ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. РИК... КОСТЯ, ЭТО ТЫ?

Сильвия

 Большой парк, куда я попала, вливался в широкую улицу. В вечернем тумане проступали размытые темные контуры деревьев. Холодный ветер пробирался внутрь, замораживая насквозь. Где-то верху жутко каркал ворон. Этот мир излучал какую-то противоестественную злобу и глубокую тоску — чуждую и непривычную мне, выросшей в Светлом мире.

 Рыже-серый снег огромными грязными комьями валялся по сторонам дорог с ползущими по ним повозками. Такие штуки я уже видела на картинках, но там было не понять, насколько они шумят.

 Как я была благодарна Рантету за плащ! Когда вернусь домой, пришлю ему огромную посылку полную под завязку заклинаниями воды! Если бы не этот клочок ткани, я превратилась бы в ледяную статую! Мечтая согреться, энергично прошлась по гладкой тропинке парка, обрамленной с обеих сторон голыми кустами.

Холод... Отчаянье... Усталость... Рика нигде нет.

 Если это его мир, то я, наверное, больше никогда его не увижу.

 Редкие прохожие оглядывались на меня кто с недоумением, а кто с брезгливостью. Наверно неправильно одета. Я набралась храбрости и вышла из парка на освещенную улицу, двигаться по которой было сплошное мучение. Несущиеся повозки, снующие с мрачными лицами люди — ужас. Пройдя по улице туда и обратно, вернулась в парк.

 Совсем замерзла и уже не чувствовала ног, но сейчас мне идти некуда, языка не знаю и Рика потеряла! А вдруг это не его мир, а он бедный заблудился? Как пережить такую ночь? И я не уверена, что днем будет легче...

 Я спряталась на дальней скамейке, но после того, как странно и неприятно пахнувший прохожий сильно мной заинтересовался, пришлось извиниться и убежать.

Теперь сидя на скамейке под огромным деревом, размышляла. Сейчас, в темноте, даже выбраться из парка не могла. То, что мне казалось важным, на самом деле мелочь и пустота, а то к чему стремилась — глупые амбиции и тщетная суета. Это понимаешь, только столкнувшись с настоящими проблемами...

 Я сидела безумно замерзшая, голодная, на пределе терпения. Так прошло насколько часов. Фонари горели, ночь в самой глубине парка колыхалась от звуков. Иногда коротко засыпала, но пробуждение было совсем нетерпимым.

 Невдалеке на дорожке появилась парочка влюбленных. Они весело что-то напевали, перемежая это занятие поцелуями. Я встала и незаметно последовала за ними, стараясь сильно не приближаться. Замороженные ноги невыносимо болели, засунув руки в подмышки, в тщетной попытке согреться, медленно брела за веселой парочкой.

Пройдя по опустевшей улице, они свернули к дверям большого хорошо освященного здания. Куда можно идти ночью? Домой? В гостях засиделись? При слове «в гости» в голове появилась уютная комната, накрытый стол и все теплое, что несли в себе эти слова, и чуть не расплакалась.

Следом за ними я вошла в огромное здание, и попала в громадную лавку. Чего здесь только не было! Но главное, здесь было не холодно! Меня укрыло теплом, едва я ступила на порог. Медленно прогуливаясь по залу вслед за людьми, так удачно указавшими мне это убежище, потихоньку грелась.

 Когда лавка стала наполняться покупателями, я ушла обратно в парк, с глупой надеждой, что Рику здесь найти меня будет проще!

Будто он знает, где я!

Подобрав пустую скамейку, села, снова замерзая. Хотелось спать до изнеможения, а еще всеми силами не допустить отчаянье. Времени уйма. Чем дольше думала, тем яснее понимала, что в ситуации с Рэном виновата сама. К его расположению я относилась как само собой разумеющемуся.

