Вошла в свою комнату, заперла дверь на засов, сама не понимая: зачем это делаю? Ведь мечтала же, чтобы именно он в реале лишил меня невинности. Хотя… Подлость в том, что до свадьбы нельзя. А в ЗАГС как его заманить? Как вариант – раздраконить до умопомрачения, пусть страдает. Помучить-то его можно?! Или скорее себя… Ну и бог со мной, главное отомстить могла бы! Но дверь уже заперта, и не могу решиться: открыть или не стоит этого делать? А если он придёт, сдержусь ли я? Не позволю ли переступить запретную черту? Или хуже того, сама не выдержу и… Так вот и терзаюсь, сама себя не понимая. Всё-таки в чём-то мужчины правы – логика обиженной женщины не понятна даже её обладательнице. А я обижена – да! До сих пор в ушах слышится звук запираемого замка в комнате синеглазого. И эти слова: «Даже не думай!» Внутри всё бурлит в буквальном смысле этого слова. Вот и надо ж было ему заявиться именно сейчас? Почему не днём позже, когда я, как планировала, успею во сне с ним разобраться. Ещё

Остаток утра, как и день прошёл во внутренних терзаниях. Я не могла понять сама себя: чего хочу? Синеглазого – однозначно. И ещё… Ещё смущает моё отношение к нему. Вроде злюсь, и в тоже время тело тает от звуков его голоса, и если это влечение ещё можно объяснить сформированными на протяжении семи месяцев рефлексами, то как истолковать тоску при мысли, что избавившись от проклятия я больше его не увижу? Почему нет-нет да кошусь в окно, где он крутится возле сарая что-то мастеря обнаруженными там инструментами? И внутри так муторно…  Неужели влюбилась? В течении дня он почти не входил в дом, только если хотел попить или наскоро перекусить найденными в холодильнике колбасой и сыром. Я же не решалась выйти на улицу. Всё валилось из рук в прямом смысле этого слова, поэтому что-либо приготовить и пригласить «гостя» за стол, тоже не получалось. Да и как-то не по себе было от того, что он подумает, будто я специально кручусь у него на виду. Детсад какой-то! Наконец-то

В какой-то момент пригревшись на солнышке, я кажется задремала. – Мечтаешь? – раздался до боли знакомый голос, и я вздрогнула. – Думаешь сбежала от меня? – надо мной нависал синеглазик. – Иди-ка сюда, побегушка, – говорит и за руку вздёргивает меня с травки, придавая вертикальное положение. Мужчина пальцами одной руки приподнимает моё лицо за подбородок, другой обнимая за талию, и подтягивает меня вплотную к себе. Ну надо же! Он как боец: всегда готов! Я животом отчётливо ощущаю степень его возбуждения. И это нечто, такое твёрдое и упругое… Внизу живота вмиг разливается предательское тепло, и я непроизвольно поёрзала, потирая бёдра друг от друга, отчего моя промежность кажется вспыхнула огнём. Вот же чёрт, а он ведь всего-навсего прижал меня к себе и больше пока ничегошеньки не делал! – Девочка моя, – его губы нежно коснулись моего лба, скользнули к виску, проложили дорожку из поцелуев по щеке, едва ощутимых и в тоже время лишающих остатков воли, и достигнув

Пока я рвала и метала, одновременно поглощая всё что под руки попадалось, мой пыл немного поугас, и да, вновь начало клонить в сон. Засыпала, гадая, привидится ли мне мой жених нежданный? Нет. Не привиделся. Зато вы-ы-ыспала-а-ась… От души! Глаза аж к вечеру следующего дня продрала. Что и не мудрено, в комнате-то тьма тьмущая стараниями Гришки, в очередной раз стекло в окне выбившего. Мы же что под руку попалось, то есть лист фанеры и пара досок, тем и заколотили, теперь свет с улицы почти не попадал, вот я и дрыхла без задних лап, потому что организм был уверен – ночь на дворе, время спать! Вышла на улицу, и смутилась под явно обиженным взглядом пернатого питомца. Да и Ночка тоже дуется видать. Вон, сидит в сторонке и даже вопреки обыкновению ластиться ко мне не идёт. Эх… Заморила я своё зверьё голодом. Накормила, напоила, потискала. Что дальше? Сама умылась, перекусила тем, что в холодильнике нашла, мысленно пообещав себе попозже перебороть лень и что-нибудь пригот

Очнулась я дома на матраце. День ли ночь на дворе не ясно, стекло так и не вставили же. Встала, вышла в большую комнату и замерла. На улице темно, то ли ночь, то ли вечер поздний, но насторожило меня не это. Дверь в комнату синеглазого была вопреки обыкновению слегка приоткрыта. И тут же нахлынули воспоминания. Сначала о том, как было снято проклятие. Потом о своём желании его увидеть, и поездке к кругу силы, его поцелуй и… Ничего. Что дальше было? Не обрела ли я новое проклятие в забытьи? Ответов на этот вопрос у меня не было. А может мне вообще всё это приснилось? Взглянула на часы, ну как всегда – начало десятого. Неужели я утром просто отрубилась, так же, как и всегда в последние дни? Что со мной? Я ведь так ничего и не успела спросить у Григория. Поставила чайник на огонь, наскоро умылась, причесалась, и недолго думая заглянула в комнату жениха. Его тут не было. Зато… Зато на тумбочке возле кровати лежала страницами вниз, раскрытая книга. И не просто какая-то ху