Оглушенный и оцепеневший, я не сразу понял, что меня больше никто не держит. Тьма перед глазами начала рассеиваться, но толком рассмотреть ничего не получалось. Ни холода, ни боли — и, хотя кругом ледяная вода, дышалось на удивление легко. Или не дышалось? Йенгангер не дышит — именно так говорила моя бабка. Только никогда не поясняла значения этих слов.— Добро пожаловать в мои воды, — прозвучал высокий женский голос.В нескольких шагах от меня появилась сотканная из серебра тонкая девичья фигура. Удар сердца — и передо мной некк: болезненно худая, разорванное платье из выбеленного льна едва держится на правом плече, искусная вышивка на рукаве и подоле давно выцвела. Белоснежное облако волос чуть колышут подводные течения, кожа — почти прозрачная, с еле различимой голубой сетью вен. По лицу не разберешь — шестнадцать ей лет или двадцать шесть, а в глаза лучше не смотреть. Два бездонных черных колодца, по

 Каменистая дорога вилась серой змеей, теряясь среди поросших пожелтевшей травой холмов и светло-голубых озер, подобных морским камням в короне Гунфридра. Позади остались Раудбреммский лес и своенравная Скьяльвинд. Солнце стояло высоко в небе, освещая мирную долину, простиравшуюся до самого горизонта. Крутые холмы, на которых расположился Ярлунг — один из самых богатых городов перед снежной пустыней с лаайге, — были покрыты золотом и зеленью. Ярлунг, пожалуй, единственное место, где можно отыскать хоть какие-то упоминания о дроттене, приезжавшем к жителям деревни у Холодных камней. Да, и неплохо бы узнать, какая дорога лежит дальше. Обещание, данное малым богам, нужно исполнить. И чем быстрее, тем лучше. В этих краях я никогда не бывал, а ехать, не зная пути, неосмотрительно и глупо.Денек выдался на удивление теплым, я искренне жалел, что скоро нагрянут морозы и ни следа не останется от этой бронзовой и багряной роскоши. Все осыплется и исчезнет

 До Асгейрова обиталища удалось добраться не сразу. Каменный двухэтажный дом ничем не выделялся среди прочих. Деревянный забор, широкий двор и носящаяся туда-сюда по хозяйскому заданию прислуга. Голодный, уставший и злой, я попытался передать поводья юноше-конюху, но Аян заупрямился. Пришлось долго уговаривать его, убеждать и в конце концов идти вместе с ними. Юноша шел рядом, не вмешивался и поглядывал на нас.— Не капризничай, здесь не так уж плохо, — тихо произнес я.Аян фыркнул и прянул ушами.— По-моему, у меня не конь, а осел.Аян отвернулся и ткнулся мордой в плечо конюха. Тот ойкнул от неожиданности, но тут же поднял руку и погладил коня по шее.— Вот и славно. — Я все же передал поводья юноше. — Подскажи, не видел ли ты приехавших сегодня приземистого мужчину, мальчишку чуть старше тебя и рыжеволосую женщину?— Конечно, — конюх улыбн

 Она растерялась, замерла пойманной птицей, забыв, как надо дышать. А потом резко вырвалась и попыталась ударить, но я перехватил ее руку. Щеки пылали румянцем, а в глазах уже не янтарь — огненный ураган.— Считай это платой за удар камнем, — чуть усмехнулся я.Тихонько скрипнула дверь.— Простите, о… господин Оларс!Едва я обернулся к Йорду, как щеку все же обожгло от удара, а в голове зазвенело.— Ну так это — в подарок!От неожиданности я даже отпустил ее. Да уж, вторая-то рука оставалась свободной, это я как-то упустил.— Вон. Оба.Решив, что это разумно, я молча вышел из комнаты и захлопнул дверь. Пусть в этот раз думает, что победила. Потерев щеку, поморщился и вздохнул — горело все же славно.— М-да-а-а, — философски заметил Йорд, — не везет вам с женщинами.— Заткнись,&nb

 Окраина Браннхальда встретила нас холодом и солнцем. Белые просторы, морозный синий день и заиндевевшие ветви деревьев.Я всегда любил зиму больше лета. Это то время года, когда воздух кажется свежим и прозрачным, только тронь — зазвенит. Да и красота у зимы суровая — как раз для севера.Вокруг царили тишина и покой. И только будто чувства из детства сумели вернуться и нашептывали старую сказку о великой хозяйке — Госпоже Зиме.Правит она колесницей из резного алмазного льда, что запряжена белыми конями. Одета в платье, расшитое руками хульдеэльфе, и шубу из песца да чернобурки. На поясе из тисненой кожи висят два ключа: один — золото с серебром, — отпирает им она врата зимы, а второй — серебро с изумрудной зеленью, — запирает он морозное время, давая дорогу Весенней Красавице. На голове у Госпожи Зимы шапка горностаевая, но снимет ее — рассыплются по плечам волосы, что метель за окном, а гл