Представив себя на его месте, поняла, он, делая шаг, постоянно ждал ответа и не потому, что он робкий, от этой мысли я улыбнулась, а потому что слишком хорошо все понимал. Надо было умчаться за три мира, что бы понять такую простую мысль! Тут еще чувство вины перед Джемом. Он наверно решил, что о нем просто забыла.

 Рядом на лавочку кто-то сел. Я медленно повернулась. Это была девушка в черной одежде с толстым слоем краски на лице и толстыми черными каемками вокруг глаз. Необыкновенная, даже для этого мира. И она плакала. Я порылась в кармане, вынула платок и молча протянула ей.

 Девушка недоверчиво на меня посмотрела, потом взяла платок и громко демонстративно высморкалась, разглядывая мою реакцию. Я не обратила внимания, мне не до проблем воспитания расстроенных девочек. Она встала, на ней была короткая, но пышная, черная юбка и черная куртка, вытащила из кармана что-то непонятное, открыла и сунула частичку в рот, принявшись равнодушно жевать, а после предложила мне.

 Я вежливо отказалась, вместо этого показала — «топая» пальцами правой руки по скамейке, что «хожу, ищу».

— Ко-о-стя! — выговорила я, дополнив слова жестом «разглядываю»...

 Она хмыкнула и произнесла, ткнув себя в грудь:

— Аня!

 Я закивала головой и, повторив ее жест, сказала:

— Силь!

 Рассмеявшись, она повторила это сама, весело тыкая то в меня, то в себя: «Аня». «Силь». «Аня». «Силь». Я только кивала.

 Аня резво подскочила со скамейки, схватила меня за руку и потащила куда-то, на ходу что-то объясняя на непонятном языке. Через некоторое время мы на ее кухне уплетали мясную похлебку с овощами и свежим хлебом. Она привела меня домой. Честно говоря, я все воспринимала сквозь пелену мутной усталости. Все о чем я мечтала: это согреться и уснуть.

 Покормив, Аня отвела меня в комнату, где, наконец, избавилась от ледяной дрожи и, не дождавшись хозяйки, заснула прямо в большом мягком кресле. Уже вечером я смущенно поднялась, собираясь попрощаться и пойти искать Рика.

После потерянного попусту дня, меня грызло чувство вины, но Аня была против. Хоть мы толком не разговаривали, нам было хорошо. Особенно, когда плотно поужинав, мы устроили беседу на жестах, хохоча после каждого объяснения. Я пыталась донести, что ищу «Кос-т-ю» и здесь никого не знаю. Она серьезно выслушивала, поправляя:

— Костю? — Я энергично кивала в ответ...

 На следующий день, когда совсем отошла от прошлых злостраданий, начала осматриваться. Сначала я с пылом голодного накинулась изучать их жизнь, но быстро остыла. Я смотрела на экран и ужасалась.

Выглядело так, будто у всех здешних воинов были запретные боевые заклинания. Земля летела и стонала, рассыпалась в прах. Измученные люди в крови, убивали друг друга. Кровь, кровь, боль... и без слов было понятно о безумном страдании. Были и другие фильмы, где добрых, освистывали толпы неразумных. После я сидела как оплеванная, держась за голову. Как я ошибалась, принимая дарованную нам свободу выбора за наплевательство и попустительство Светлых Древних!

 Я оставила этот экран и подобное время препровождение...

 Шел пятый день пребывания в этом мире... С момента нашего знакомства Аня уже показала мне шестерых парней с именем Костя. С трудом удалось объяснить, что мне нужен молодой человек, а не любой с таким именем.

Мне очень не нравилось обременять девушку, которая жила с родителями. В ее семье было явно что-то не в порядке, потому что в момент появления родителей в доме, Аня скрывалась в своей комнате, прихватив меня с собой. Те тоже не спешили общаться. Так что вечера мы проводили вдвоем, занимая друг друга попытками объясниться: рисуя картинки или озвучивая изображение в книгах, совместно изучая необходимые слова.

