сдавленно сглотнула. Слово “нам” резало слух. Тон разговора, взгляд будущей свекрови, и даже её дыхание казалось девушке угрозой. Чимэг, не дожидаясь, и самое главное, не нуждаясь в ответе Елены, разжала пальцы. Бросив что-то своим служанкам, женщина похлопала по горящей от унижения, щеке Елены, и затем, более ничего не добавляя, покинула юрту.
А византийская принцесса так и продолжала стоять - оглушенная появлением Чимэг. Грудь девушки прожигали рыдания, которые она пока еще сдерживала. Плечо, покраснев, противно ныло и напоминало о недавнем унижении. Стыд, смятение, страх и ощущение собственной беспомощности мешали мыслить разумно. Елена задрожала от охвативших её чувств, и, наконец, разрыдалась.
На помощь тут же бросилась Мария.
- Госпожа, не печальтесь, - ласково заговорила служанка, бережно покрывая трясущиеся плечи Елены мягкой тканью. - Таков ваш долг - родить наследника.
- Ах, Мария, - Елена подняла на служанку глаза, утопающие в слезах, - мне кажется, здесь мне не будет покоя.
Сердце Марии сжалось, потому что её госпожа озвучила то, о чем думала она сама, но не смела сказать вслух. Желая поддержать принцессу, служанка спешно добавила:
- Это просто кажется, госпожа. Потому что здесь - все чужое для вас. Но как только вы освоитесь, как только станете женой Гумерхан-бека, вы почувствуете себя иначе. Госпожа, какой прекрасный муж у вас будет! Разве это не повод для радости?
Елена, устало опустившись перед очагом, слабо кивнула головой. На фоне всех этих переживаний, она даже забыла, что её будущий муж - красивый, молодой мужчина. Все же, в сложившейся ситуации имелись причины и для радости. Но как бы не убеждала себя в этом Елена, вместо радости она ощущала лишь горечь.
- Все изменится, госпожа, - начиная мягко водить щеткой по золотистым волосам Елены, пообещала Мария.
Другие служанки, осыпая госпожу словами утешения, стали помогать ей с нарядом. Нижнее платье, верхнее платье цвета спелых сливок, накидка, которую украшала крупная вышивка. Волосы Елены заплели в косу и собрали на затылке. Теперь, чистая, одетая в новый наряд, принцесса чувствовала себя значительно лучше. Правда, для полного ощущения не хватало какой-нибудь радости. Пусть даже самой небольшой. И она, эта радость, случилась.
После обеда, к которому Елена почти не притронулась (уж слишком непривычным было кобылье молоко, жирное мясо и непонятная похлебка), у полога юрты послышались мужские голоса. Сердце девушки мгновенно отреагировало - оно затрепетало, заколыхалось, подхваченное волнами чувств.
Голоса становились все громче, и совсем скоро в юрту зашел Гумерхан. Сладкий аромат благовоний, которым умастил себя мужчина, донесся до Елены, тем самым еще больше усиливая её волнение. Девушка, ощущая легкое головокружение, замерла на месте. Черные глаза бека медленно заскользили по нежному овалу лица Елены, затем прошлись по её фигуре. Гумерхан, довольно заулыбавшись, обратился к невесте:
- Елена, невеста моя, я принес для тебя подарок.
Мужчина протянул Елене резную шкатулку. Восторг охватил Елену, когда её пальцы сомкнулись на деревянной поверхности подарка.
- Открой, - произнес Гумерхан.
Девушка послушно выполнила его просьбу. Крышка шкатулки беззвучно отворилась, и взгляду Елены предстало роскошное украшение - длинные серьги, сделанные из червонного золота и украшенные кораллами.
- Это мой первый подарок, - накрывая ладонью руку Елены, произнес Гумерхан. Это прикосновение... В первые в жизни чужой мужчина прикасался к девушке. Ошеломленная, она смотрела то на серьги, то на улыбающееся лицо жениха. А он, меж тем, продолжил:
- Но не последний. Я одарю тебя еще большими украшениями, если ты, Елена, родишь мне сына.
