Солнце ползёт к верхушкам разлапистых елей, разливая по облакам расплавленное золото. Ветерок шевелит волосы, и я с удовольствием подставила лицо его тёплым струям.Возвращаться от речки через главную дорогу не хотелось - из таверны по пути доносится гогот и грохот кружек. Жнецы вернулись с полей и теперь отдыхают, отводят душу и предаются мирским радостям.Я поправила тазик с бельём и откинула с плеча косу, которая в свете вечернего солнца кажется золотистой. Затем ещё раз взглянула на главную дорогу и двинулась в обход слева.Тропка ползла за домами, и я облегчённо выдохнула, когда гогот из таверны остался позади. Обычно мужчины вели себя спокойно и не приставали к девушкам, но сегодня праздник третьего урожая, а значит будут пить больше дозволенного.Я осторожно выглянула из-за угла и окинула взглядом улицу. На той пусто, как в пересохшем колодце. Осмелев, я выступила из тени. Мой дом находится левее по тропинке и, чтобы добраться до него после стирки

Под отцовским взглядом я как-то сжалась. Сухарь так и застыл возле рта, а я пыталась понять, что же такого могло случиться, если старейшина заявил о собрании под самую ночь. Потом всё же решилась откусить, но в глотку кусок протолкнулся с трудом.Отец натянул рубаху и кое-как одёрнул. Потом потянулся к ведру, в котором плавает ковшик, и размашисто зачерпнул воды. Он глотал шумно, как запыхавшийся конь после долгой дороги, затем бросил черпак обратно и вытер губы рукавом.- Собирайтесь, - проговорил отец строго.Мать всплеснула руками и забегала по комнате, приговаривая:- Прямо сейчас? Да где ж это видано, на ночь глядя… У меня ж одёжа не готова…Отец даже не оборачивался к ней и почему-то строго глядел на меня, словно это я виновата в созыве совета. Мать резко остановилась возле стола и упёрла кулаки в бока.- А ты что сидишь? – спросила она строго. – Вставай, собирайся. На плечи вот накинь, а то зябко. Вечер на дв

Я обомлела и застыла. Во время дороги я была так погружена в мысли о Грэме, о своей судьбе и деревне, что забыла о настоящей опасности, которую таит Терамарский лес.- Боги, помогите мне, - прошептала я, во все глаза таращась на два светящихся жёлтых пятна.Раздался рык, и зверь с тихим шорохом выпрыгнул из кустов. В свете луны я увидела волка, размером с телёнка. Чёрная шерсть блестит, глаза горят, а пасть оскалена, и из неё торчат клыки размером с ладонь.Зверь медленно стал подходить. Я зажмурилась, не желая видеть, как гибель приближается в виде огромного волка. Потом услышала низкий, с хрипотцой голос.- Красивая. И пахнет хорошо.Я открыла глаза и быстро покосилась по сторонам, надеясь увидеть хозяина голоса. Но вокруг лишь тёмный лес и гигантский волк.Сглотнув пересохшим языком, я приподнялась на локтях и поползла назад. Волк лязгнул зубами и резко прыгнул на меня, я взвизгнула, а звериная морда оказалась прямо перед лицом.Он

Я замерла, не зная, как реагировать на такую просьбу, но волк проговорил:- Ты либо сама ложишься, либо тебе помогаю я. Выбирай.Его звериную силу я уже успела оценить, и не хотелось, чтобы он применял её ко мне. Выпрямившись, на трясущихся ногах, я подошла к дереву и опустилась на траву.- Ложись на спину, - приказал волк. – И согни колени.Когда я дрожа, словно осиновый лист, повиновалась, волк некоторое время просто стоял рядом и смотрел как я лежу, раскинувшись на траве. Внутри меня всё клокотало. Если с Грэмом я хотя бы понимала, что тот хочет меня обесчестить, пусть и неизвестным для меня образом, то действия Вергена оставались загадкой. От чего трясло ещё сильнее.- Ты невинна, - проговорил волк неожиданно. – И, судя по твоим словам и реакции, родители не удосужились объяснить тебе, что к чему. Что ж, я исправлю это недоразумение. Но в отличии от них, у меня есть возможность не рассказывать, а показывать.Прежде, чем я усп

К моему горячему стыду, платье, которое волк выдал мне  вначале, оказалось самым скромным и приличным. Остальные же выглядели как воплощение срама. Одни короткие настолько, что оголят колени даже самой низкорослой девушке, у других вырез на спине опускается ниже линии пояса, третье непристойно облегает тело. Обнаружив несколько корсетов, ощутила, как вновь запылали щёки. Один из них, судя по крою, не прикрывает грудь, а напротив – оголяет.Я не могла понять, зачем волку такое обилие срамных женских нарядов, но когда обратила взор к ночным рубахам, охнула и отшатнулась.- О, боги! – вырвалось у меня. – Как непристойно… как же это непристойно…Ночные рубахи сплошь оказались короткими и едва прикроют бёдра. На тонких лямках и с треугольными вырезами на месте декольте, доходящие до самого живота.- В такой одежде будешь чувствовать себя скорее раздетой, чем одетой, - проговорила я, опасливо касаясь пальцами ткани.Н