 Каждый день мы с Аней ходили искать Костю.

Она наделила меня разной одеждой. Я крупнее, и боялась случайно порвать ее брюки, сидевшие на мне в обтяжку. На что Аня, видя мои «объяснения на руках», громко хохотала, затем показывала, что они крепкие, выдержат. Она научила меня пользоваться местными аналогами заклинаний сушки, которые двумя палочками втыкались в устройство и, нагревая воздух, обдавали им, иногда обжигая. Ну и прочими премудростями.

Костю найти не удалось. В отчаянье я выводила пальцем замысловатые узоры на столе, когда меня позвала Аня, жестами и языком поясняя:

— Пойдем, я покажу еще одного Костю, — сказала она, надевая толстую теплую куртку. Я накинула свой плащ, но девушка протянула мне что-то теплое со словами:

— Надень, там холодно... — И обняв свои плечи, показала дрожь от холода. Театр двух актеров. Я усмехнулась.

 Мы вышли на бешено двигающуюся улицу. Снующие туда-сюда возки и люди бешеный шум и давление зла... Я это ощущала, как небольшую пытку, а щекочущий холодок страха провоцировал нервозное восприятие всего нового.

 Прогулявшись, мы сели на длинную темно-синюю лавочку рядом с высоким заданием, у входа в которое стояло много молодых людей и девушек. Отсюда начиналась небольшая кленовая аллея, оканчивающаяся прямо возле ступеней под большими стеклянными дверями академии. Кругом туда обратно сновали молодые люди.

Аня указала на еще одного Костю.

Отсюда видно было мало, только то, что парень худощав, высок и хорошо сложен. Расстегнутая толстая куртка с длинным мехом на воротнике, ярким красным пятном выделялась в толпе студентов. И он ни чем не напоминал Рика. Но в этом парне была некая отстраненность. Его окружали молодые ребята, которые, то обращались к нему, то переговаривались между собой.

 Хорошо бы подойти и рассмотреть. Но тут близко подошла группа девочек, крутившихся в невдалеке, и наговоривших Ане что-то неприятное. Я поднялась и потянула ее за собой, показывая жестами: пойдем ближе. Может все-таки он?

 Внезапно трое студентов, чуть старше Ани, обступили нас с недвусмысленными намерениями, показной невоспитанностью привлекая внимание девушек с противоположной скамейки. Видимо им это удалось, даже обступавшие нового «Костю» ребята, подтянулись посмотреть на расправу.

Я обежала взглядом окрестности — чем отбиваться? Ни дубинки, ничего, зато много злорадных или просто любопытных детских лиц. Один из нахалов сказал что-то гадкое, предназначенное мне. Это было понятно по смеху, обращенному в мою сторону.

Ничего, я переживу, но Аню в обиду не дам! Задвинув ее за себя, выступила вперед. Пусть это выглядело смешно с моим ростом, но добрая девочка еще меньше меня и по росту, и по возрасту.

 Поганец пошло улыбнулся и протянул руку, собираясь тронуть в неприличном жесте. Вложив всю злость, я со всей силы дала ему пощечину, отдавая себе отчет, что в ответ последует вспышка гнева.

 Предчувствия не обманули. Этот «орчонок» выпучив глаза, замахнулся на меня, собираясь ударить. Но юнца кто-то перехватил. Тот самый парень. Костя...

Он, жестко вывернул руку, ринувшемуся на нас орчонку, и что-то жестко сказал и легко зашвырнул его в грязные остатки снега. Орк вылез из грязной кучи, отплевываясь и угрожая. Но бойцовского духа у пакостника уже не было. Громко прокричав оскорбление, судя по оскалу Кости, он рванул на другую сторону улицы. Двое других ушли сами, говоря вслед что-то неприятное. Зрители были разочарованы.