Елена смутилась от его слов. Да, она слышала, что долг женщины - родить наследника. С самых младых лет ей твердили об этом. Но слышать и понимать - совершенно разные вещи. И Елене, как и любой молодой девушке, вступившей в пору юности, хотелось нечто большее, чем быть просто женщиной для рождения ребенка. Её душа мечтала о красивых ухаживаниях, о романтических поступках, о нежных словах. Словно услышав мысли Елены, Гумерхан, удивляя её, поднес к своим губам левую руку девушки. Мягко коснувшись теплыми губами руки невесты, мужчина проникновенно произнес:
- Я знаю, что тебя мне послало великое Небо.
Уже позже, лежа на ложе, устланном рыжем мехом, Елена снова и снова повторяла в своей голове слова Гумерхана. Они были так нужны ей! Всего лишь слова, но они сумели избавить сердце девушки от горечи. Елена верила - Гумерхан полюбит её, и вместе они заживут счастливо.
Всадники передвигались под покровом ночи. Они спешили, чтобы скорее передать весть своему предводителю. Дорога была полна опасности, и все же, она не коснулась их. Наконец, в полночь, когда на небо из-за тучки выкатилась одинокая луна, всадники достигли места назначения.
Стены темной юрты подрагивали от пронзительного ветра. Сидящий внутри неё человек приветствовал прибывших воинов с хищной улыбкой.
- Что видели? - вместо приветствия, сорвалось с его губ.
- Они совсем близко. Людей много, но часть ушла в степи, чтобы поохотиться, - уставшим голосом отвечал один из воинов.
- Тогда не вижу причин, чтобы тянуть, - мрачная улыбка скользнула по губам мужчины, и тут же исчезла. - Мы настигнем его тогда, когда он меньше всего будет готов к встрече.
ГЛАВА ВОСЬМАЯОт сладкого ночного сна Елену разбудили служанки, посланные Чимэг-хатун. Они громкими птицами ворвались в предрассветную тишину юрты, и, на ломаном языке донесли до принцессы и её служанок, что сегодня - день свадьбы. И хотя Елена именно ради этой цели покинула свой родной дом, для неё это известие стало полной неожиданностью. Трудно было оставаться спокойной, готовясь к переломному моменту своей судьбы.А вот служанки Чимэг-хатун, напротив, сохраняли спокойствие. Они, выглянув из юрты, что-то крикнули другим слугам. Совсем скоро крепкие, коренастые женщины занесли наполненную водой лохань. Следом было принесено несколько блестящих подносов с кувшинами различных размеров и стеклянными баночками. - Чимэг-хатун велела приготовить невесту к свадебному обряду так, как принято у нас, - сверля темными глазами напряженное лицо
ГЛАВА ДЕВЯТАЯЕлена поднялась на дрожащие ноги. Сердце девушки, подпрыгнув до горла, кажется, там и застряло. По крайней мере именно так чувствовала Елена - его сильные удары волнами разносились по её горлу, отчего мыслить спокойно и ровно дышать становилось все труднее. Гумерхан шагнул в юрту, и у принцессы закружилась голова от охватившего её волнения. Мужчина, устремив взгляд на невесту, улыбнулся.Елена, глядя во все глаза на будущего мужа, не могла отвести взор в сторону. Гумерхан-бек был ослепительно красив. Его вьющиеся, черные волосы поблескивали от благовоний, лицо - без единого изъяна, лучилось довольством и было обращено к девушке так, будто она была единственной женщиной во всем мире. Одетый в черный, парчовый кафтан, рукава и горловина которого были вышиты золотой нитью, в бархатных туфлях с загнутыми носами, Гумерхан выглядел восточным принцем, прибывшим за своей
ГЛАВА ДЕСЯТАЯЕлена смотрела на лицо Гумерхана, на его закатившиеся глаза, на странную, уродливую гримасу, и не верила тому, что видит. Она напряженно глядела, ожидая, что бек издаст вздох. Но Гумерхан не подавал никаких признаков жизни. И уже не оставалось никаких сомнений, что он был мертв. Однако Елена не желала верить в это. Нет! Это страшный сон! И совсем скоро она пробудится от него!Но время шло. Приглушенные голоса, доносившиеся снаружи, прохладный ветерок, стелющийся по полу и обвивавший обнаженные стопы Елены, зловонный запах, распространяющийся по юрте, все говорило о том, что случившееся - реальность. Страшная, пробирающая до дрожи и тошноты, реальность.И только когда осознание - что Гумерхан на самом деле умер - яркой вспышкой обожгло разум Елены, лишь только тогда она закричала - громко, так, что казалось легкие
