Ника собралась ответить, что чувствует себя вполне сносно, но в этот момент дверь приоткрылась, и в палату вошла молодая женщина в белом халате, а следом за ней – высокий седой мужчина в круглых очках на крючковатом носу.– Осмотр, – сказал он, глядя на Нику поверх очков.Медсестра попросила Егора выйти, и он безропотно поднялся.Осмотром доктор остался удовлетворен, сказал, что опасность Нике не угрожает, но ей придется еще какое‑то время провести в больнице.После осмотра принесли на подносе ужин, и, пока Ника ела куриное филе с картофельным пюре, Егор молча сидел с ней рядом. А когда она закончила ужинать, сказал, что скоро вернется, и вышел.Ждать пришлось довольно долго, но, когда дверь снова открылась, на пороге возник не Егор, а незнакомый старик. Высокий, с не по‑стариковски выпрямленными плечами, с густой седой бородой и беспокойством в ярких голубых глазах.– Здравствуй, дочка, – ск

Его зовут Родион, ему тридцать три года. Я никогда не был женат на его матери, но сына после рождения видел. Мать его была замужем за другим, а ко мне пришла лечиться от бесплодия. С женщиной оказалось все в порядке, проблема была в муже. Я посоветовал ей привести ко мне мужа, но он наотрез отказался.Роман у нас с нею вспыхнул стремительно – и так же стремительно угас, но у нас родился сын. С мужем своим она прожила еще года три, потом развелась. Не знаю уж, что явилось причиной их развода; возможно, она призналась супругу в измене и в том, что сын ее – от другого. В подробности она меня не посвящала.Мы так и не поженились. У меня настали трудные времена. Как я уже говорил, меня не единожды старались очернить. Вышел у меня конфликт с человеком, который занимал важный пост в области медицины и имел влияние. Вот с ним мы и схлестнулись не на шутку. Кажется, я его чем‑то оскорбил: иногда я бывал несдержан на язык. В отместку тот человек обвинил меня в шарлат