 Я оглядела героя — овал лица, непослушный локон темно-русых волос, так трогательно упавший на лоб. Озорной блеск синих глаз. Тех самых, Риковских. Я закричала:

— Рик! Ты? Не верю!

 Парень, повернувшись ко мне, сказал:

— Силь? Нашлась!

 Сама от себя не ожидала такого визга, наверно нервы. Я прыгнула с разбегу к нему на шею:

— Рик! Неужели?

 Зрители, получив прекрасную замену драке, ошеломленно стояли, некоторые даже открыли рот. Неужели у них не радуются? Вспомнив об Ане, сползла с рук Рика и потащила ее, упирающуюся, к нему:

— Рик, это девушка спасла меня!

Он на местном что-то ей сказал, потом перевел на алонизийский для меня:

— Я сказал, что рад познакомиться и, если что, пусть обращается ко мне. Имею в виду тех, что на вас напали. Или вы на них? — лукаво уточнил он.

— Мы? — невинно удивилась. — Даже пальцем не тронули!

 Он рассмеялся и сказал:

— Вот и отлично, поехали ко мне. Родители будут тебя на руках носить. Еще и Аню возьмем, — предложил он, и повел нас к скоплению повозок.

 Девушка, услышав свое имя, воззрилась на меня с вопросом. Рик объяснил сам.

— Аня, едем ко мне… Мама и бабушка дома, — поторопился успокоить, заметив, как нахмурилась Аня. — Они будут рады!

 По-моему предупреждение о маме с бабушкой напугало Аню еще сильнее. Наблюдая за их разговорами, я пыталась привыкнуть к мысли, что вот этот человек — Рик! Которому, из вежливости приходилось говорить все по два раза: для Ани и для меня.

— Ко-с-тя не стоит все переводить. Я и так понимаю. — Я улыбнулась. В ответ он только крепко прижал меня к себе.

— Я боялся, что месяц пройдет, а я тебя не найду! Или с тобой что-нибудь случится!

— Наверно так оно и было, если бы не Аня! Она меня спасла, привела к себе домой, а сегодня повела тебя показывать! Так что, все получилось только благодаря ей!

 Он подтащил нас к низкому возку красному с черными вставками. Судя по реакции Ани, это было что-то прекрасное, но что, к сожалению, я не поняла.

 Рик помог мне сесть. Внутри она напоминала крошечную комнатку с диванами и креслами. Аня плюхнулась рядом, оглядываясь с не меньшим интересом. Редкость?

— Отец на радостях подарил... — помолчав, добавил, — они думали, что я умер...

— Какой ужас! Бедные… — Мне было невыносимо их жалко. Моя мама такого бы не пережила, это точно.

Рик что-то сделал, нас слегка вдавило в кресло, и мы поехали быстрее. Плацеры, Автомобили, — чего только я не увидела!

— Ну и как тебе мой мир? — с гордостью спросил Рик.

— Тебе красиво соврать или не очень? — спросила я, закрывая глаза, вокруг все неслось на огромной скорости, вызывая тошноту.

— Понятно... — Чтобы он не расстроился, решила подсластить пилюлю:

— Что бы что-то оценить, надо прожить хотя бы несколько лет, что я могу тебе сказать за неделю?

— Я все понял, можешь не волноваться. — Казалось, Рик, опьяненный радостью возвращения, немного неадекватно воспринимал действительность.

 Приехав к огромному особняку, похожему на дом Дельфины, Рик выскочил из возка, подмигнув на ходу. Никак не могу привыкнуть! Человек. Парень. Я же с ним жила рядом почти год! Насколько легче, когда он был волком.

Вернулся Костя, возок тронулся, проехал сквозь открытые ворота и остановился. Ри... Костя помог нам выбраться и завел в дом:

— Мам, Ба, у нас гости!

В красивую комнату вошли две женщины приятной внешности, которые перестали улыбаться, завидев нас с Аней.

— Знакомьтесь, это Сильвия, а это Аня.