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯЕлена с трудом приоткрыла тяжелые веки. Яркий, солнечный свет обжег ей глаза, и девушка спешно сомкнула их. Ощущая сдавленность в груди, Елена, приглушенно застонав, попыталась перевернуться с живота на бок. Чьи-то пальцы аккуратно придержали девушку. Над её головой раздался ласковый женский голос:- Госпожа, все хорошо.В этот раз Елена заставила себя открыть глаза, и взору её предстала, склонившаяся над ней, Мария. Голубые глаза служанки блестели от слез, вызванных чувством облегчения.- Мария, - Елена слабо улыбнулась и, нащупав ладонь служанки, сжала её. - А где Ирина и Ольга?- В другой телеге. - Телеге? - переспросила Елена, окидывая пространство вокруг затуманенным взором. Небо двигалось, рядом, поднимая вокр
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ- Византийская принцесса, ты отравила своего мужа? - голос, отдающий властным спокойствием, заставил Елену вздрогнуть и поднять глаза.Воин, что был в середине, испытывающее глядел на девушку. Черные волосы, лицо, не выражающее никаких эмоций, и глаза - темные, но точно не черные. Вот каким было первое впечатление Елены. - Я не убивала его, - пересохшими губами промолвила девушка. Сказала, а у самой сердце от страха забилось часто-часто. А затем замерло, ожидая приговора. Елена перестала дышать.Странно, но её ответ удовлетворил воина. Он, кивнув головой, обратился к слугам:- Женщин нужно напоить и накормить.Более ничего не добавляя, хромец, вместе со своими спутниками, пошел дальше - к следующим телегам.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯЗаметив приближающегося Эмира, который, слегка прихрамывая на левую ногу, шел в компании других воинов, Елена ощутила... Облегчение, перемешанное со страхом. Часть девушки верила, что этот мужчина будет справедлив, другая часть не сомневалась, что он будет беспощадным в наказании. - Мой господин, - начал Мансур. Голос его выражал почтение и сдерживаемое волнение. - Чимэг-хатун едва на задушила византийскую принцессу.Эмир, скользнув ровным взглядом по Елене, посмотрел на Чимэг. Та, уперев руки в бока, глядела на него исподлобья.- Это правда? - вопросил Эмир. - Правда, - вскинув голову, заявила Чимэг. Глаза её сверкали от злобы. - Это мое право! И никто не должен отнимать его у меня! Даже ты!Голос Чимэг обладал такой сил
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯПод покровом белой юрты царило нервное оживление. Елена, порывисто водя по своим распущенным, золотистым волосам гребнем, пыталась взять себя в руки. Но сделать это - после новости, что принес один из воинов, было непростой задачей.- Что мне делать? - вопрошала Елена, обращаясь больше к себе, нежели к Марии, которая в это время приводила в надлежащий вид платье, принесенное этим утром слугами.Они принесли не только платье, но и чистую воду, шкатулку с гребнями и щетками для волос, а еще - вкусный завтрак. С женщинами обращались так, будто они не были пленницами. Это удивляло Елену. Она не слышала прежде, чтобы так относились к тем, кто потерял свободу. По крайней мере, Византия и Римская империя этим точно не славились.- Что мне делать? - повторила Елена, утомленно опускаясь на
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯГолос Елены источал вдохновение, когда она описывала свой любимый город. Погрузившись в яркие воспоминания, девушка рассказывала о чудесных, плодоносных садах, о библиотеках, заполненных древними книгами, просторных улочках и людях, живущих там. Глаза Елены поблескивали, а губ то и дело касалась теплая улыбка. Глядя на неё, Эмир видел - сердцем и разумом византийская принцесса была сейчас не здесь. Отчасти, воин понимал её. Нередко бывало и так, что он сам уносился в своих мыслях в другие места. Но чаще это было не прошлое, а будущее, которое Эмир намеревался подчинить себе.Когда слуги принесли поднос с пиалами, наполненными крепко заваренным чаем, разбавленным жирным кобыльем молоком, и угощениями, красовавшимися на плоской тарелке - изюм, чернослив, лесной орех и персики, Эмир, как бы между делом, задал еще один вопрос:- Стены Константиноп