ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ Годива, ошеломленная услышанным, резко обернулась. На её прекрасном лице читалось смятение и непонимание. Она не верила своим ушам. Ей не послышалось? Это не игра воспаленного сознания? Девушка устремила взгляд, полный сомнений и тихой боли, на Леонардо. Вот теперь он, наконец, посмотрел на Годиву.Невольно, мужчина нахмурился. На лице девушки не было ни радости, ни влюбленности. Только что-то, очень близкое к грусти. Разве не она вчера позволяла целовать себя, разве не её пальцы хватали его руку, разве не её глаза умоляли остаться? И совсем недавно, когда Годива вошла в зал, её взгляд едва не выдал влюбленности к нему, Леонардо… Так что же тогда происходит? Почему теперь у девушки такое скорбное выражение лица?!Не понимал еще нормандский лев, что Годива ждала  от него. Не заявления, что она станет его женой, а красивых слов, признаний в чувствах. Мужчина считал,  что вчерашний страстный поцелуй, случившейся в т

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ Широкая кровать была покрыта десятками платьев. Платья были повсюду – на креслах, на столике. Яркими пятнами, словно весенние цветы на поляне, наряды притягивали к себе внимание. Хозяйка одежды, расхаживая по комнате, придирчиво рассматривала каждое платье. Нужно было выбрать особенное. Не для себя, нет! Леди Ава уже нарядилась – на ней было торжественное платье из зеленого шелка, которое она украсила узким поясом с рубинами. Рыжеволосая красавица искала наряд для своей подруги, Годивы. Но в глазах Авы все казалось слишком простым и скучным.Сама Годива, устроившись на уголке кровати, с мечтательной улыбкой наблюдала за тем, как подруга подходит к каждому платью, поднимает его, осматривает со всех сторон, затем, подносит к девушке, а потом – уже 8 раз – сокрушенно вздыхает и недовольно морщит, как кошка, нос, и выдает: «Нет, не то!»Проникнувшись благодарностью и сочувствием к Аве, Годива, не в

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ Глядя в бархатисто-карие глаза, Годива уже понимала – её ожидает не самая приятная беседа. Да и что можно было ждать от той, которая изначально испытывала к девушке злость? Прекрасная саксонка, окинув леди Анну отстраненным взглядом, ответила:- Не думаю, что хотела бы слушать вас.Чуть нахмурив свои тонкие брови, брюнетка заметила:- И все-таки, вам стоит это услышать. Ведь, помимо того, что я намеревалась вас предупредить, так же, я хотела поблагодарить вас, леди Годива.- Поблагодарить? – по лицу девушки скользнуло искреннее удивление.- Да, - Анна улыбнулась, - в конце концов, вы меня спасли.Видимо, брюнетка затеяла какую-то игру, правила которой были незнакомы Годиве. Красавица, поплотнее укутавшись в наброшенное на плечи шерстяное одеяло, промолвила:- Я не понимаю, о чем вы.- С удовольствием объясню, - Анна понизила голос до шепота, - видите ли, Годива, мой отец искал

ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ Шаги Годивы отдавали эхом. Девушка, осматриваясь по сторонам, старалась не спешить. Теперь ведь все это – её дом. В мрачной полутьме, рассеиваемой зажженными факелами, саксонская красавица попыталась разглядеть  потолок, но ей это не удалось – он, вероятно, был очень высоким – потому что утонул в темноте, что царила наверху. Тогда Годива заскользила взором по стенам – из грубого серого камня, они создавали ощущение защищенности. Вдоль них выстроилась охрана – молчаливые воины, готовые в любой момент выполнить приказ своего господина. Девушка посмотрела дальше – наверх вела широкая лестница. Казалось, она устремлялась в небеса, ибо видны были лишь первые ступени, остальные – поглотились тьмой.Годива замешкалась. Путь наверх казался для нее непреодолимым препятствием. Стало не по себе. Тревожно и холодно. И если первое чувство было вызвано состоянием души, то второе – было ожидаемо, п

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ Годива пробудилась посреди ночи. Она, прислушиваясь к ровному дыханию, которое щекотало ей ухо, распахнула глаза и уставилась в высокий, поглощенный тьмой, потолок. Лежала, не шевелясь, привыкая к новым ощущениям. Словно её тело стало другим – чувствительным, странно уставшим. Боль, что случилась часами ранее, была не столь сильна. Она все еще давала о себе знать легким покалыванием, но боль меркла перед осознанием свершившегося. Теперь она, Годива, принадлежала Леонардо в полном смысле этого слова. Их тела соединились, но не только они. В тот самый заветный миг, девушка почувствовала – её душа, устремилась спешащей ей навстречу душе Леонардо. Быть может, прекрасной саксонке всего лишь показалось, но… это было непередаваемое чувство – ощущение парения и сладости, которая до сих пор ощущалась в груди.Годива, томясь от новых чувств, аккуратно отползла к краю кровати и медленно села. Поморщившись от усилившегося