 Приветствуя, я поклонилась. Аня вежливо поздоровалась. Абсолютно седая женщина что-то вежливо сказала, что звучало в переводе Рика:

— Сейчас бабушка будет нас кормить умопомрачительными пирожками. А мама подготовит комнату, где вы отдохнете.

Хозяйки суетились, расспрашивая о чем-то Костю, я умиротворенно улыбалась. Миссия окончена, это хорошо, но Рика жалко и себя жалко, мы все так нему привыкли.

Костя гордо поделился:

— Ба, Аня приютила у себя Сильвию на эту неделю, не зная ни Сильвию, ни языка!

Бабушка похвалила девушку, та покраснела...

Наконец, сели за стол.

 Мне от волнения кусок в горло не лез, ухаживание хозяек только добавляло неловкости.

— Силь! Ну, ты даешь... Чего испугалась?

— Я не пугалась, мне просто немного не по себе.

 Тут его мама совершенно выбила меня из колеи — она встала, подошла и обняла меня расплакавшись. Я прижала к себе бедную женщину, в растерянности озирая Костю огромными глазами.

 Рик, сглотнув, пояснил:

— Она благодарна за помощь!

— Рик! Поясни маме, что я ничего для тебя не делала! — Но он только улыбнулся и что-то сказал на своем...

 Мама отошла от меня, виновато улыбаясь.

 Потом Аня все пыталась убежать, Костя не дал, заверив, что позже отвезет домой.

 Я осталась у Кости.

 Вечером вернулся его отец. На этот раз мы уютно сидели в зале, украшенном деревом, и пили кофе. Тихо и приятно общаясь с родителями через Костю. Теплым отношением друг к другу его семья напоминала мою, а я за своими жутко соскучилась. Проводив меня спать в предложенную комнату, мама Кости мягко улыбнувшись, ушла.

Устроившись перед окном, я рассматривала здешнее небо и размышляла, что будет, когда я уеду домой… Что Рика никогда больше не увижу. Такое я представить себе не могла. Дом затих, в какой-то из комнат выключился «телик». По небу грустно ползло ночное светило — Луна. Мы с ней остались грустить в одиночестве.

 Вдруг раздались тихие шаги, кто- то подошел к двери. Наверно Костя.

— Силь? Не спишь?

— Нет! — Он проскользнул в комнату и уселся на застеленном постелью диване.

— Здорово! Я ТАК СОСКУЧИЛСЯ!

— Я тоже!

— Ну как ты? Сильно натерпелась?

— Нет, меня Аня на следующий день подобрала...

— Представь, я в этот мир попал человеком! Представила?

Глаза распахнулись сами собой. Голый, в мороз!

— Ох. Ужас, и что ты делал?

— Старичков пугал... — Он усмехнулся, разваливаясь на диване.

— Рассказывай!

К тому моменту, когда он закончил, его глаза слипались как у младенца. Рик, зевнув, отключился, тихо посапывая. Я не стала будить.

Продолжала сидеть у окна, посмеиваясь, представив его встречу с сердобольными старичками. Тут в комнату, тихо постучав, заглянула обеспокоенная мама. Улыбнувшись, я показала ей на живого и здорового сына. Сама так и осталась сидеть у окна. Она хотела разбудить Костю, но я ее остановила. Жестами пояснив, что не надо, пусть отдыхает.

Она постояла, подумала, потом предложила мне пройти в другую комнату. Я согласилась. Мы тихо вышли и спустились по лестнице на другой этаж. Закончив меня обустраивать, добрая хозяйка ушла, а я лежала на кожаном диване, пахнущей цветами постели, и не могла заснуть.

Через какое- то время все повторилось. Шаги, появление Рика завалившегося спать на соседнем диване. Завтра будет неудобно перед его родителями, но немного подумав, я решила, что Костя для меня важнее, а ему, видимо, одному не спится.