Люси и Слава жили в просторном двухэтажном доме где-то на полпути от особняка Макса до Москвы. Уже к ужину мы были на месте. Здесь все разительно отличалось от дома, где я жила последние два месяца: вычурный интерьер, дизайнерские украшения и модные картины. Сразу стало ясно, что все это — дело рук Люси. Внутреннее убранство особняка словно отражало хозяйку этой роскоши.— Твоя спальня на втором этаже, рядом с комнатой Софи, — обратилась ко мне Люси, — Слава поможет с вещами и покажет тебе ее. Дочку я сама раздену.— Хорошо, — кивнула я и улыбнулась малышке, которая уже стаскивала с себя шапочку.— Идем? — сзади подошел Слава с моей сумкой.— Конечно.Второй этаж ничуть не уступал первому. Длинный коридор с рядом комнат по одной стороне и целой галереей модных картин по другой оканчивался балконной дверью.— Балкон утеплен, — ки

Это воскресное утро было настолько отвратительным, что хотелось забраться с головой под одеяло и носа не показывать. Но из-за того, что произошло на юбилее Люси, такую роскошь я позволить себе не могла. По звонку будильника пришлось встать, принять душ, чтобы хоть как-то скрыть следы бессонной ночи, и идти к Софи. Малышка тоже никак не могла проснуться, поэтому пришлось самой одевать ее к завтраку. Все время она капризничала и брыкалась. Мы даже умудрились поссориться и помириться. В итоге обе опоздали в столовую. Я была уверена, что завтракать нам придется вдвоем, ведь Максим эту ночь провел не один, но ошиблась.Босс уже сидел за столом и пил ароматный американо, читая что-то в планшете. Выглядел мужчина потрясающе, будто и не было этой бурной ночи: идеально выбрит и причесан, со здоровым румянцем на фарфоровой коже. Ах, как бы мне хотелось не думать о том, что он делал с той девушкой, но никак не получалось. Один его взгляд пробудил болезненные воспоминания. Я не была гото

<i><right>Год спустя.Февраль, 2016</right></i>Холодная сталь коснулась моего лба. До последнего момента я не верила, что Максим способен на такое! Еще совсем недавно не могла представить, что буду стоять на коленях перед мужчиной, которого люблю всем сердцем, в то время как он приставит к моей голове дуло пистолета. Он выстрелит. Я знаю. Выстрелит, если сейчас не сдамся… но я не могу. Не в этот раз.— Таня, не заставляй меня собственными руками убивать нас двоих, — он говорил медленно, точно слова давались ему с трудом, но в ровном голосе слышалась сталь, — ты же понимаешь, что если выстрелю, сам не смогу жить дальше.— Это только твой выбор. Я свой сделала.— Почему? Ты же с самого начала знала, что я не прост. Знала, что на моих руках кровь. Знала, что я продолжу заниматься этим. Ты же любишь меня. Любишь, ведь так?— Ты чудовище, Максим. Я всем сердце

В детстве я часто болела: высокая температура, кашель, боль в горле. Единственным большим плюсом во всем этом было внимание родителей. Мама не отходила от меня ни на минуту, читала вслух детские книжки, смотрела со мной фильмы и развлекательные передачи. Папа меня баловал. Каждый вечер по пути с работы он покупал что-нибудь вкусненькое, а иногда еще приносил игрушки. Мне даже казалось, что когда я заболевала, моих родителей подменяли на других, более внимательных и заботливых. Я всегда думала, что только благодаря этому быстрее шла на поправку.Малышка Софи температурила несколько дней подряд. Из Москвы мы вызвали доктора, который всегда лечил ее в случае болезни. Игорь Петрович Бассер, заслуженный педиатр, был высококлассным специалистом, но даже он стал волноваться о здоровье девочки. Он сказал, что у Софи серьезное инфекционное заболевание, прописал нам целую кучу лекарств и сам через день приезжал проверять ее состояние.Моя крошка на поправку шла очень медленно. С

Щеки горели, сердце бешено стучало, а губы опухли от дикого поцелуя… Я лежала в своей кровати и не могла понять, почему с таким жаром ответила Владимиру, ведь не испытывала к нему романтических чувств. Возможно, вино ударило в голову, или я истосковалась по близости мужчины? Другой вопрос — что все это значило для Володи? В отличие от меня, он оставался серьезным, будто и не пил вовсе. Этот мужчина точно знал, что делает.Вновь в памяти всплыл наш поцелуй, легкое покалывание отросшей щетины, жар его тела, аромат одеколона, животный рык в момент, когда я случайно прикусила его нижнюю губу… Я полностью отдалась накрывшему нас безумию. Рядом с Владимиром было хорошо. Слишком хорошо. Он нехотя оторвался от моих губ и, тяжело дыша, все еще не открывая глаз, прижался своим лбом к моему. С минуту мы оба молчали, но стоило ему заговорить, наваждение исчезло. На смену влечению пришло горькое осознание страшной ошибки.— Пока, Танюша… Т