— Ивет! — к фонтану выбежал запыхавшийся Джейсон. — Вам не стоило уходить, — он вздохнул, сжимая в руках ее накидку, и тут же набросил на плечи девушки. Она взглянула на него своими бездонными глазами. — Понимаю, вам, должно быть, непросто находиться среди такого количества людей, — Джейс присел рядом. — После того, как моя несчастная сестра разрешилась мертворожденным младенцем, она стала нелюдимой. Замкнулась и ни на что не реагировала, превратившись в бледное отражение себя прежней, а затем покончила с собой, — Джейсон тяжело вздохнул. — На приеме, устроенном нашим отцом, Элизабет познакомилась с одним американцем. Он был владельцем хлопковой фабрики и подумывал запустить производство в Англии, заводил нужные знакомства, советовался с отцом по юридическим вопросам. Конечно же Бет влюбилась в него с первого взгляда. Мы все возлагали надежды на этот брак, считая Гилберта достойной партией, но он оказался мерзавцем. Воспользовавшись наивностью и влюбленностью моей сестры, он

Они с Ивет оказались на холме возле кладбища между поместьями лорда Блэра и Портера. Вокруг могилы стояли люди. Капли дождя барабанили по раскрытым широким зонтам, ливень заглушал речь священника. Лицо высокого мужчины в темном пальто скрывал поднятый воротник. Черные вьющиеся пряди ниспадали на плечи. Его рука в перчатке лежала на дрожащем плече десятилетнего Дамиана. Узкое бледное личико было обращено к гробу. Святой отец закончил читать молитву, осенил могилу крестным знамением, отправив в последний путь душу Аделаиды Блэр. Заботливой матери и любящей супруги. — Аминь…, — священник захлопнул молитвенник и прижал к груди. Держащий над ним зонт могильщик кивнул напарникам, и те принялись дружно засыпать гроб жирной темно-коричневой землей. Маленькому Дамиану она казалась черной. Он запомнил мать облаченной во все белое, словно ангел. Комья все быстрее обрушивались на крышку гроба, прикрыв дорогой венок из лилий. Могильщики торопились скорее п

— Помогите! Кто-нибудь! Скорее сюда! — кричала Орсола, держа Ивет за окровавленную голову. Тело девушки лежало в неестественной позе на первых ступенях лестницы. По дому пронесся топот ног. Со второго этажа сбежал Дамиан, а внизу суетились экономка с Сыщиком. Последний бросил взгляд на служанку-итальянку и младшего Блэра. Сыщик поднял Ивет на руки и отнес в гостиную, где мисс Рори расстелила кухонное полотенце. Минжу немедленно осмотрел голову девушки, к счастью та отделалась разбитым виском. — У миледи очень нежная кожа, сосуды близко расположены, даже после массажа бывало оставались синяки. Доктор Метьюс сказал, что такое случается, — затараторил китаец, приняв у прибежавшей Мэри миску с холодной водой, и осторожно, промакивая рану, смывал с мертвенно-бледного лица Ив кровь. Орсола выудила из-за ворота блузки пузырек на цепочке и, откупорив серебристую пробку, поднесла к носу Ивет. Сыщик почувствовал резкий запах, такой прошибет даже покойника. Пары

Городской дом Блэров Дамиан ненавидел этот дом с детства. Мрачный, холодный и такой же старый, как дед. Запыленные шелковые обои, в углах темнела плесень, а напольные часы в холле, кажется, не заводили с отъезда Дамиана в закрытый пансион. Впервые за много лет он приехал сюда без родителей. Кармин о чем-то негромко беседовала с привратником, а на лице Орсолы читалась брезгливость. Блэр сунул руку в карман пальто и вздрогнул. На ладони лежал один из смятых пластырей, которыми он множество раз обклеивал пальцы Ивет. В последнее время она перестала нуждаться в подобных мелочах и закончила его портрет, которым восхитились экономка и Мэри. Ив бережно хранила облик мужа в своей папке с акварельными набросками. Для самых удачных дед потрудился самолично заказать рамки и развесил в библиотеке, гостиной. О портрете внука Джеймс отозвался с некоторым пренебрежением: «Удивительно, но она видит тебя улыбающимся. Таким, каким ты был в студенчестве». Тогда Дамиану

В камине тлели угли. Белесая струйка дыма поднималась к потолку, закручиваясь змеиным хвостом, и развеивалась от бродящих по кабинету сквозняков. Те трепали занавеску, играли с кистями, раздували ткань. Из массивной нефритовой пепельницы торчала недокуренная сигара. Аромат табака давно впитался в стены комнаты, и ни одна уборка, чистка ковров и замена мебельных чехлов не спасала от него. Мечтательный взгляд сидящего в кресле человека бродил по бережно зажатой в руках железной урне с прахом. Водя по ледяной поверхности шершавыми пальцами, мужчина подцепил острым ногтем багровую печать на крышке. Его губы тронула печальная улыбка. — Прости, дорогая, но некоторое время нам придется побыть порознь. Обещаю, это ненадолго, и очень скоро мы снова увидимся. Урна молчала, поблескивая начертанными по бокам кровавыми символами. Несколько свежих капель упали на ковер, впитавшись в его темные нити. Мужчина сунул проколотый безымянный палец в рот, смакуя металлический прив